односпальные кровати. Мы обалдело таращились друг на друга, пока наши двое беспризорных приятелей умирали от хохота, тыкая в нас пальцами и обсуждая, кто и с кем образует групповуху. Делать было нечего, и мы написали на бумажках, вырванных из моей тетрадки: «Дим и Таня», «Миша и Лариса», «Платон и Кристина», «Никита и Маша» – и покидали их в чью-то шапку.
В результате нам выпало жить с Мишаней и Ларисой. Две другие пары заняли третий номер, а холостяки поселились в комнате с двумя немцами. Мужики предложили перекусить и поспать, чтобы отдохнуть перед праздником. Ребята притащили в наш номер еще один столик, мы достали припасы из дома и устроили обед. Хорошо, что русский человек запаслив. Кто пойдет в вагон-ресторан в поезде? Еще чего! Не-ет, наш человек возьмет с собой курочку и пирожки. Запасы оказались солидными, за дорогу мы их не одолели и теперь шустро подъедали сыр и бутерброды с колбасой, огурчики-помидорчики и ту самую частично уцелевшую курочку.
Потом все расползлись по комнатам, и, пока мы с Ларисой прибирали, Миша и Дим быстренько разделись, забрались в койки. Повздыхав, мы с ней тоже отправились спать.
К собственному удивлению, я заснула быстро и спала крепко, словно младенец. Наверное, сказались бурная ночь в поезде и свежий воздух.
Итак, мы проснулись, выгнали наших мужиков курить и гулять, а сами достали кипятильничек, сообразили по чайку и принялись болтать и жаловаться друг другу на столь неудачный вариант размещения. На самом деле – это надо же придумать – расселить парочки по две. И что нам теперь? Правда, что ли, групповуху устраивать? Как-то я не любительница. Лариса, хихикнув, вспомнила старый анекдот о том, что групповуха – прекрасный повод сачкануть, а потом вполне практично предложила пользоваться номером по очереди. Мы с ней бросили рубль, который я нашарила в кармане куртки. Я загадала орла, а она – решку. Выпала решка, и я отправилась на поиски наших мужчин, пока Лариса спешно прихорашивалась. Мальчики курили в холле, глядя в большой телевизор. Шли новости на английском.
– Миша, тебя Лара зовет, – сказала я, устраиваясь рядом с милым на диванчике.
– Зачем? – вяло поинтересовался Миша.
– Не знаю, но говорит: очень-очень надо.
Мишаня пожал могучими плечами, тем не менее поднялся и побрел по коридору в направлении номера. А минут через десять к нам присоединились Никита с Машей. Новости кончились, и мужики встали, чтобы сходить за пивом.
– Не сейчас! – воскликнули мы с Машей хором.
– Да ладно вам, – буркнул Никита. – До вечера еще полно времени, выветрится все.
– Нет-нет, посидите здесь. – Маша изо всех сил тянула приятеля обратно на диван.
– Может, погулять? – предложила я.
– Куртки в номере, – быстро напомнила Маша.
– Черт, ну ладно, подождем.
– Эй, я не понял. – Никита вздернул брови. – В чем дело-то? Почему это пива не дают и гулять не пускают?
Дим оказался более сообразительным. Он хмыкнул и взял дистанционник. Потом махнул насупленному приятелю:
– Садись, Ник. Я так понимаю, что девочки расписали очередь на комнаты, да? И нам выпал второй номер. Так что будем смотреть телик.
– Всухую! – горестно вздохнул Ник.
Потом наступила наша очередь, а потом все отправились на улицу. Погода радовала: лежал самый настоящий снег, и просматривались весьма живописные окрестности. Замок стоял на холме, возвышаясь над деревней, как и положено господскому дому. Внизу, у подножия, мы видели красные черепичные крыши аккуратных домиков и шпиль костела. Сквозь мягкие неспешные облака проглядывало солнышко, и картинка была прямо-таки пасторально-рождественская. Само собой, выпивший и отдохнувший народ потянуло на подвиги.
– Эх, жалко, лыж нет!
– И санок тоже нет...
– А может, у местных?
– Да где они, местные-то?
