глянул вниз. Слава богу, второй этаж, прыгать невысоко.
Не успел Жора приземлиться, как сзади накинулись Двое — до этого специально стояли так, чтобы он не мог их разглядеть с балкона. Вывернули руку за спину, попинали по ребрам, впихнули в машину и повезли в отделение. Еще по дороге Жора стал канючить:
— Я вообще ни при чем. Это они все на катере сговорились на меня бочку катить.
Сопровождающие не хотели выслушивать откровения, Жоре коротко посоветовали заткнуться. Очевидно, это были сотрудники с узкой специализацией, дознанием они не занимались.
Прежде чем начался допрос, Жора успел решить, что спешить с оправданиями не будет. И оказался прав: о катере вообще речь не шла. Следователь стал интересоваться жильцом из хибары на обрывистом берегу.
Приложив руку к сердцу, Жора рассказал, как и при каких обстоятельствах они познакомились. Для вящей убедительности поведал и про карту морского дна, которую пытался впарить приезжему.
— Паспорта он не показывал? — спросил мент без всякой надежды.
— Нет. Вроде бы приехал понырять, привез с собой снаряжение. У меня такие любители часто снимают хату.
— На машине приехал?
Было ясно, что все приметы тачки здесь известны. Но даже если б дело обстояло иначе, Жора не видел причин скрывать российский номер «девятки».
— Где этот кадр сейчас?
— Почем я знаю?
— А если уедет домой не заплатив?
— Я взял аванс за неделю. Послезавтра собирался наведаться, спросить насчет его дальнейших планов.
— Надо срочно его раскопать, понятно?
— А если он на машине по Крыму мотается? Какие у меня шансы его отследить? Вот вы могли бы…
— Машина разбита. Другое дело, если ему помогут с транспортом. Он не говорил про здешних знакомых?
— Ни слова. Были бы знакомые, у них бы, наверное, он и остановился.
Ни слова не говоря, человек в штатском вышел из комнаты. Жора перевел дух и облизнул губы. Тут приступил к своим обязанностям второй следователь, и сразу выяснилось, что первый играл роль «доброго».
Второй орал, угрожал, обещал сделать Жору инвалидом до конца дней. Мол, люди здесь выбрасывались из окна от нестерпимой боли. Но в прошлом году на все окна поставили прочные решетки, теперь никому не удастся покончить с собой и слишком легко отделаться.
«Кто он такой, этот приезжий? — внутренности Жоры опускались и поднимались, как на волнах. — Кто он такой, если мент из-за него среди ночи впадает в эпилепсию? Может, я слишком много выболтал? Украина не Америка, здесь и через сто лет не будет программы защиты свидетелей. Насчет катера надо молчать».
«Злой» следователь неожиданно успокоился. Решил, что Жора все уже выдал «на-гора», ничего не оставив при себе.
— Завтра с утра поедешь с нашим человеком. Будешь смотреть во все глаза. Опознаешь — считай, тебе повезло.
Утром Куролесов пришел просить о помощи. Все обдумав заново, он решил не искушать судьбу. Сам отправится за билетами, Вика соберет вещи всей группы, а Саша проведет последнюю подводную съемку: нужно обязательно добыть материал по пещерам.
— Мы тебе очень благодарны. Только помоги ему напоследок — часа два, от силы два с половиной.
— Человеку вчера чуть голову баллоном не проломили, а вы его сегодня посылаете работать под водой?
— Он сам вызвался, я даже отговаривал.
— Значит, плохо отговаривали.
— С первого дня ему не терпелось в пещеры.
— Ладно, поезжайте за билетами, раз уж собрались.
Поговорив со Стекловым, Глеб убедился, что Куролесов говорил правду: оператор действительно рвался снимать.
— Я просто не уеду, пока не отсниму кадры в пещерах.
— У тебя как минимум было легкое сотрясение. Надо выждать хотя бы дня три.
— Только подстрахуй меня — и все будет нормально. Там ведь глубина детская: метров пять, не больше. Без костюма не замерзнешь. Несмотря на усталость, Глеб согласился. У него был свой интерес.
— У вас на катере есть запасной видеософит. Мне он нужен позарез на неделю-другую, потом верну.
— Я б с дорогой душой. Но как это дело устроить? Все оборудование — собственность студии.
