делала без очереди. Потом звоню девочке в авиакассы… Нет, сначала в авиакассы, а то неизвестно, когда лететь, вдруг только завтра, девочки, конечно, постараются, но они тоже не волшебницы. Скорее, феи…
Тут он заметил, что брови Ланы ползут вверх, а губы как-то весьма недовольно поджимаются.
– Ну, давай по плану, – быстро сказал Марк, подхватил телефон и пошел в ванную – там спокойнее. Тем более что если хочешь быстро получить билет в Италию, придется если не встретиться, то хотя бы по телефону поворковать. Помнится, Томочка это любила…
В прихожей раздался звонок, Марк высунулся из ванны. Строгим взглядом призвал Лану к порядку – и опять скрылся за дверью.
Вадим был так красив, что консьержка внизу не спросила, к кому он идет. Однако Лана, преодолевшая прежнее чувство и перегоревшая, видела то, что скрывалось за внешней безупречностью: тонковатые губы, холодные глаза, несколько безвольный подбородок. Вадим подхватил Настину сумку, стоящую на полу, с улыбкой взглянул на девочку:
– Готова, красавица?
Настя кивнула, подставила матери щеку для поцелуя, шепнула: «Не волнуйся!» Поправила сумку на плече и вышла на лестничную клетку. Вадим наклонился, чтобы поцеловать Лану, но она отшатнулась, он был неприятно удивлен, увидев страх и отвращение на ее лице.
– Ну-ну, – хмыкнул и шагнул следом за девочкой в кабину лифта.
Закрыв дверь, Лана бросилась к окну. Смотрела, как отъезжает машина. Машинально отметила, что это был не автомобиль Вадима, другая машина: черный джип «ауди» совершенно бандитского вида. Когда машина скрылась за углом, пошла в ванную, распахнула дверь. Марк сидел на стиральной машине, держал в руке трубку и мурлыкал в телефон:
– Да, зайка… да, ну как я могу забыть.
Увидев Лану, он сделал круглые глаза и губами сказал:
– Принеси загранпаспорта.
Лана метнулась в комнату. Вернулась с двумя бордовыми книжечками. Фыркнула, услышав очередное: «Это было незабываемо, зайчик», – и ушла. Она металась по квартире, мучилась, что отпустила дочку, злилась на Марка, который нахально предавался в ванной воспоминаниям о своих бывших шашнях с неизвестной ей девушкой. Правильно Тата говорила: горбатого могила исправит.
Тем временем Марку удалось обаять девиц, и он получил клятвенное заверение от своих девочек, что, если прямо сейчас привезет паспорта, получит визы к вечеру. А билеты – либо на сегодняшний ночной рейс, либо на завтрашний утренний. Мысленно поставив галочку в графе «купить два флакона духов в дьюти-фри», он выбрался из ванной, переодел рубашку – прежняя промокла от пота, и ушел на работу, приказав Лане держать себя в руках.
Он работал с таким рвением, что коллеги посматривали на него с опасением. В обед Марк пошел договариваться о подмене. В результате переговоров количество галочек в списке товаров дьюти-фри, подлежащих закупке в знак благодарности, существенно увеличилось.
Заскочив в ординаторскую и обнаружив, что в ней никого нет, – о, чудо! – Марк решил позвонить детективу.
– Вы, наконец, выяснили, чем занимается Вадим? – голосом своего дядюшки Фимы спросил он.
Дядя Фима по профессии был бухгалтер. А после почетного выхода на пенсию переквалифицировался в сутягу-любителя. Он штурмовал юридическую литературу и судился: с ЖЭКом по поводу сосулек и непосыпания песком дорожек во дворе. С Мосводоканалом за внеплановое отключение горячей воды, с директором местного торгового центра за то, что грузовики с товарами паркуются у детской площадки. Надо сказать, что большинство дел дядя Фима выигрывал. Другая сторона не воспринимала всерьез старика – а напрасно. Например, директору торгового комплекса пришлось на свои деньги отстраивать на соседнем пустыре скверик с детской площадкой и лавочками, потому что иначе ему грозило разбирательство с экологической милицией, пикеты местных жителей у входа в магазин, обличительные статьи в прессе (внучка дяди Фимы работала в газете) и много других интересных моментов в жизни.
