Берг вышел из дома и бросил последний взгляд на стены, что какое-то время служили ему жильем. Вряд ли он когда-либо вернется сюда. Все, что нужно, было уже взято, драгоценная книга исчезла в складках плаща, а остальное… остальное было ему не нужно. Некромант поднял руку, и первый пламенный шар ударил в бревенчатые стены, сразу весело подхватившие огонь. Еще один, еще… Берг не жалел Силу, ее у него теперь было в избытке — один за другим огненные шары впивались в дерево, влетали в окна, опаляли крышу. Вовсю загудел огонь, дорвавшийся до пищи: там, в огне, бесследно сгорали древние манускрипты, безделушки, что когда-то старательно собирал Учитель. Мебель, хранившая память о его теле. Стены, слышавшие его голос. Некромант равнодушно смотрел на дело своих рук. А потом легко взлетел в седло и направил коня прочь, не прислушиваясь к треску разгорающегося позади пожара.
И вновь мчался, роняя клочья пены, конь, взбивая копытами пыль дороги, унося своего всадника к ведомой ему одному цели. Сила некроманта непрерывным потоком лилась в тело коня, это было уже не прежнее животное, его жизнь теперь поддерживала лишь магия, и скоро, очень скоро благородный скакун падет, не выдержав бешеной скачки, и тогда всадник найдет себе другого коня. А потом — еще и еще. Он не знал усталости, он не нуждался в отдыхе, он не признавал промедления. Только вперед. Цель близка, он знает, где она, он знает, как ее достичь.
Глава 17
Серый Паладин. Ледяные пещеры
Утро было неожиданно холодным, сырым и промозглым. Рон выполз из шатра, потянулся, сгоняя остатки сна. Сегодня их ожидала встреча с Ледяной Статуей, или с Наследием, как предпочитали называть этот артефакт гномы. Еще несколько лет назад Рон ни за что бы не поверил, что человек может проникнуть в пещеры Чара и вернуться обратно. Конечно, в сказках и легендах это происходило сплошь и рядом, но на то они и сказки, чтобы не слишком им верить.
Тогда, два года назад, когда безжалостный удар некроманта смял его грудь, словно переспевшую дыню, он сам побывал там. Был ли это бред умирающего, или то, что он видел: друзья, родители, уже давно покинувшие мир живых, — было на самом деле? Он не мог ответить на этот вопрос, да и не очень-то искал ответа. Сегодня все выяснится — является ли статуя просто одним из въевшихся в плоть и кровь подземных жителей суеверий, или и в самом деле один из Создателей оставил здесь небольшую дверь, ведущую в его владения.
Откинулся полог соседнего шатра, и на свежий воздух вынырнула отчаянно зевающая Айрин. Видимо, она не слишком-то крепко спала этой ночью.
Несмотря на беспокойный ночной сон, Рон должен был признать, что гномы устроили незваных в общем-то гостей со всеми возможными удобствами, даже роскошью. Шатры были просторными, подушки — мягкими, а какая-то магия, вплетенная в ткань, не подпустила к ним ни единого кровососа из тех, что порядком надоедали им во время всего путешествия. И о безопасности гномы позаботились со свойственной им основательностью — вокруг шатров несло стражу не менее десятка широкоплечих латников, с ног до головы закованных в превосходную гномью сталь, ощетинившихся арбалетами и державших секиры в пределах досягаемости. Вечером, когда Рон спросил короля, зачем нужна такая мощная охрана, тот ответил серьезно, не выдав и тени улыбки:
— Те, что получили право обратиться с вопросом к самому Чару, священны. Их желание — закон, их безопасность — превыше всего. Так повелел Он. Так было и так будет.
Бросив взгляд на фигуры, неподвижно простоявшие всю ночь, Рон с каким-то отстраненным интересом подумал, кого же на самом деле стерегли эти несгибаемые воины. И что произошло бы, реши кто-то из них ночью уйти отсюда…
— Ты готов? — улыбнулась Айрин. Улыбка вышла не сколько натянутой.