И правда, несмотря на торжественно прекрасную погоду, никто не спешил обживать склоны ближнего оврага, не видно было детей и собак, в Москве неизбежно собирающихся у каждого склона, который можно хоть как-то выдать за снежную горку.
Но что нам препятствия? Они лишь разжигают творческое воображение отдельных личностей. И вот уже личности задумчиво кружат возле какого-то аккуратного сарайчика, обсуждая возможность разобрать его... или вот ставни. Их же можно просто снять... А чего? Покатаемся чуток, а потом взад, то есть обратно повесим. Мишаня и Никита как раз пыхтели, пытаясь снять ставень, когда из кухни, углядев в окно разбой, выскочили местные. Несколько минут все махали руками и объясняли друг другу, чего хотят и ждут от этого вечера. Чехи – что их сарайчик переживет и этих русских, а наши – что им с горки, блин, кататься не на чем. Потом высокие стороны все же пришли к консенсусу, и через каких-то двадцать минут первый паровозик понесся вниз со склона оврага, оглашая окрестности визгом и радостными криками.
Ребята вспомнили детство и не мудрствуя лукаво разобрали на картонки пару коробок из-под вина, которые им выдал менеджер отеля, спасая ставни.
Сперва езда шла так себе, и через раз все летели кубарем, визжа и крича, но потом горка раскаталась, и дело пошло лучше.
К этому моменту на крики прибежали какие-то люди: частично постояльцы отеля, частично обслуга замка.
Из расположенной внизу деревни на склон тоже спешили несколько человек, и у двоих даже были санки, так что становилось ясно, что от желающих кататься скоро отбоя не будет. Увидев, что кое-кто из немцев рискнул присоединиться к народной забаве, шустрый менеджер отеля раздобыл где-то несколько здоровых пластиковых подносов и за небольшую плату выдал их гостям в качестве ледянок.
Дело пошло еще веселее, теперь народ периодически сталкивался на склонах, и пару раз кто-то хватал кого-то за грудки, мешая русский мат с немецкими вскриками и поощрительными возгласами чехов, которые сами не катались, зато с удовольствием наблюдали за творившимся на склонах безобразием.
Сумерки подкрались как-то неожиданно, и в деревенской церквушке зазвонил колокол. Разошедшийся народ принялся хвататься за часы, оказалось – шесть. Все побросали картонки и повалили в замок, где гостей ждал ужин – шведский стол, который должен помочь постояльцам дожить до новогоднего банкета.
После ужина все опять поползли отдыхать, потом прихорашивались перед банкетом. Впрочем, прихорашивались-то в основном девушки, мужики с таинственным видом куда-то смылись, и мы с девочками некоторое время переживали, что в сумке, которую они умыкнули с собой, были запасы пива либо чего покрепче. Однако, выглянув в окно, заметили, как ребята кружат вокруг замка, и успокоились. Кристина вспомнила, что Платон в поезде тщательно прятал самую большую сумку, надеясь, что пограничники до нее не доберутся – сумка была битком набита пиротехникой.
Честно сказать, мне всегда хотелось встретить Новый год так, как это показывают в старых фильмах. Вот, например, «Карнавальная ночь». Не в смысле с Гурченко и ударниками труда, а просто в обществе людей, с которыми хорошо. И чтобы было много знакомых и друзей. Большой светлый зал, и самодеятельность смешная, и серпантин, и танцы. Бабуля рассказывала, что они и правда раньше так жили. Она работала на каком-то оборонном заводе и фотографии мне показывала – костюмы они себе шили, номера придумывали, газеты рисовали, в походы ходили.
Наверное, тогда просто люди другие были.
Вот как я, среднестатистическая девушка, встречала этот праздник? Бывало, дома с мамой. Бывало, в компании или на дискотеке. Прошлый Новый год ходили с Андреем и его компанией в клуб. Ну и что? Дымно, громко, народ пьет ведрами, на эстраде кто-то прыгает типа Верки Сердючки или другого бесполого монстрика. Брр.
Но сегодня… сегодня я поняла – вот он, тот самый праздник, когда все так, как хотелось. Начать с того,
