Забрав трофейную винтовку, Сиверов, не прощаясь, вылез через люк на крышу. После яркого света на складе темнота накрыла черной волной.
Но даже в первые секунды для человека по прозвищу Слепой она не была подобием этой самой слепоты. Он сразу четко различил не только звезды и мутную за пеленой облаков луну, но рифление листов кровли, мусор в полиэтиленовых пакетах, выходы вентиляционных труб.
Прожектора, расположенные по краю, направлены были вниз. Они не уделяли крыше даже малой толики своего потока. Но Сиверов в этом и не нуждался. Окунувшись в темноту как в родную стихию, он двинулся, пригибаясь, вперед.
Огромный складской комплекс можно было рассматривать как десяток отдельных зданий, разделенных глухими стенами. Но вполне допустимо было считать их и единым сооружением – в этом случае стены играли роль внутренних перегородок. Отсюда, сверху, единство было особенно наглядным, по слитым листам кровли нельзя было определить, где кончается один склад и начинается соседний.
Ровных участков здесь не было – постоянный небольшой уклон. Поднимаясь вверх, добираешься до гребня. Оттуда открывается зрелище застывшего моря с равномерными грядами волн или окаменевшей пустыни с барханами. Темнота скрывает углы, подкрепляет иллюзию. Дальше постепенный спуск под уклон.
Приближаясь к гребню, Сиверов одновременно пригибался все ниже. Он вполне допускал, что где-то на крыше дежурит в ожидании враг. Глебу не было нужды снимать обувь, как Тарасову, в своих мягких кроссовках он передвигался абсолютно бесшумно.
Он не ставил перед собой задачу найти кого-то и уничтожить. Важно доиграть до конца перед чеченцами свою роль негодяя, готового продать хоть мать родную за хорошие деньги. Роль безгранично самоуверенного профессионала, который рискованным способом набивает себе цену.
Такой будет успешно отбиваться, пока не увидит в своих руках весомых пачек, не пощупает воротник президента на каждой из купюр. Но вряд ли займется ночной охотой, желая нанести противнику еще больший урон. Нельзя выходить из образа циника. А цинику лишние геройства не нужны, он вообще не делает лишних усилий.
Глеб хотел всего лишь приглядеться, прислушаться. Если повезет, уяснить себе ближайшие намерения врага – как и когда стая волков попытается в очередной раз ухватить добычу. Ступая по ребристым листам, он слышал внизу гул погрузчиков. Дважды ложился на живот, прикладывал ухо к крыше, чтобы разобрать разговор. Оба раза общались между собой хозяин товара и работник склада, в обоих случаях говорилось о том, откуда взять товар, – сверху или сбоку штабеля.
Выход к краю крыши тоже ничего нового не дал. Знакомая картина: движутся огоньки на шоссе, грузовые машины съезжают с трассы на короткую дорогу к складам. Рядом с обычной бортовой машиной, облепленной грязью, можно видеть сияющие трейлеры – всем своим видом они наглядно демонстрируют: мы только что из шенгенской зоны и долго у вас не задержимся.
Метров на сто от стены склада земля разровнена, заасфальтирована. Асфальт размечен, разрисован стрелками, чтобы не создавать путаницы и заторов. На остальном пространстве до шоссе темнеют кусты и белеют прожилки берез среди хвои чахлых елок. Ничего подозрительного там не просматривается.
Хотя, конечно, подкрепление к боевикам может прибыть точно так же, как сюда прибыла команда изгоев, – под днищем любого из трейлеров. Или внутри, в самой машине. И не увидишь отсюда сверху ничегошеньки.
Вон, расхаживают охранники – один, другой.
По сторонам не глядят, только под ноги. Надавали лицензий охранным фирмам, а там сплошное раздолбайство. Куда годятся эти двое? Два пустых места и больше ничего. Впрочем, не надо им сейчас проявлять излишнюю бдительность, могут все дело испортить.
Покончив с наружным осмотром, Глеб пролез через люк обратно в здание. Таких люков на крыше хватало, каждый вблизи от выхода на поверхность вентиляционной трубы. Снова ярко освещенные склады, разномастные упаковки и разнообразные запахи.
