которую отправили на пенсию, а ее место заняла молоденькая девушка.
– Букетик, пожалуйста, – даже не спрашивая о цене, Сиверов улыбнулся женщине и тут же поймал себя на мысли, что он идиотски улыбался каждой встречной. – Вот этот букетик.
– Они совсем свежие, только-только с электрички.
– Где собирали?
– Не очень далеко, за Кольцевой.
Сиверов расплатился и с маленьким букетиком бледно-фиолетовых подснежников заспешил к подземному переходу. В переходе, как всегда, была толчея: не прижавшись к стенке, не постоишь. Глеб, оберегая скромный букетик, двинулся вдоль самой стены, ежесекундно прося прощения и постепенно пробираясь к нужному месту.
– Извините, я не помешал? – спросил он у мужчины, который тыкал указательным пальцем, как в клавиши, в торцы компакт-дисков.
– Мешаете, – резко буркнул мужчина, но посмотрел на крепко сложенного Сиверова и не стал продолжать мысль.
Глеб поднял на лоб темные очки. Девушка узнала Сиверова раньше, чем увидела, – лишь услышала голос. На ее губах тут же появилась улыбка.
– Вам не трудно подвинуться? – обратилась она к лысому здоровяку.
– Не трудно, – сказал тот, отодвигаясь на шаг в сторону.
Глеб занял место у окошечка киоска.
– Ничего нового из того, что вы любите, пока не появилось.
– Вагнер, конечно, композитор замечательный, он интересен всегда, но сегодня у меня другие планы, – букет подснежников лег на подоконник.
Улыбка на лице девушки стала еще более милой:
– Цветы мне?
– По-моему, больше некому. А ему, – Глеб глянул на здоровяка, – никто покупать цветы не станет, даже на юбилей. Ему бы стакан водки или литровую бутылку пива.
– Не отказался бы, – буркнул здоровяк, просматривая надписи попсовых дисков.
– Погода замечательная, – сказала девушка, словно она стояла на площади, а не в подземном переходе, темном и холодном.
– Наверху действительно хорошо. Скажите, – Глеб положил локти на подоконник, – что вы собираетесь делать сегодня вечером?
– Я? – изумленно вскинула брови продавщица дисков. – Не знаю… Как всегда, ничего.
– У меня есть предложение.
– Надеюсь, хорошее? Вы хотите пригласить меня в оперу?
– К сожалению, – произнес Глеб, – в Москве сейчас ничего пристойного не идет, я имею в виду то, что достойно вас.
Девушка смутилась. Глеб умел подчеркнуть достоинства, смутить человека.
– Мне вот это и вот это, – сказал толстяк, стуча пальцем по стеклу, как дятел по дереву, и попытался всунуть голову между Сиверовым и стеклом.
Глеб немного подвинулся.
– Обслужите меломана.
– С удовольствием.
– Сделайте человека счастливым. Это я не себе, дочери покупаю, у нее день рождения сегодня. Меня от музыки тошнит, – признался здоровяк, получая свои компакт-диски и сдачу.
Больше покупателей не было, и Глеб всецело завладел окошком:
– Маргарита, вы согласны?
Девушка изумилась:
– Я никогда не называла вам своего имени.
– Оно написано у вас на бэджике.
Рита посмотрела на свой бэджик и рассмеялась:
– Я на него год не смотрела, привыкла.
– Так всегда бывает. Вы еще не признались – чем займетесь вечером?
– Ровным счетом ничего не планировала.
– Вы экзотику любите? – вкрадчиво поинтересовался Сиверов.
– В каком смысле – экзотику? – смутилась Маргарита уже во второй раз.
– В кулинарном.
– Я, в общем-то, не искушена в кулинарии, хотя готовить люблю.
– Китайская кухня вас не смущает?
– Ничуть, – сказала Маргарита.
– Тогда я имею честь, Маргарита, пригласить вас в ресторан, в китайский ресторан.
– У вас в жизни произошло крупное событие?
– Мне жаль, если вы отказываетесь.
– Я согласна, я очень рада. Это неожиданно. Я никогда не думала, что вы меня когда-нибудь куда- нибудь пригласите.
Глеб выждал паузу, пристально посмотрел в глаза Маргарите. «Она далеко не дура» – подумал он и сказал:
– До сегодняшнего обеда я тоже не предполагал, что пойду в китайский ресторан. Но прошелся по городу, осмотрелся, подышал свежим воздухом. Пристально осмотрел сотни женщин…
– И никого не нашли?
– Я вспомнил о вас, Маргарита.
– Хорошо, я согласилась. По вашим глазам вижу, что вы обрадовались. А теперь скажите правду, на кой черт вам это понадобилось? Общих интересов, кроме музыки, у нас с вами, думаю, нет, и все наши вопросы можно решить здесь, в пределах точки, как и происходило раньше. Так что я не понимаю, – она поднесла букетик к лицу, – зачем вам понадобилось вытаскивать меня из страшного подземелья на свет божий?
– На свету, Маргарита, вы будете сиять.
– Я надеюсь, – Я хочу вас использовать. Мне надо появиться в ресторане с милой женщиной.
– И потом вашей жене доложат, что вы были в ресторане с любовницей?
– Нет, что вы, никто ничего ей не доложит. Могу пообещать, Маргарита, скучно вам не будет. Я примусь потчевать вас змеями и собачиной.
– Это не ответ. Я люблю определенность.
– Я вас не обманываю, вы мне нужны сегодня вечером. Вы вправе отказаться. Если не откажетесь, буду вам благодарен, а если откажетесь, это ничуть не повлияет на наши отношения, я не сменю продавца музыки.
Этот ответ Маргариту устроил.
– Где мы встретимся? – спросила она.
– Я зайду за вами.
Маргарита выглянула в окошко и взглянула на Сиверова:
– Вы в костюме, а я в джинсах. Мне нужно хотя бы переодеться, а киоск работает до семи, – она тут же сообразила. – Знаете что, я улажу этот вопрос, – и взглянула на противоположную сторону перехода, где был небольшой магазин, торгующий одеждой, помахала рукой своей подруге.
– Ценник не забудьте срезать, – улыбнулся Глеб.
– Срезать не получится, придется аккуратно снять. Я давно присматриваю себе платье, хочу попробовать, как оно на мне. Хоть один вечер, но покрасуюсь в нем.
– Тогда до встречи, – сказал Глеб, опуская на глаза темные очки.
Глеб растворился в толпе, а через пару минут, когда внимание Маргариты всецело поглотил покупатель, уже заходил в магазинчик, торгующий одеждой. Он словно попал в другой мир, толчея кончилась, в магазине было очень тихо, сквозь стекла витрин звук почти не проникал в помещение, слышалось лишь тихое гудение вентилятора.
Девушка смотрела на него очень внимательно, она приметила его еще у киоска своей подруги.
