— Я больше ничего не знаю. Я поехала обратно на работу. Наверное, они приехали домой к Николаю, позвонили в дверь и, когда Степанида Владимировна отворила…
— …они пристрелили ее. На месте. Всего одна пуля — прямо в лоб. Вполне достаточно, — сквозь зубы прокомментировал Самойленко. — А потом схватили Леночку — и были таковы. А ты сидела в это время на работе, смотрела мне в глаза — как ни в чем не бывало!
— Коля, я правда не знала, что так получится!
— Ты не понимала, что может последовать за твоим телефонным звонком? Ты совсем не понимала, зачем Юному нужно, чтобы Степанида Владимировна открыла дверь?
— Я не знала…
— Врешь, сука!
Лариса расплакалась — крыть аргументы Самойленко ей действительно было нечем. Она чуть не кричала сквозь слезы:
— Конечно, я виновата… Конечно, я понимала, что они что-то задумали… Но я думала, они хотят ограбить твою квартиру, напугать тебя! Но я никак не могла предположить, что они пойдут на такой шаг — красть ребенка!
— Успокойтесь, Лариса, — мягко увещевал ее Банда, одновременно яростно сверкая глазами в сторону Николая. — И ты успокойся! Хорош метать громы и молнии. Нам сейчас работать нужно, а не обвинять ее, ясно?
— Ясно, — нехотя буркнул Николай, замолкая.
— Мы догадались, Лариса, о том, что вы ничего не знали, когда прослушали ваш сегодняшний разговор с Юным. Так что не волнуйтесь, мы вас понимаем.
— А как вы могли его услышать? — удивленно приподняла голову девушка. — Я же даже…
— …выгнали из комнаты двух своих коллег. Мы все знаем, как видите.
— Верно!
— И вот именно в связи с этим вашим разговором у меня есть еще один вопрос. Как вы считаете, тот охраняемый дом, в котором содержится Леночка, — это та самая дача, на которую вас тогда возили?
— Да, — решительно подтвердила девушка, — я в этом почему-то уверена… Даже не «почему-то» — ведь Юный сказал, помните: «Ты видела, как охраняется дом!» Значит, это тот самый дом, в котором была я!
— И вы действительно смогли бы узнать его?
— Думаю, да.
— Очень хорошо! — удовлетворенно потер руки Банда. — Просто замечательно!
— Что ж тут хорошего? — Николай после разговора с дочерью и допроса Ларисы был мрачнее тучи. — Что-то я не могу тебя понять.
— А что ж тут понимать? — улыбнулся Банда, включая двигатель. — Мы сейчас едем туда.
— Туда?! — казалось, что Николай, Андрей и Лариса воскликнули это одновременно, настолько неожиданным показалось для всех решение Банды.
— Естественно! А чего вы удивляетесь?
— Но ведь ночь! — Дубов почему-то посчитал, что визиты можно наносить только днем.
— Но ведь мы не уверены, что Лена там! — сомневался в правильности решения Банды Самойленко.
— Но ведь там такая охрана — внутри и снаружи! — испугалась Лариса.
— Какая охрана? — тут же ухватился за ее восклицание Банда. — Сколько человек? Где они обычно стоят или патрулируют? Чем вооружены?
— Вы мне такие интересные вопросы задаете, однако… — смутилась девушка. — Что я, разбираюсь в оружии, что ли?
— Ну, сколько человек вы заметили на улице или во дворе дома, за оградой?
— На улице никого. А вот внутри ограждения, во дворе, утром я видела двоих. Один открывал ворота, когда мы выезжали, а второй стоял рядом. Один был с каким-то автоматом — маленьким совсем, почти игрушечным, похожим на пистолет. Второй вроде без оружия.
— Хорошо. Вспоминайте, что еще видели, — подбодрил ее Банда. — Только подскажите сначала, в какой стороне этот поселок? Куда мне ехать?
— В сторону Минского моря.
— Минского моря? — удивился Банда, впервые услышав это название.
— Да, водохранилище такое, — вмешался в их разговор Андрей и вызвался помогать:
— Ты езжай пока прямо, я буду тебе показывать, где нам надо сворачивать.
Машина тронулась, быстро набирая скорость.
— Так что вы еще помните, Лариса? — спросил Банда, вглядываясь в разбитое дорожное покрытие в самом центре Минска, боясь наскочить на яму, которая вполне могла бы оказаться и весьма глубокой.
— Там, во дворе, маленький домик стоял — сторожевая будка по существу. Как на железнодорожных переездах. Мне показалось, что второй охранник вышел именно оттуда.
— Что ж, это важно, хорошо. А внутренний план дома сможете составить?:
— Нет, я же была только в гостиной, сразу при входе. Там как заходишь — огромная комната с камином. В глубине ее лестница на второй этаж — там, наверное, остальные комнаты… Ой, хотя нет, из гостиной ведут еще двери налево, на кухню, может, какую-нибудь…
— Может, и на кухню. На месте разберемся. Не забывайте только мне дорогу показывать.
Некоторое время они ехали молча, и лишь Дубов с заднего сиденья редкими фразами указывал Банде, где и куда надо поворачивать.
Молчание нарушила Лариса:
— Ребята, но ведь в этом особняке и вправду есть вооруженная охрана. Может, нам все-таки лучше попробовать вызвать милицию?
— Обойдемся своими силами. Нас же вон сколько! — рассмеялся Банда: как обычно перед трудной операцией, настроение у него было отличное — он шутил и веселился, аж до того момента, когда нужно было брать в руки оружие.
С оружием в руках Банда сразу серьезнел и сосредоточивался — для него в такие мгновения не существовало в жизни больше ничего, кроме врага, которого нужно во что бы то ни стало обезвредить…
Часть шестая
Захват
I
Лариса узнала нужный дом с первого взгляда.
Это было действительно выдающееся строение, выделяющееся из общего ряда и своей непомерно высокой и богатой кирпичной оградой, и коваными чугунными воротами, и двумя этажами дома с высокой покатой крышей. Да, такой «замок» трудно было бы не запомнить!
Банда медленно проехал по дороге перед домом, стараясь разглядеть его и все подъезды к нему как можно лучше.
То ли к счастью, то ли к сожалению, но во дворе дома не было никакого освещения — ни фонаря, ни прожектора. В доме также было темно, поэтому рассмотреть, что там, за воротами, оказалось практически невозможным…
Банда остановил свой «Опель» в ближайшем проулке и обратился к Самойленко:
— Ну что, Коля, тряхнем стариной?