Глеб двигался не спеша, внимательно присматриваясь к закоулкам и щелям между залежами товара. В одной из таких щелей заметил спящих парня и девушку. При ближайшем рассмотрении обнаружились многочисленные следы уколов на запястьях, на внутренней стороне локтевых сгибов и даже на шее.
Аптечные склады для всей Москвы находились в другом месте. Но «гуманитарку» сбрасывали именно сюда, в том числе и лекарства. Судя по всему, парень с девушкой уже давно пробрались внутрь – они явно отчаялись заработать на волшебное зелье.
Надписи на коробках указывали на то, что там сильное обезболивающее средство. За пределами грязной подстилки узкую полоску пола сплошь покрывали разбитые ампулы. Никаких признаков того, что парень с девушкой что-то ели и пили в последнее время. По-видимому, очнувшись, они тут же кололись по новой.
Присев на корточки, Глеб всмотрелся в землистые лица. Тряхнул девушку за плечо, шлепнул ее друга по щеке. Бесполезно, они сейчас далеко.
Переступили грань – даже если сейчас заберет их «скорая», дальше не светит ничего, кроме медленного умирания в мучительной «ломке». А в военном госпитале в той же Чечне импортное обезболивающее здорово пригодилось бы.
Метрах в пятнадцати, за стенкой из коробок, притормозил погрузчик. Выглянув в проезд, Сиверов заметил, что работник склада в форменной куртке как-то слишком уж торопливо складывает коробки для вывоза. На каждой красовался значок Всемирной организации здравоохранения.
– Не суетись, мать твою, – прошипел второй человек в цивильном костюме.
Но сам тоже нервно оглядывался по сторонам.
Воруют «гуманитарку»? Наверное, и с охраной есть договоренность. Этот товар, конечно, проще «увести», чем собственность частной фирмы. Та обязательно поднимет шум, подаст заявление о пропаже. У коробок с такой вот помощью настоящего хозяина нет, значит, возможны самые разные варианты.
Впрочем, Глеба мало интересовали «язвы» общества. Слишком серьезная стояла перед ним задача.
Путешествие по складу продолжилось, – путешествие человека, умевшего оставаться невидимым.
Приблизительно через час траектория пути стала изгибаться в сторону отправного пункта, он не хотел слишком долго отсутствовать на своем месте.
Глеб уже решил, что больших плодов его ночной обход не принес. Как вдруг заметил движение руки водителя очередного погрузчика. Новенькая, похожая на игрушечную машинка с двумя лапами только что прокатилась мимо. За рулем сидел человек лет тридцати вроде бы абсолютно славянского типа. Какая-то деталь его внешности слегка смутила Сиверова, но погрузчик уже укатил вперед. Глеб решил, что секундное впечатление вызвано усталостью.
На всякий случай проводил погрузчик глазами.
В последний момент, перед поворотом, кисть левой руки водителя порхнула в сторону легким движением при полной неподвижности головы и плеча.
Нечто отделилось от кисти и бликом света продолжило движение в воздухе. Погрузчик еще не пропал из виду, а Глеб уже все понял. Ему оставили второе послание – недалеко от места, где обнаружилось первое.
Теперь он осознал свое первое впечатление.
Волосы у водителя в самом деле были светлыми, глаза голубыми – точнее, один глаз, потому что Сиверов успел ухватить только профиль. Но вот чисто выбритая щека… Синеватый оттенок показывал, какая щетина на ней вылезет, если к середине следующего дня бритва не пройдется по коже снова. Щетина густая, жесткая, темная. Бороды и усы у горцев иногда гораздо темней, чем волосы на голове.
Через несколько минут Сиверов уже поднимал радужный диск. На этот раз никто не сидел в засаде, от этой игры противник отказался. Конечно, Глеб рано или поздно обнаружил бы очередной «привет» от боевиков. Но раньше все-таки лучше.
– Четыреста тысяч, – прозвучал голос в наушниках. – Если б вышел на нас без всяких посредников, получил бы все шестьсот. Сам виноват: мы потратились на тех, кто в этом деле не рискует ничем. Поэтому четыреста – предел. Эти деньги надо еще отработать. Уйти незаметно для своих и взять с собой их оружие. В крайнем случае можно оставить два ствола дежурным. Деньги найдешь в пакете. Завтра после полуночи
