120. Скажите пожалуйста, почему Церковь не поминает самоубийц, но поминает убийц, прелюбодеев и других несчастных, усопших в нераскаянном состоянии? Те же смертные грехи. Может кто-то зверски, с особой жестокостью убил 20 человек, и его поминают, а самоубийцу, человека с мягким, добрым сердцем, нельзя. Непонятно.
Строго говоря, если нам достоверно известно, что убийцы, прелюбодеи и т.п. отошли в мир иной в нераскаянном состоянии, то их поминать не следует; однако Церковь поминает их, уповая на милосердие Божие. Формально самоубийц нельзя поминать, потому что они сами отсекли себе возможность покаяния в этом грехе. Но (дальше я излагаю исключительно своё частное мнение) ситуация самоубийства никогда не укладывается в формальные рамки, всегда это величайшая человеческая трагедия. По мнению некоторых психологов, любое самоубийство происходит в состоянии умопомрачения; а Церковь без всякого препятствия молитвенно поминает людей, наложивших на себя руки по причине психического расстройства. Я считаю (ещё раз подчёркиваю, что это моё частное мнение), что в Церкви обязательно должен быть какой-то чин поминовения самоубийц; а то получается, что Христос и Его Церковь с человеком везде, от рождения до смерти, в любых его состояниях, вплоть до богооставленности и крестных мук – а тут, в величайшей беде для человека, Церковь его как бы бросает… Чувствуя эту несообразность, многие святые (например, преподобные оптинские старцы) разрешали домашнюю молитву родственникам и близким несчастных самоубийц. На этом можно и остановиться: пока этот вопрос не рассмотрен соборно, за Литургией самоубийцы не поминаются, а в частной молитве за них не только можно, но и обязательно нужно молиться.
121. Часто возникают споры и недоумения по поводу понятия Церковной соборности (по- гречески – кафоличности). В либеральной журналистике зачастую звучат обвинения в том, что в Церкви нет соборности, так как не проводятся Поместные соборы. Так есть ли она, соборность, в современной Церкви?
Соборность – понятие, которое по большей части понимается неправильно. Часто под ней разумеют проведение соборов. Но из истории Церкви мы знаем, что были и «разбойничьи» соборы, то есть те, решения которых противоречили истине Христовой Церкви, а выражали эту истину всего лишь несколько человек, которые подвергались всяческим гонениям. Многие думают, что соборность – когда все мыслят, чувствуют и делают одинаково, ходят, так сказать, «строем». Но соборность не есть нечто внешнее, не есть оно и некая казарма. Соборность – это единение людей во Христе, единство земной и небесной Церкви. Бывает так, что это единство перестаёт ощущаться большинством членов Церкви и подменяется чем-то идеологическим; но сама соборность от этого не страдает, она пребывает в Церкви всегда, ибо всегда с нами Господь, всегда Духом Святым мы имеем в Таинствах и молитве единение со святыми и друг с другом. Что касается Поместных соборов, то Священноначалие, на мой взгляд, проявляет больш
122. Новообразующиеся религиозные организации очень любят сравнивать себя с Церковью первых веков. На самом деле это обычно подлог, так как Церковь совсем по-другому относилась к обществу и культуре. На этом базисе и нужно строить определения секты, на таком языке можно разговаривать с обществом. Но чаще всего слышишь: 'Есть Церковь, а остальное – секты', так в чем же критерий, по которому обвиняют в сектантстве?
Вообще сектой считается небольшое религиозное образование, в котором наличествует тоталитарный лидер и которая имеет аскетическую идеологию, изолирующую своих членов от нормальной социальной жизни. Тезис «есть Церковь, а остальное – секты» некорректен. Помимо нашей Церкви есть древние восточные Церкви, отшедшие от полноты Православия в IV веке; есть Римо-Католическая Церковь, отделение которой от Православия произошло в 1054 году; есть Лютеранская Церковь, отколовшаяся от Католической в первой половине XVI века; всё это традиционные почтенные исторические конфессии. Можно говорить о большей или меньшей полноте истины, содержащейся этими Церквами; но сектами именовать их решительно неправомерно. Одно то, что эти Церкви создали свою культуру, свой стиль социальной и общественной жизни, препятствует такому их определению, ибо секта неспособна ни к какому созиданию, наоборот, она разрушает всяческую культуру.
Между прочим, нам, православным, стоит в этом вопросе, как говорится в басне русского поэта И.А.Крылова, «на себя оборотиться». В недрах Православия существует и идеология, отрицающая светскую культуру, и тоталитарные духовники, требующие к себе «слепого послушания», и гипертрофированный аскетизм. Известны единичные общины, в которых все эти вещи наличествуют и цветут пышным цветом… так что признаки сект можно отыскать и на некоторых наших приходах.
123. У меня возник вопрос по поводу украшения церкви. Вот мне лично не очень нравится, когда храм слишком пышно, помпезно, дорого выглядит. Христианство ведь изначально было религией бедняков. Мне странно видеть людей, просящих на улице денег на восстановление храмов. Неужели это так необходимо? Главное, по моему мнению, чтобы кротко было, чисто, без этого 'королевского размаха'.
Пышность и благолепие храма не просто так существует; они символизирует духовную красоту Царства Небесного. Украшение храмов на Руси всегда считалось делом благочестивым, и большинство храмов строились и украшались на народные, пожертвованные деньги. Другое дело, что в контексте нашей эпохи, когда существует большое социальное расслоение, когда в Церкви наличествует миллион проблем, требующих вложения материальных средств, в убранстве храмов обязательно должна быть мера, чувством которой, к сожалению, не всегда обладают жертвователи и церковные деятели, от которых зависит распределение материальных средств.
124. Почему, несмотря на то, что строится так много храмов, они богато украшаются, вкладывается в Церковь очень много денег со стороны и государства, и общественных организаций, и предпринимателей, а отдачи мало? Церковь стремиться вобрать все только в себя. Почему так мало социальной работы?
Здесь нужно учитывать две важные вещи. Во-первых, наша Церковь совершенно не имеет навыка самостоятельной социальной работы. Православная Церковь её никогда не вела. 1700 лет она существовала в условиях «симфонии» с государством, когда государство брало на себя всю заботу о социальной сфере жизни. В советские же 70 лет и речи не могло идти о какой-то внехрамовой деятельности Церкви… Сегодня Церковь только-только освободилась от тяжкого гнёта; ей нужно время, чтобы осознать и осуществить одну из евангельских церковных задач – активное вспоможение нуждающимся. Во-вторых, здесь, конечно, присутствует нравственный момент, связанный с состоянием современного общества. Гораздо легче привлечь спонсорские деньги на что-то одноразовое и видимое – на строительство храма, сооружение иконостасов, наборов колоколов, золочение куполов и т.п., чем изыскивать средства на постоянную, кропотливую и малозаметную церковную работу – образовательную, молодёжную, социальную. Сами церковные работники порой находят б
125. Считает ли Церковь богатство грехом? Если да, то почему в самой Церкви так все пышно? Почему священнослужители ведут весьма небедную жизнь, многие из них ездят на иномарках и т.д.?
Церковь не считает само по себе богатство грехом. Грехом является нехристианское распоряжение богатством. Правда, наличие богатства – вещь небезопасная: оно даёт немало соблазнов и поводов грешить и стать чёрствым, равнодушным к нуждам других человеком; поэтому Евангелие предостерегает:
