– Не надо, пожалуйста…
Тогда Уил опустился в кресло и притянул ее к себе, обнажив в улыбке белые ровные зубы.
– Хорошо, дай хотя бы посмотреть на тебя.
– Мне кажется, ты уже достаточно видел, – покраснев, Бланш уставилась куда-то поверх его головы.
– Недостаточно, – возразил Уил, опуская с ее плеч рубашку. – Знаешь ли ты, как красива и как желанна? Какие восхитительные плечи…
– Слишком широкие, – запротестовала Бланш.
– А упругие груди с розовыми сосками, которые так и манят к себе…
– Они слишком большие… – Бланш закрыла глаза, когда он поцеловал ее левую грудь. – И выступают из корсета.
Уил засмеялся и погладил ягодицы Бланш.
– У тебя бесподобная попка, моя милая Бланш.
– Я плохо разбираюсь в этом, – чуть слышно пролепетала она.
О господи, чем она занимается?! Стоит совершенно обнаженная перед мужчиной и обсуждает с ним такие вещи! Невероятно!
– Тебе нужно как следует себя изучить. Поверь, я отлично разбираюсь в женских прелестях, так что можешь мне доверять.
При этом Уил так лукаво изогнул бровь, что Бланш не смогла удержаться от смеха.
– Итак, на чем я остановился? А! Ноги! Боже правый, женщина, какие у тебя ноги – такие длинные, такие стройные!
Его ладони заскользили вниз по ее ногам, затем медленно поползли вверх, по внутренней стороне бедер. Когда пальцы Уила коснулись темных завитков внизу живота Бланш, она испуганно вздрогнула, стыдливо залившись краской, но он схватил ее за руку.
– Ты не должна так краснеть, милая. Оставь это для невинных девушек. У тебя очень тонкая талия и прелестный маленький животик, с таким соблазнительным пупком посередине.
Уил притянул ее к себе и легонько куснул возле пупка.
Бланш ахнула, а он тут же принялся усердно зализывать место «укуса». Уил почувствовал ее напряжение, и его рука застыла на пушистом холмике внизу ее живота.
– Не думаю, что мне хочется снова заняться этим, – прошептала Бланш, в ее глазах промелькнул страх.
– Я думал, тебе понравилось.
Уила вдруг осенило, что, несмотря на страстность своей натуры, Бланш Пристли, очевидно, совершенно непривычна к любым наслаждениям. Ему следует постепенно приучать ее получать удовольствие от любовных ласк. Он должен сдерживаться, а вместо этого ведет себя как неопытный подонок, одним словом, как пират. Вскоре его искусные руки заставили Бланш забыть обо всем на свете, кроме одного – желания принадлежать ему. Уил дважды возносил Бланш на вершину блаженства, а на третий раз сам присоединился к ней.
Это было просто чудесно! Бланш испытала полное удовлетворение, чувствуя уже не опустошенность, а приятную пресыщенность. По всему телу разливалась сладкая истома. Пожалуй, никогда в жизни ей еще не было так хорошо и радостно. И все благодаря Уилу Мидлу, этому красивому, суровому, непредсказуемому пирату.
– Это похоже на музыку. Я слышала арфу, – прошептала Бланш, проводя кончиками пальцев по его щеке и губам.
– Да, ясноглазая, я тоже слышал музыку, – согласился Уил, устраиваясь рядом с ней и поправляя влажную прядь волос, закрывающую ее лицо.
Бланш взяла руку Уила и начала по очереди целовать кончики его пальцев, вдыхая неповторимый мужской аромат.
– У тебя такие нежные руки, – вздохнула она, приложив его ладонь к своей груди. – Ты собираешь красивые, изящные вещи, читаешь стихи, знаешь языки, разговариваешь как джентльмен. Как же ты стал пиратом?
Уил искоса посмотрел на Бланш.
– Меня постигла неудача. Нет, это просто судьба. Я занимался контрабандой и пересекал Ла-Манш… Короче, той ночью меня арестовали, и если бы не Клайв, то уже давно бы повесили. Он отбил меня у таможенников и захватил шлюп. Первое время я плавал у него штурманом. Потом корабль Ларсона затонул.
Уил прикрыл глаза, словно вспоминая события давних лет.
– Я слышала, что его потопил английский корабль. Мне рассказал Шарки. Но я спрашивала не об этом, – Бланш замолчала, не решаясь задать мучивший ее вопрос: кажется, Уил не любил вспоминать свое прошлое.
Мидл и сам не понимал, почему он вдруг решил рассказать Бланш о себе, но, как ни странно, он говорил о своей семье, о Лондоне, о старине Уолтере Малли, научившем его ходить под парусом и читать карту, одинаково ровно и, как показалось Бланш, с некоторой долей грусти.
– В прошлом я не ладил с отцом, позорил семью. Меня дважды выгоняли из Кембриджа. Я как паршивая овца портил все стадо.
Бланш ласково погладила его по щеке.
– Твой отец… был важной персоной?
– В общем, да, – нехотя отозвался Уил.
Честь семьи… Кембридж… Кажется, Бланш начала кое-что понимать. Любой при взгляде на Уила, наверняка, понял бы, что он рожден, чтобы быть, по меньшей мере, принцем.
Между, ними воцарилось недолгое молчание, затем Бланш сонно окликнула:
– Уил?
– М-м-м?
– Расскажи мне об Индии…
Уил посмотрел на спящую Бланш и, несмотря на усталость и пресыщение, сразу расхотел спать. Неожиданно ему захотелось прыгать, бегать, орать во все горло. Но он осторожно слез с койки и, стараясь не шуметь, вышел из каюты. Найдя Роберта, тут же приказал ему отыскать большую деревянную лохань и наносить из камбуза много горячей воды.
– Зачем тебе целая лохань горячей воды? – осведомился Роберт.
– Чтобы принять ванну.
Видя недоумение юноши, Уил взорвался:
– Черт возьми, если я хочу, чтобы она приняла ванну, значит, так тому и быть!
Едва он ступил на палубу, как сразу почувствовал на себе любопытные взгляды Клайва, Вилли, Харрисона и многих других. Пираты сразу заметили его гладко выбритое лицо, тщательно причесанные волосы и необычную упругость походки. Все прекрасно знали, где их капитан провел эту ночь, и слышали, как он заказал для пленницы ванну. Ванну! Уил все-таки сделал это – переспал с ней. Они отказались от своей доли, доверили ему ее судьбу, а Уил пошел и тут же подмял ведьмочку Пристли под себя! Команда не знала, что и думать, поскольку из каюты не доносилось ни криков, ни стонов.
Но Клайв обо всем догадался. Одного взгляда на пресыщенную физиономию Уила было достаточно, чтобы понять, что произошло. Да, Бланш Пристли разочаровала Клайва Ларсона. Мало того, что она оказалась нищей, так еще и затащила его партнера в постель! Гром и молния!
Клайв подошел к Уилу:
– Вижу, у тебя отличное настроение.
– Никогда не чувствовал себя лучше, – согласился тот и обнажил в улыбке два ряда ровных белых зубов.
– Полагаю, раз ты уже насытился ею, пора высадить эту ведьмочку Пристли на берег.
Улыбка мигом улетучилась с лица Мидла, он нахмурил брови.
– Это тебя не касается.
– Вот здесь ты ошибаешься, – поскреб подбородок Клайв. – Еще как касается, причем, не только меня,
