моря.
— Морское путешествие не очень долгое, любовь моя, — приободрил ее Олдвин. — Большую часть пути мы проделаем по суше, но учти: поездка предстоит нелегкая. Кроме меня, другие послы не возьмут с собой семьи. Тебе придется разделять с нами все тяготы пути. Придется оставить дома всех служанок, потому что я не смогу взять с собой повозки. Придется перебираться через горы верхом и успеть, пока не выпадет снег. Короче говоря, особых удобств не обещаю, но и особых опасностей тоже: с нами отправятся молодые воины, которые хотят присоединиться к личной охране императора в Константинополе. Жаль только, что Брэнд не может поехать.
От этих слов у Иды слегка закружилась голова. Она не могла себе представить, что существует другой мир, кроме привычного и знакомого ей; и Брэнд тоже был ей в этом под стать, поскольку он тоже не мог вообразить себе того, чего никогда не видел. И все же Ида понимала, что другие миры существуют и что для тамошних жителей они столь же привычны и надежны, как для нее — Эльфлиа.
Сам же Брэнд ни капли не огорчился, что ему придется остаться дома. Он не расстроился бы, даже узнав, что ему суждено провести в Англии всю свою жизнь. Он любил свои земли, своих лошадей, собак и ловчих птиц. Когда он женится, то подарит свою любовь супруге и детям, которых она родит ему. В отличие от своего отца Брэнд был настоящим англосаксом. Олдвин Этельсберн перенял куда больше от своей нормандской бабки. Он был любопытен и стремился к неизведанному.
Мэйрин тоже была в восторге от перспективы отправиться в дальние страны. Она как раз недавно начала изучать историю Византии и теперь понуждала своего наставника рассказывать все новые и новые подробности об этом легендарном осколке некогда великой и могущественной Римской империи. Брат Байярд охотно уступал ее требованиям. Ему не хотелось расставаться с девочкой, и хотя Олдвин Этельсберн уже подыскал ему новое место в семье, поместье которой находилось сразу за рекой Уай, брат Байярд понимал, что такой способной ученицы у него уже никогда не будет. И он с грустью считал дни, оставшиеся до разлуки с нею.
Мэйрин прожила в Эльфлиа шесть лет. За все эти годы она ни разу не покинула поместья. Она сроднилась с этими холмами и тучными землями полей, с рекой и Большим лесом. С течением времени воспоминания о Бретани потускнели, и мир Эльфлиа стал для нее единственной реальностью. Она полюбила это поместье и долину, но больше всего привязалась к Большому лесу, и проститься с ним было тяжело.
Теплым солнечным днем она в последний раз побывала в своем лесном королевстве. Звери уже привыкли к тому, что она их друг, и не прятались. Нескольких олених Мэйрин узнавала по отметинам на шкуре и дала им имена. Еще в лесу жила исключительно красивая лисица, которую Мэйрин вылечила несколько лет назад. Каждый год это восхитительное создание с гордостью приносило Мэйрин своих лисят. Девочке очень нравились эти игривые меховые клубочки с острыми, словно иглы, зубами. Мэйрин знала, что будет скучать по ним.
Наступил день разлуки. Брэнд попрощался со своей семьей и пожелал отъезжающим счастливой дороги. Горло у него перехватило, но он был в таком возрасте, когда слезы кажутся признаком слабости для мужчины. И он не хотел выказывать эту слабость перед теми, кто доверил ему заботу о поместье и замке.
Брат Байярд оказался менее сдержанным. Когда Мэйрин порывисто поцеловала его в щеку на прощание, он разрыдался в голос и долго не мог успокоиться. Ида и ее служанки тоже плакали, а лошади нервно били копытами. Олдвин никак не мог решить, стоит ли ему одернуть жену, чтобы побыстрее отправиться в путь, или все же дать ей выплакаться перед разлукой с домом. С ними ехала только одна служанка, бойкая молодая женщина по имени Нара. Она уморительно выкатывала глаза при виде всей этой суматохи, заставляя Мэйрин неудержимо смеяться. Взглянув на девочку, Нара лукаво подмигнула.
Олдвин улыбнулся и велел Иде взять себя в руки. Та вздохнула, утерла слезы и села в седло. Тан Эльфлиа поспешно дал сигнал к отправлению, и они тронулись в путь. Дагда ехал рядом со своей юной госпожой. Миновав ворота замка, они спустились по пыльной дороге к Олдфорду.
