дел, однако и мы еще не знаем чего-то очень важного. Я решил поставить его перед фактами. Либо они изменят свое решение, либо война будет развязана.
– Такую тактику трудно назвать бесспорной, однако что сделано – то сделано. А как он отнесся к вашему поступку?
– Вот это и настораживает. Спокойно. У меня создалось впечатление, что лично он заинтересован в предотвращении вооруженного столкновения, но его хозяев такая перспектива, похоже, ничуть не волнует. Эту информацию мы не могли получить от наших разведчиков. Теперь мы из первых рук знаем, как пришельцы относятся к войне.
– Вы могли ошибиться, – отметил компьютер. – Возможно, он просто блефует.
Человек отрицательно покачал головой:
– Нет. Назови это инстинктом, предчувствием, опытом, наконец. Паузы в разговоре, почти неуловимые изменения тембра, жесты – все говорит за это. Внимательное наблюдение за собеседником эффективнее самого лучшего детектора лжи.
– Очень интересно. Так значит, основные ваши посылки подтвердились?
– Да, полностью, – кивнул человек. – Кажется, он не лгал, но, если мы правы, что нужно пересмотреть? Похоже, мы упустили нечто чрезвычайно важное. Это может разрушить все наши планы.
– Понятно. Именно поэтому вы вернулись, не так ли? Ведь вы боитесь Конфедерации – и меня – не меньше, чем пришельцев. Если не больше. Тем не менее вы снова здесь – значит, мы действительно просмотрели что-то первостепенное. Что именно?
– Пока у меня нет никаких идей. Морах заметил, что я не полностью осмыслил свои логические построения. – Человек вздохнул и задумчиво постучал пальцами по крышке стола. – Вероятно, это связано с природой чужаков. Морах назвал их принципиально непостижимыми, но обронил, что сам понимает их действия и поступки. Стало быть, ему неизвестны только МОТИВЫ. – Человек с силой ударил по столу. – Но ведь мне, черт побери, они известны! Известны! – Ему с трудом удалось взять себя в руки.
– Я рассуждал так же, – отметил компьютер. – Мы еще не встречались с пришельцами и не знаем даже, как они выглядят. Мы только предполагаем, что им нужна примерно такая же атмосфера и температурный интервал, как и нам.
Человек утвердительно кивнул:
– В том-то и дело. Именно поэтому я хотел избежать доклада с Медузы, хотя там явно творится что-то очень необычное. Полоумный убийца, которому довелось лицезреть чужаков, назвал их сущими исчадиями ада. Психопатка Мэтьюз отрицала в них инфернальное начало, хотя и признала, что они выглядят крайне странно – по нашим меркам. Она нашла их просто эгоистичными. Интеллектуалы вроде Кригана и Мораха считают их положительной силой. Кто же они на самом деле? А ведь это все, чем мы располагаем, не правда ли?
– В основе цивилизации, достигшей звезд, неизбежно лежит разумный эгоизм, – заметил компьютер. – Вероятно, мы можем отказаться от концепции дьявола: скорее всего этот уголовник подразумевал просто устрашающий облик, или отвратительный запах, или что-то вроде этого. Сомнительно, чтобы в результате эволюции, к тому же протекавшей в условиях, сходных с условиями развития человечества, возникло нечто невообразимое.
Человек кивнул:
– И все же мне не дают покоя его глаза. Морах уверял, что не является роботом – дескать, он тот самый Ятек Морах, которого сослали на Ромб сорок лет назад. Мы не обязаны верить ему, но предположим, что он не лжет. Откуда у него этот взгляд?
– Обычное влияние бактерий Вардена; вероятно, не обошлось без эффекта самоусиления. На Хароне такое в порядке вещей.
– Возможно. Но не исключено и нечто большее. Не думаю, что это сделано сугубо ради внешнего эффекта. А если это защита? И от…
– Требуют вашего доклада, – перебил компьютер. – Что же касается своеобразия, то я, полагаю, не менее оригинален.
– Доклад подождет. Сейчас самое главное – Медуза. Надеюсь, эта информация поможет мне прийти к верному выводу.
– Но Талант Упсир по-прежнему здравствует, – возразил компьютер. – Миссия агента не выполнена.
– Судьбы Властителей Ромба уже не должны нас беспокоить. Медуза напрямую общается с пришельцами. Готовь передачу сведений.
– Но после этого вы отправите доклад?
– Да.
Человек подошел к главной консоли, медленно опустился в огромное мягкое кресло и устроился поудобнее:
– Ну что, ты готов?
– Да, – ответил компьютер. Из приборной панели выдвинулся зонд, и человек осторожно разместил его на голове. Откинувшись на спинку кресла, он расслабился в ожидании огромного потока сведений.
