Умнов.
– Оставьте меня в покое, дорогой мой человек. Если хотите знать, то я вообще не понимаю, почему кого-то уже убили, а кого-то еще должны убить. Я просто не вижу ни повода, ни смысла, – словно закипающий самовар, забухтел Дедов, изображая вспыльчивость.
«Не видишь, и хрен с тобой», – подумал Умнов.
Не ведая ничего о реальном содержании меморандума, он, в отличие от собеседника, как раз догадывался, что неведомо по какой причине случился пока еще незримый, но, бесспорно, проскользнувший мимо его зоркого ока конфликт в самом котле власти. А меморандум неожиданно для всех стал фитилем к нему.
«С другой стороны, если даже такой опытный чиновник, как Дедов, говорит, что время меморандума еще не пришло, значит, действительно зримых пружин конфликта нет», – рассудил Умнов.
Простившись с губернатором и садясь в свою машину, у которой все это время был установлен пост местной автоинспекции, он поймал себя на мысли, что доволен поездкой. Что-то веское все же попало в его сети. Причем не только реальные имена. Что-то еще. И это «еще» предстоит серьезно осмыслить. И обязательно подключить этого вредного аналитика из ФСБ. Кажется, Мацкевич его фамилия…
Проводив столичного гостя и вернувшись домой, Степан Ефимович еще долго не мог заснуть. Смотреть телевизор – лучшее занятие стареющих мужчин, страдающих бессонницей, – на сей раз совсем не хотелось. Он долго еще ворочался в постели, пил теплое молоко, которое после смерти жены заботливо ставила на тумбочку домработница. Но сон никак не шел. Степан Ефимович поймал себя на мысли, что практически три года вообще не вспоминал поразившую его еще в 1999 году странную историю – сначала с сочинительством, затем с подписанием и, наконец, с конспирацией вокруг меморандума.
«Кстати, хорошо, что я не назвал ему еще ряд имен людей, ставших гарантами меморандума. Того же олигарха Духона и бывшего министра внутренних дел. Или Хохлова все-таки назвал? Тьфу ты. Вот он, склероз. Так назвал или не назвал? По-моему, все же назвал, когда Умнов погнал пургу по поводу возможной очередной жертвы. Я тогда еще подумал, имея в виду Хохлова: как он, с его возможностями, мог допустить?..
Неужели и впрямь Листова из-за этого документа убили? Может, я действительно что-то упустил?»
Дедов в сердцах обозвал себя старым мудаком и сам же дал себе слово утром вернуться к подкинутой гостем теме.
Глава 4
– Неужели тарелочка с голубой каемочкой?
Перед Смирнягиным стоял сияющий Мальцев.
Он явился к заместителю руководителя оперативной группы без приглашения, что могло означать лишь одно: Дима вышел на след неуловимого «майора ФСО».
– Представьте себе, Александр Васильевич, да! Тарелочка с голубой каемочкой. А на ней записочка с адресочком и телефончиком. А еще с фотографией нашего клиента. На девяносто девять процентов я уверен, что это он. Разрешите доложить.
– Подожди, здесь где-то рядом, у Попова, уже второй час совещается твой шеф. Сейчас узнаю, не закончилась ли их болтология.
Полковник набрал номер внутренней АТС.
– Извините, это Смирнягин беспокоит. Там Мацкевич не освободился? Понятно. Тогда скажите, как только выйдет, чтобы сразу же шел ко мне. Его ждет сюрприз.
Где-то с полчаса они протрепались с Мальцевым, как говорится, ни о чем.
Оба понимали, что главный аналитик ФСБ не простит им, если доклад любимого сотрудника, откомандированного на индивидуальный розыск, пройдет мимо его ушей.
Наконец в кабинет как смерч влетел Мацкевич. Он пожал руку своему сотруднику и обнялся со Смирнягиным.
– Неужели нашелся? Давай не жмись. Рассказывай.
– Да я почти час тебя ждал, – возмутился Смирнягин. – А ты врываешься и начинаешь командовать. Может, нам тоже интересно, о чем там, у Попова, шла бодяга.