Марк голос дяди Фимы всегда приберегал для самых неприятных разговоров. Дама из детективного агентства была ему неприятна своей неоперативностью, и потому он разговаривал с ней именно так. Даже покашливал, как дядя Фима.
– Полной картины пока нет…
– Да? Тогда я предлагаю переоформить наш договор, эту работу вы будете делать на сдельной основе. Я, знаете, не Рокфеллер.
– У меня есть отчетность…
– А у меня все больше проблем. Так что я подъеду сегодня к шести, попросите, чтобы подготовили договор.
– Минутку, есть некие предварительные результаты… но мне бы не хотелось без достаточных доказательств говорить…
– Слушайте, он что, наркодилер?
– Нет. Он торгует порнографией.
Марк сел. Он молчал так долго, что Нина Сергеевна заволновалась и спросила:
– Вы меня слышите? Вадим Стрельников, по предварительным данным, вместе со Стасом Буриным организовал бизнес по производству и продаже порнографической продукции. Это так называемые тематические и высокохудожественные открытки и фотографии, которые поставляются за границу и продаются в нашей стране. В частности…
– Ой, вот «в частности» пока не надо, – своим голосом взмолился Марк. – Я понял, перезвоню попозже, хорошо?
Он повесил трубку и тупо уставился на линолеум на полу. Ч-черт, как же так? Отпустили девчонку с таким уродом. Остается все же надеяться, что на Настю он не позарится… в профессиональном плане. К тому же она его дочь. Все же внутри жило нехорошее чувство, что он недосмотрел за девочкой, не справился с ответственностью. И еще возник вопрос: Лане звонить или нет? Марк вспомнил ее бледное личико, искусанные губы, то, что она не спала всю ночь, и решил ничего не говорить. Самолет она не догонит, только изведется еще больше. Вместо этого он позвонил девочке в авиакассу и прямо спросил:
– Зайчик мой, скажи, что я должен тебе привезти из Италии? Фаллос Давида? Фонтан Треви? Копию Коллизея в натуральную величину? Проси, что хочешь, но я должен улететь сегодня вечером.
Летать Настя любила. Поэтому теперь, хоть она и была рядом с человеком, который вызывал в ней смешанные, в основном отрицательные чувства, она пребывала в приподнятом настроении. До аэропорта добрались довольно быстро, а девочка решила, что пора начинать веселиться. Для начала заскочила в магазинчик и набрала кучу всякого жевательно-сосательного мусора: жвачки, чупа-чупсы, «тик-так», карамельки, что-то еще. Также в корзинку для покупок легли: темные очки, три журнала, кепка, диск Тимоти и книга «Секс в большом городе». Книгу Настя взяла из чистого озорства и была глубоко поражена, когда Вадим молча заплатил за все, даже не поинтересовавшись, что, собственно, она нахватала. Настя выпала из магазина в состоянии глубокой задумчивости. Однако… Мама устроила бы скандал, начала бы воспитывать, потом купила бы, наверное, какую-нибудь детско-просветительскую книгу с картинками. Настя фыркнула. Марк… тот поднял бы брови, сказал бы что-нибудь язвительное… ну, вроде: «Видишь ли, полное название этого опуса: «Секс в большом городе для больших девочек», просто оно целиком не влезло на обложку». И книгу однозначно конфисковал бы. А этот… папа… даже не взглянул. Он вообще периодически забывал о Насте, и та вдруг поняла, что имела в виду мама, когда говорила, что он не будет за ней смотреть. Он не умеет находиться с детьми. Это точно: не умеет. Он ни разу не спросил, не холодно ли ей, не хочет ли она писать, не устала ли, и вообще практически не разговаривал, словно им было не о чем говорить. Настя надулась. Когда таможенники пропускали сумки через такой черный ящик с рентгеном, один спросил, показывая пальцем на Настину торбу:
– Что там? В коробке?
– Это подарки дедушке. Я сама сделала. Ну, то есть не шкатулку, а рисунки.
– Открой, – велел таможенник.
Настя достала шкатулку, подняла крышку. Сверху лежал рисунок чайки.