При помощи органического датчика, имплантированного в мозг его двойника на Медузе, все данные в цифровой форме поступали в аналитический компьютер. Там они обрабатывались и в виде непосредственных образов и переживаний передавались оригиналу, чтобы тот выбрал самое существенное и представил окончательный доклад агента-двойника в обычной повествовательной форме.
Стимуляторы и микроскопические нейронные зонды вскоре подействовали. Личность агента уступила место чему-то другому.
С громким щелчком включились записывающие устройства.
Человек в кресле медленно откашлялся. Пока его мозг обрабатывал массивы информации, он издавал только бессвязное мычание, в котором терялись обрывки ничего не значащих слов.
Затем он начал говорить.
Глава 1. ПЕРЕРОЖДЕНИЕ
Кому-то такая жизнь, когда не знаешь, где был и что делал, покажется довольно странной, но у нее есть и свои преимущества. Никакому потенциальному врагу не придет в голову требовать сведений от человека, страдающего амнезией, и вне службы вам ничто не угрожает. Конечно, порой возникают определенные неудобства, но они сполна компенсируются практически неограниченными финансовыми возможностями агента Конфедерации и организованным для него комфортом. Я останавливался в самых роскошных отелях, обедал в лучших ресторанах, безудержно развлекался – и это помогло мне сохранять форму. Я наслаждался каждым мгновением и за исключением обязательной переподготовки – четырех- или шестинедельных курсов, напоминающих курсы общей военной подготовки, только более грязные и жестокие, – вел жизнь богатого повесы, далекого от житейских проблем. Собственно, цель этих регулярных занятий как раз и состояла в том, чтобы проверить – не размягчились ли ваши мозги и воля от сытого и слегка бестолкового времяпрепровождения. Вживленные датчики бдительно следили за состоянием вашего организма и определяли момент, когда необходимо хорошенько встряхнуться.
По первости я частенько удивлялся крайней изощренности системы встроенного контроля за здоровьем. Казалось, целый штаб Службы безопасности неусыпно следит за моими дебошами и готов в любую минуту меня одернуть, но со временем я научился не обращать на это внимания.
Так что жизнь агента была прекрасной и беззаботной. Да и не только агента. Обитатели наиболее цивилизованных планет оснащались похожими датчиками, только, вероятно, менее сложными – а как же еще развитая цивилизация может контролировать своих подданных, не забывая при этом о гуманизме и правах личности?
Впрочем, наше руководство понимало, что механическое уничтожение информации – вещь крайне непрактичная: даже самому совершенному агенту необходимо учиться на собственных ошибках и накапливать опыт. Поэтому, когда наступала пора отправляться на очередное задание, вас первым делом посылали в клинику, где быстренько возвращали в мозг все, что временно в нем отсутствовало. Вот теперь вы были готовы сполна исполнить свой долг.
После такой процедуры мне всегда бывало не по себе, а я знал, что на сей раз процесс пройдет на гораздо более глубоком уровне. Дело не ограничится простым восстановлением памяти: во мне будет жить информация о других личностях, и не только об их сознаниях, но и о физиологии, то есть достаточно скрупулезная, чтобы я в случае необходимости мог стать любой из них.
Каковы же будут они, четыре новые версии моего 'я'? Что будут любить? Что – ненавидеть? Все они скорее всего рождены на какой-нибудь из еще нецивилизованных планет, обитатели которой пока не успели подвергнуться полной стандартизации во имя всеобщего равенства. Наверняка эти люди – уроженцы самых дальних границ, шахтеры, торговцы или пираты – одним словом, те, без которых культурная экспансия совершенно невозможна. Такие люди еще обладают индивидуальностью, уверенностью в себе, творческими способностями, то есть всем, без чего нельзя выжить в сложнейших ситуациях, с которыми они сталкиваются постоянно. Наше идиотское правительство с радостью истребило бы их до последнего, но, к счастью, в результате прогрессирующей уравниловки оно и само в достаточной степени деградировало, утратив необходимые для этого волю и неукротимость.
В этом, собственно, и крылась основная причина создания резервации на Ромбе Вардена. Многие первопроходцы настолько выбивались из общей массы, что одним своим существованием ставили под угрозу безопасность и стабильность цивилизации. Ситуация осложнялась еще и тем, что личность, способная разорвать устоявшиеся социальные связи, должна обладать мощным интеллектом, а значит, бороться с ней просто некому. Ромб служил весьма эффективной ловушкой для подобных индивидуумов и одновременно позволял им сохранять творческие способности. Благодаря неусыпному дистанционному контролю Конфедерация то и дело черпала что- нибудь ценное из этого неиссякаемого источника идей и открытий.
Да и уголовникам там, внизу, выбирать не приходилось. Единственной альтернативой для них все равно была только смерть, и в конце
