надежде на то, что сможет хоть немного облегчить ее страдания. Но Сара, смиренно поджав губы и сделав несчастное лицо, казалось, ничего не заметила и лишь плотнее запахнула шаль на напряженных плечах и кивнула.
— Давайте я попрошу капитана Монка, чтобы он вынес наши вещи на палубу.
— Нет, Китти, попроси своего дядю обсудить это с капитаном. Тебе не стоит с ним разговаривать, если в этом нет необходимости.
Китти с трудом подавила улыбку. В этом была вся ее тетя — еле стоящая на ногах из-за приступов морской болезни, холодеющая от ужаса при одной только мысли о путешествии в шлюпке и при этом беспокоящаяся о приличиях.
Вскоре на воду были спущены две шлюпки. Одна для пассажиров и их личных вещей, а другая для более крупных предметов, которые они привезли с собой. Шлюпки оказались не такими уж маленькими, к облегчению Сары и разочарованию Китти. Море в гавани было достаточно бурным, и девушка предвкушала удовольствие от раскачивания в шлюпке на волнах. Шлюпки оказались вельботами, на которых преследовали, гарпунили и тащили назад на корабль огромных морских обитателей, поэтому, несмотря на видимую легкость, они были прочными и весьма устойчивыми.
Однако, прежде чем оказаться в шлюпке, предстояло спуститься с корабля. Китти испытала мгновения настоящего ужаса, когда веревочная лестница, на которую она ступила — весьма нелегкая задача, когда нужно придерживать одной рукой шляпку и юбку, хотя сидящие в лодке моряки и отвернулись, дабы не смущать пассажирок, — резко качнулась над водой в одном направлении, в то время как корабль накренился в другую. Однако Китти удалось спуститься в шлюпку, не поранившись и сохранив достоинство.
Дядя Джордж в своей черной шляпе, плотно натянутой на костлявый череп, тоже спустился без приключений. Тетя Сара же, дожидавшаяся своей очереди у фальшборта, испытала настолько сильный стресс, что ее пришлось привязать ремнями к деревянному стулу и спустить вниз на веревке. При этом она плотно зажмуривала глаза, чтобы не видеть перекатывающихся внизу, внушающих ужас волн.
Пока моряки разворачивали вельбот в сторону берега, их товарищи складывали предметы мебели в грузовую сетку, прикрепленную к подъемнику, чтобы потом перекинуть за борт и спустить во вторую шлюпку. Увидев, что все вещи благополучно спущены и уложены, Китти развернулась и, прищурив глаза, подставила лицо соленым брызгам. Моряки налегли на весла, и вскоре строения и ограды на берегу начали быстро увеличиваться в размерах.
Наконец Китти увидела их. Несмотря на то что они всё еще казались крошечными фигурками, рассаживающимися в каноэ и гребущими навстречу вельботам, девушка поняла, что еще в жизни не встречала похожих на них людей. Вот они, маори, о которых она так много слышала. Словно зачарованная, наблюдала она за тем, как каноэ поравнялось со шлюпкой. Еще два каноэ, заполненных молодыми женщинами, пронеслись мимо по направлению к кораблю. Китти развернулась на лавке и, совершенно забыв о манерах, принялась рассматривать людей, сидящих в каноэ.
Восемь мужчин сидели на веслах в длинной узкой лодке, в то время как девятый стоял в середине, очевидно, ничуть не обращая внимания на волны, и дерзко взирал на Китти — о ужас! — единственным глазом. У всех мужчин была темная кожа и густые черные волосы, которые у одних ниспадали на плечи, а у других были собраны в пучок на затылке. Их наряды представляли собой смесь европейской и, как догадалась Китти, национальной одежды. Бедра мужчин украшало некое подобие короткой юбки. На нескольких аборигенах не было рубашек, и их выпуклые мышцы перекатывались под кожей, когда они поднимали или опускали весла. Один из моряков выкрикнул что-то на неизвестном гортанном языке, заставив Китти подскочить от неожиданности. Стоящий в середине лодки мужчина склонил голову, а потом сказал что-то своим товарищам, и те, искусно развернувшись на волнах, направили каноэ в сторону корабля.
— Кажутся свирепыми, не так ли? — спросил один из моряков, откровенно наслаждаясь эффектом, произведенным аборигенами на Китти.