Лошади вброд перешли речушку, и Мэйрин остановилась на мгновение, чтобы окинуть Эльфлиа прощальным взглядом.
— Совсем не так, как в Ландерно, верно, Дагда? — тихо проговорила она. — Я знаю, что мы вернемся в Эльфлиа.
Часть вторая. Византия, 1063 — 1065. НЕВЕСТА ПРИНЦА
Глава 4
После Мэйрин не раз задумывалась, взял бы Олдвин с собой жену, если бы знал, как тяжело Ида будет переносить дорогу. Морское путешествие могло бы оказаться значительно более легким (если бы море было спокойным), и долгие мили, отделяющие Англию от Константинополя, можно было бы преодолеть по морю за более короткий срок. Но англосаксы не любили надолго вверять свою судьбу прихотливой морской стихии и предпочитали более надежные сухопутные маршруты. Поэтому таи Эльфлиа, как и обещал своей жене, по возможности избегал моря.
Однако пересечь водное пространство, отделяющее Англию от Нормандии, было необходимо. С этим управились быстро. Отряд состоял из шести представителей торгового посольства к императору, трех женщин и пятидесяти молодых людей, отправляющихся на службу в личную гвардию императора Константина Х Дуки. Они быстро проехали через Нормандию в Иль-де-Франс, затем — через королевство Аквитанию и наконец попали в Лангедок, двигаясь по дорогам, построенным еще римлянами тысячу лет назад.
От Марселя они направились на восток вдоль побережья, проезжая по пути через многочисленные мелкие государства — Геную, Парму, Модену, Булонь. В Бриндизи они сели на корабль, чтобы переплыть Адриатическое море и попасть в Македонию. Морское путешествие заняло один день, и пока они вновь не оказались на суше, Ида не выпускала из рук четки из белого коралла, без конца нервно перебирая их пальцами. Каждый день они проезжали двадцать пять — тридцать миль, отправляясь в дорогу на рассвете и останавливаясь на ночлег лишь тогда, когда на закате угасал последний солнечный луч. Поначалу яркие летние дни казались похожими один на другой, как близнецы, но когда путники добрались до Македонии, дни стали заметно короче, а Ида начала выказывать явные признаки сильного переутомления. В Фессалониках Олдвин понял, что его жена не сможет продолжать путешествие в таком быстром темпе.
Несмотря на все протесты Иды, он велел подыскать судно, которое доставило бы посольство короля Эдуарда из Фессалоник прямо в Константинополь. Ида с удивлением нашла это путешествие приятным. Корабль легко преодолел бирюзовые воды Эгейского моря, прошел Дарданеллы и выпорхнул в Мраморное море. Сидя на палубе под яркими лучами солнца и вдыхая теплый, но освежающий бриз, Ида почувствовала, что силы возвращаются к ней. И когда путники наконец добрались до легендарной византийской столицы, она полностью пришла в себя.
Мэйрин уже больше часа мерила шагами палубу. Капитан пообещал, что они войдут в константинопольскую гавань до полудня. Погода стояла прекрасная, и в Мраморном море оживленно сновали суда. Навстречу попадались лодки из Далмации и Кроации, фелуки с Востока, большие галеры, принадлежавшие купцам из Венеции, Генуи и Амальфи. Порой встречались и суденышки с греческих островов. Путники раскрыли рты от изумления, когда мимо торжественно проплыл огромный дромон, парусно-весельный корабль императорского флота Византии.
Олдвин уже видал дромоны. Он пояснил своим спутникам, что на каждом таком судне более двух сотен гребцов и около семидесяти матросов. На носу дромона высилась деревянная орудийная башня, прикрывавшая три жерла, которые извергали «греческий огонь»7. На верхней палубе стояли катапульты, стрелявшие огненными ядрами, которые предварительно пропитывали маслом и поджигали. «Греческий огонь» был тайным оружием византийцев, и все страшно боялись его, поскольку не знали никакого средства защиты. Рассказ тана Эльфлиа весьма впечатлил юных саксонских воинов, собиравшихся вступить в императорскую гвардию.
Внезапно Мэйрин воскликнула;
— Отец, смотри! Мама, смотри! Это город! Это Константинополь!
Взглянув, куда указывала девочка, Ида невольно разделила ее детское восхищение. И даже Олдвин, для которого зрелище это не было новым, застыл, зачарованный великолепным видом.
Капитан улыбнулся.
