Голос Бану чуть заметно дрожал, а лицо девушки покрылось необычайно ярким румянцем. Бири лукаво поглядывала на путника.
Путник смотрел на них – на луноликих горных фей и говорил своему сердцу:
«Нет, я не останусь. Я должен избегать всех этих осложнений. Я не останусь, хотя мне кажется, что я знаю тебя с детства. С самого детства я знал, понимал и любил тебя. Может быть, я друг твоего детства или товарищ игр твоего беспечного и смелого брата. Я – Ладжу из твоей песенки, это я плавал вместе с тобой в голубой воде горной речки, это я, играя, дергал золотой узел твоих волос, да так, что ты иногда взвизгивала от боли! Сколько раз мы с тобой танцевали, взявшись за руки, сколько раз мы бегали с тобою рвать фрукты, сколько раз мы украшали друг друга гирляндами лесных цветов! А помнишь, как я ждал тебя, когда луна выплывала из-за рощи ореховых деревьев и колеблющиеся пятна лунного света играли с темнотой? Я обнимал твою гибкую талию и прижимал к своей груди трепещущее девичье тело. Я знаю вкус твоих губ – ярких и нежных, как лепестки цветов, знаю негу твоего легкого дыхания и сияние твоих глаз, блестящих, как черные жемчужины. Но я не останусь с тобой, я не хочу всего этого. Я хочу навсегда сохранить в сердце этот ясный огонек, и пусть он горит за стеклами этого фонаря, как прекрасный цветок».
Путник отвел взгляд и стал смотреть на деревню, видневшуюся внизу. Деревня засыпала на берегу тихой речки, окруженная горами с трех сторон. Бесшумно колыхалась кукуруза па полях, высокая, начинающая желтеть трава, казалось, ждет крестьянских рук и песен серпов. На крышах глинобитных домиков лежала сероватая баджра [3], кое-где виднелись круглые связки красного перца. Путник снова перевел взгляд на Бану и Бири.
– Далеко отсюда до Дхалера?
– Мили три-четыре. – Голос Бану прозвучал печально.
– День уж на исходе.
Это сказала Бири.
– Прощайте, девушки, – сказал путник, вставая, – у меня еще есть время дойти до следующей деревни.
И путник снова пошел по тропинке. Тропинка то сбегала с гор и пряталась в лесах, то снова карабкалась наверх и па последнем повороте сливалась с небом. Он подумал, что устремление тропинки было не таким уж бесплодным – казалось, что тропинка не скрывается за горой, а идет все прямо и прямо в небо! Странная радость переполнила сердце путника – ему показалось, что, идя по этой тропинке, он придет в небо, в неведомый мир красоты. Гора, за которой скрывается тропинка, – это берег огромного синего озера. Он взмахнет своими сильными руками и переплывет его. Он поплывет по синей воде, радостно переворачиваясь в ней… А может быть, это на самом деле небо и он, превратившись в легчайшее облачко, заскользит по его удивительной синеве, а сердце его переполнится радостью, которая растопит его самого и сольет с небесным простором. Удивительное чувство охватило путника, ему почудилось, что тело его становится невесомым и бессмертным, и он помчался вперед по тропинке.
Вдруг что-то заставило его остановиться и оглянуться назад.
Солнце скрылось за вершинами горных хребтов. Опираясь на лозы лесных цветов, на него глядели две золотистые фигурки… В безмолвии вечерней зари даже ветерок, овевавший его, казался немного печальным, печальным и сладостным, словно он впитал в себя медвяную сладость лесных цветов. Все вокруг было напоено ароматом этих цветов и залито закатными красками. Он долго смотрел на две маленькие фигурки, потом помахал рукой, посылая им привет, и решительно пошел дальше.
Место необычайной радости в его сердце теперь заняла грусть, и шаги его стали тяжелыми. Он остановился и, застыв на границе радости и грусти, подумал о том, что не женщины прекрасны, и не дикие лесные цветы, а эти вот быстролетные мгновенья, которые ясными звездами сияют в непроглядном мраке жизни.
Примечания
1
Салан – острый соус.
2
Хузур – господин.
3
Баджра – сорт индийского проса.