— Э… да, — согласилась она. — Довольно страшные.
— Страшные или нет, — произнес дядя Джордж, бросив на племянницу суровый взгляд, — все они создания Божьи, и мы присланы сюда, чтобы обратить их в христианство, дать им избавление, лучшую жизнь, ключи от царства небесного.
Китти отвела глаза, избегая взглядов моряков и еле сдерживая улыбку. Ведь даже фраза «Передай соль» звучала в устах ее дяди как проповедь.
После этого в лодке повисла тишина. Тетя Сара по-прежнему крепко сжимала обеими руками планшир[1], наблюдая за тем, как приближается бледная полоска берега, и острые костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Внезапно они оказались на самом гребне волны, и мгновение спустя шлюпка задрожала, коснувшись днищем усыпанного ракушками песка. Словоохотливый моряк провозгласил:
— Все на берег!
Но Китти не слушала. Все ее внимание поглотил черноволосый великан со смуглым лицом, разрисованным черными полосами и полукругами. Он решительно шагал в сторону шлюпки, сопровождаемый ватагой подпрыгивающих и возбужденно гомонящих ребятишек, среди которых были как аборигены, так и светлокожие. Китти непроизвольно вскочила, повинуясь подсознательному желанию броситься наутек, но зловеще улыбающийся великан вошел в воду, подхватил ее своими огромными мускулистыми руками и вытащил из шлюпки. Еле слышно взвизгнув, Китти изо всех сил ударила мужчину по голове. Позади нее Сара закричала от страха.
Огромный маори тотчас же перестал улыбаться, бесцеремонно бросил Китти и отошел на несколько шагов назад.
— Прошу прощения, — раздался его голос, напоминающий отдаленный раскат грома.
Китти упала в воду на четвереньки — надо заметить, глубина в этом месте достигала одного фута. Ее шляпка съехала на нос, а сильный ветер поднял подол платья и закинул ей на спину. Смущение сменилось унижением, когда Китти ощутила прикосновение ветерка к обнаженной коже через прореху в льняных панталонах. И, что еще ужаснее, она услышала, как один из моряков что-то произнес с явным одобрением.
Однако, прежде чем Китти успела что-либо предпринять, прямо перед ее носом возникла пара высоких поношенных сапог. Девушка поспешно оправила подол, а потом медленно подняла голову. Ее взгляд скользнул по коричневой коже сапог, миновал некогда белые молескиновые штаны, заправленные в сапоги, перекочевал на выцветшую голубую рубашку из саржи с открытым воротом и, наконец, остановился на лице обладателя сего наряда. Он оказался европейцем и хохотал, запрокинув голову назад. Но потом он все же наклонился и протянул Китти руку.
Водрузив шляпку на место, она ухватилась за запястье незнакомца и с трудом поднялась из воды. Пропитавшись водой, юбки стали невероятно тяжелыми и липли к ногам.
— Благодарю вас, сэр, — произнесла Китти с горящим от стыда лицом. Со стороны этого незнакомца было невероятно грубо смеяться над ней!
Продолжая ухмыляться, мужчина ответил:
— Не стоит благодарности, мадемуазель. — В его голосе прозвучали мелодичные нотки уроженца Ирландии.
Китти, рукава платья которой промокли до локтей, а ноги пощипывало от морской воды, гневно взглянула на мужчину. Внезапно и без всякой видимой причины Китти вдруг ощутила, как волосы у нее на голове встали дыбом. Эту фразу частенько употребляла ее покойная бабушка, прославившаяся под старость своим невероятно эксцентричным поведением и смачными высказываниями. Теперь же Китти не могла подобрать более точных слов, чтобы описать неприятное покалывание под покрытой мурашками кожей.
Крепко сложенный незнакомец оказался немногим выше среднего роста. Его волосы цвета спелой пшеницы были собраны в небольшой хвост. А вот брови, баки и щетина на подбородке казались немного темнее. На обветренном, покрытом загаром лице господствовал слегка загнутый нос. Серебристо-серые глаза лучились умом, а на губах играла улыбка. Совсем обыкновенный, подумала Китти, но все же привлекательный для любительниц такого типа мужчин, коей она, конечно, не являлась. Вдобавок он