— Вполне. Знать бы только, что нас ждет…
— Ты должен думать сейчас не об этом, — нахмурилась девушка, зябко передергивая плечами. Она плотнее завернулась в плащ, подошла к костру, что старательно поддерживался гномами на протяжении всей ночи, и присела возле огня, подставляя лицо теплым волнам.
— А о чем?
— О том, что спросить у Чара…
— Я думал, это известно.
— Скажи, Рон, ты много слышал о Ледяной Статуе?
Рыцарь удивился, почему этот вопрос прозвучал именно сейчас. Удивился и задумался. А в самом деле, что он знает об этой легенде… кроме самой легенды? Да почти что и ничего.
— Я очень много времени провела в подвалах школы Сан, — продолжала девушка, не ожидая ответа. — Читала старые книги, искала потерянные заклинания. Знаешь, там можно было много чего найти. Попадались и… сказки. Разные, не только про Ледяную Статую. И много среди этих сказок было о таких вот вопрошающих. Кому только не задавались вопросы: Чару и Торну, оракулам и мудрецам, душам мертвых… И везде было одно и то же. Тот, кому следовало отвечать на вопрос, стремился сказать как можно меньше.
— Разве это не очевидно?
— Я не о том. Боюсь, что, спроси ты у Чара, куда на правляется некромант, тот ответит что-нибудь вроде: «в храм» или «в пещеру». И сочтет, что ответил на твой вопрос. Тот шанс, ради которого мы пришли сюда, окажется упущенным. Нужно очень тщательно продумать каждое слово, что будет произнесено.
Серый Паладин, что подобно несущим стражу гномам провел ночь, внимательно вглядываясь во тьму, повернул укрытую магическим шлемом голову к Айрин и утвердительно кивнул, словно давая понять, что полностью согласен с волшебницей. Его исполинский меч покоился у него на плече, тяжесть призрачного оружия нисколько не беспокоила сэра Райнборна. То, что латы и клинок были порождением магии, отнюдь не делало их легковесными.
Ильтар тоже проснулся и присоединился к товарищам у костра. Он выглядел невыспавшимся и осунувшимся. Видно, ночь у эльфа также прошла не лучшим образом.
— И когда?
О чем он спрашивал, ясно было и так. Но никто не знал ответа. Король сказал — на рассвете, и теперь только и оставалось, что терпеливо ждать.
Где-то вдали застучали барабаны. Их рокот звучал торжественно и немного угрожающе — так туго натянутая кожа кричит о войне, о битве и боли, об ожидаемой победе и о готовности стойко снести поражение. Звук все нарастал, давил на уши, отзывался в голове Рона короткими спазмами боли, волна нервной дрожи пробежала по коже, настолько острым было желание взяться за оружие, ощутить в ладони надежную тяжесть меча.
Медленно и неслышно сдвинулась в сторону скала. Даже очень внимательный наблюдатель, бросив взгляд на эти камни вчера вечером, вряд ли догадался бы, за каким из них скрывается вход в подземелья гномов. А если бы даже и догадался — немного в этом мире было умельцев, что сумели бы взломать наложенные на гранит защитные заклинания, делавшие эту дверь неприступной.
Звуки барабанов стали громче, резче — теперь было ясно, что доносятся они оттуда, из темного зева пещеры, где мелькали отблески факелов.
Вот на пороге тоннеля показались хозяева подземелий. Двое, за ними — еще пара и еще… Гномы, столь же древние, как и их король, медленно и торжественно шагали по направлению к четверым путникам. На седобородых карликах ослепительным светом сияли доспехи — белые, со слабым голубым отливом, символизирующие, видимо, лед. Открытые шлемы, не слишком любимые гномами, ценившими надежную защиту всего тела, позволяли видеть выражения лиц жрецов… Кто же, кроме жрецов Чара, мог бы сопровождать Наследие в его пути навстречу рассеянному утреннему свету? Глаза гномов смотрели серьезно и сурово, на старческих губах не играло и тени улыбки.
Шаг жрецов подчинялся ударам барабанов. Медленно приближались они к почти погасшему костру. А из прохода выходили все новые и новые воины, укрытые льдисто мерцающими панцирями. И вот в проеме, сияющая в льющемся изнутри тоннеля свете негасимых факелов появилась она.