– Все по порядку. Ты ж понимаешь, что «там» – слухи, фантазии, а у нашего Димы – факты. Так что не томите, я по фактам соскучился.
После довольно сжатого предисловия на тему, через какой частокол фамилий, сопоставлений событий и фактов пришлось ему продираться, Мальцев назвал фамилию:
– Мещеряков, двадцать семь лет. Внешние приметы сходятся. Как и я, оказался математиком. Только он окончил физмат МГУ. Восемнадцатого октября поздно вечером вылетел в Колымск, а двадцать первого вернулся. Никаких видимых причин для полета не имел, потому что нигде на официальной службе не числится. Сын состоятельных родителей. Но не настолько, чтобы содержать сына на широкую ногу. А сынок живет именно на широкую ногу. Мы его уже несколько дней ведем. Артистичен, много друзей, и, простите, любит баб. Завтракает в ресторанах. Обедает и ужинает – там же. Активно занимается спортом. Стрельбой и боевыми единоборствами. Знаете где? В спортклубе «Динамо».
До этого момента оба полковника слушали молча, не перебивая. Но на последнем сообщении Смирнягин словно споткнулся.
– Не притягивай за уши. В «Динамо» многие сейчас крутятся. Там теперь спорт на коммерческой основе.
– И тем не менее. Это факты, – настаивающим на важности сообщения голосом произнес Дмитрий.
– Но больше, судя по всему, ничего, – уныло прокомментировал Мацкевич. – Неужели не за что зацепиться?
Мальцев опустил голову. Несмотря на свой уже приближающийся к 30 годам возраст, моментами он становился робок, как девушка.
Маленький Мацкевич энергично забегал по кабинету. Три шага к двери – три обратно.
– Не мне тебе говорить, Дима. Если этот человек – тот, кого мы ищем, он непременно «проколется». Только надо с ним, сам понимаешь, плотнее, плотнее. Пусть кто-то познакомится с ним, девушка какая- нибудь, ну, сам понимаешь. Как ни странно, такие люди, как наш супермен-майор, при всей своей видимой крутизне легко сдаются сильным женщинам. Учти это. Мы не можем долго ходить впотьмах. И прежде всего выясните, кому он служит?
– Вам легко говорить, – словно обиженный ребенок, поджал губы Мальцев. – А мы его нормально даже вести не можем. Попадет в поле зрения и тут же ускользнет. Не можем же мы всех топтунов ФСБ бросить на его сопровождение.
– Не можем, – вставил веское слово хозяин кабинета.
– Слушай, Дима, а вам удалось его сфотографировать? – вдруг, вспомнив о чем-то своем, спросил Смирнягин.
– А как вы полагали?! Вы даже в документы не заглянули. Здесь, между прочим, сто восемь страниц материалов, в том числе и фотографий. Может, еще что-то вас натолкнет на размышления? Может, у меня уже глаз замылился? А вы все – давай докладывай.
Выслушивая эту тираду, Смирнягин уже раскрыл папку, которую сразу же по приходе Мальцев положил ему на стол. Сверху лежал диск с компьютерной версией содержимого папки.
«Гляди, какой предусмотрительный, – благодарно он подумал о сотруднике. – Учитывает индивидуальные привычки каждого в работе с документами».
Сам Смирнягин, хотя и весьма ловко обращался с компьютером, предпочитал бумажные носители. Он осторожно извлек пачку фотографий и стал их внимательно рассматривать. Но и первого взгляда было достаточно, чтобы признать на них того самого молодого человека в белом плаще, который минувшей осенью встречал его в аэропорту Домодедово.
– Я точно его видел ранее, – сказал Смирнягин, откладывая одну из фотографий в сторону от других. – Да, Дима, его надо пасти. Глаз не спускать.
Вспомнив о том, что дополнительные ресурсы надо просить у Попова, с совещания у которого «сдернули» Мацкевича, он решил переменить тему и спросил друга и коллегу:
– А что нового у вас, так сказать, топ-менеджеров следствия и высоких наших кураторов?
– Не язви, если тебя не пригласили, то это не означает что-то сверхсекретное. Само совещание было у
