– Спасибо тебе, родной.
– Семен Семенович, говорите?
– Да, да, от него.
– Спасибо за звонок, тетя Наташа, – уже изменившимся голосом произнес Стрессович, кладя трубку.
Сиверов проверил номер телефона, чтобы узнать адрес. На мониторе ноутбука появилось название деревни – Озерцо Смоленского района. Тут же Сиверов посмотрел по карте, где находится это Озерцо, и присвистнул – от того места, где он находился, в двадцати километрах. Он просчитал ситуацию в голове. «Если она убежала от бандитов и не искала защиты в милиции или ФСБ, значит, она попала к другим бандитам, попросила крышу у них. А Сережа, наверное, главарь, человек, возможно, не последний, скорее всего друг детства, если называет мать Маши тетей Наташей, – расчеты были просты и молниеносны. – Что ж, теперь мне осталось только ждать. Она должна позвонить. Если не она, то Сережа или его ребята».
Он тотчас представил себе сцену: Маша с заплаканными глазами, с телефонной трубкой в руке, а над ней как скала, как утес нависает Сережа.
«Сережа тоже человек, он беспокоится за свое благополучие, он тоже попытается навести справки обо мне. Ему неизвестно, кто я, откуда, какие у меня цели, для чего мне нужна Маша. Сейчас я пообедаю. Телефон при мне, надеюсь, ближайший час-полтора беспокоить меня не станут. Им нужно время, чтобы собраться с мыслями, прикинуть, что делать, с какого конца подойти к проблеме. На их месте я попытался бы выследить человека, приходившего от Семена Семеновича. Скорее всего, это удовольствие я им доставлю. Машину я поставил так, что Наталья Ивановна без труда сможет прочесть номер. Он у меня даже не испачкан. Вот она, кстати, этим и занимается, – Сиверов глянул на окно кухни и увидел любопытное лицо Натальи Ивановны. Женщина шевелила губами, проговаривая номер. – Хорошо, Наталья Ивановна, запомнили? Я поехал».
Машина отъехала от подъезда и уже минут через десять стояла у ресторана в центре города. Рестораны – это нечто вроде диспетчерских, бандюги очень любят в них тусоваться. Тут у них всегда есть свои люди, проститутки, валюта, наркотики. В ресторанах зачастую вершатся самые интересные дела. Здесь бандюги не «ботают по фене», не растопыривают пальцы веером, они мирно беседуют, отдыхают, пьют сок и водку, любуются женщинами.
Женщине, встретившей его у входа, Сиверов сказал:
– Нельзя ли организовать столик у окна?
– Пожалуйста, выбирайте любой, какой вам понравится.
Глеб уселся у окна, и буквально через минуту рядом со столиком стояла официантка, вежливо подавая ему книжечку в кожаной обложке. Глеб в еде был неприхотлив, он заказал бульон, закуску, салат и бутылку минеральной воды.
– Может, что-нибудь покрепче? – смущенно предложила официантка.
– Я за рулем, – сказал Сиверов, улыбнувшись в ответ миловидной девушке. – У вас богатое меню, – усмехнулся Глеб.
– Что-нибудь смущает?
– Последние пункты – четыре сорта презервативов. Зачем так много?
– У посетителей разные вкусы, – официантка покрылась румянцем. – Есть даже светящиеся в темноте. Лучше больше, чем меньше…
– На рыбалку я не собираюсь.
– Нас обязывает санэпидемстанция.
Еда, принесенная официанткой, оказалась вкусной и, по московским меркам, дешевой. Глеб сидел так, чтобы видеть свою машину. Когда он выпил бульон из тяжелой фаянсовой чашки, возле его машины появился парень в дутой куртке. Он, не стесняясь, нагнулся и заглянул в салон.
«Что ты там ищешь? – усмехнулся Сиверов. – Неужели думаешь, что на заднем сиденье лежит автомат Калашникова или раскрытое удостоверение сотрудника ФСБ? Непуганые вы тут. Надо подсказать Потапчуку, что бандюги в Смоленске совсем обнаглели, в каждую подозрительную для них машину, не стесняясь, заглядывают. Было бы это в Москве, заехал бы я тебе по шее. Но я сам предложил игру, и хорошо, ребята, что вы в нее начали играть. Наглые-то вы наглые, – продолжая следить за парнем в дутой куртке, думал Глеб, – но не очень богатые, – парень побежал к будке таксофона, – не все еще персональными мобильниками обзавелись».
Сиверов не ошибся, решив, что парень позвонит Сергею.
– Стресс, машина под гостиницей, у ресторана. Лох жрет, я его вижу.
– А он тебя? – спросил Стресс.
– Слабо ему, он официанток рассматривает. Я же не фраер какой-нибудь, чтобы на виду шастать, я аккуратненько.
– Хорошо, не упускай его из поля зрения.
– Есть! – парень в дутой куртке принялся нарезать круги возле автомобильной стоянки, на которой стояло всего четыре машины.
Потом он то ли замерз, то ли ему наскучило бегать, забрался в потрепанные «Жигули», включил музыку, да так громко, что ее было слышно через стекло даже в зале ресторана.
Сиверов приступил к десерту, когда мобильный телефон в его кармане ожил.
– Алло, слушаю, – он небрежно поднес трубку к уху.
– Я говорю с Семеном Семеновичем?
– Возможно.
На индикаторе номер телефона, с которого звонили, не появился. «Прерыватель поставили. Крутые ребята, кое-что соображают».
– Это Маша Пирогова.
– Здравствуйте. Спасибо, что позвонили, мне Семен Семенович говорил о вас.
По голосу Пироговой Сиверов понял, что та не верит ни единому его слову, считает его своим врагом. "Почему так? – подумал Глеб и тут же догадался:
– Раз бандиты в городе непуганые, значит, у них есть связи в ФСБ и им известно, что Семен Семенович Смирнов уже полгода мертв".
– Я понимаю, Маша, ваши опасения. Да, Семен Семенович, которого я в самом деле хорошо знал, погиб, погиб у вас в Смоленске. Меня не интересуют люди, с которыми вы сейчас контактируете в Смоленске, мне важно знать, что вы рассказали Смирнову. Нам можно как-нибудь встретиться?
Маша, когда звонила, конечно же, была не одна. Стрессович стоял по правую руку от нее, Кныш – по левую, готовые в любой момент подсказать девушке верный ответ. Но даже они не знали, что посоветовать.
– Соглашайся, – наконец прохрипел Стресс.
– Вы из милиции? – спросила Маша.
– Нет.
– Из ФСБ? – с придыханием произнесла Пирогова.
– Тоже нет. Я хороший знакомый Семена Семеновича, и мне важно понять, почему он погиб.
– Я вам позже перезвоню.
– Спасибо, – сказал Сиверов, – буду ждать. Но учтите, я пробуду в Смоленске всего два дня.
– Хорошо, я перезвоню. Что вам от меня надо?
– Знать то, что вы сказали Смирнову. Думаю, из-за этой информации он и погиб.
Стрессович, естественно, не поверил ни единому слову, сказанному Сиверовым.
– Сиди здесь и ни шагу за дверь, – буркнул он Маше.
– Мне кажется, ему можно верить, – прошептала девушка.
– Ты ни хрена в жизни не понимаешь. Один раз вляпалась в историю, теперь предоставь решать мне.
Кныш и Стрессович заперлись в кабинете, чтобы решить, как им поступить с незваным гостем.
– Я думаю, надо его хорошенько тряхнуть, – решительно предложил Кныш, – он и расколется, выложит всю правду.
– Ты уверен, что он не из ментовки?
