Регнар осторожно освободил руку от ремня, сбросил щит на землю, скрипнув зубами от боли, сжал и снова разжал пальцы — вроде бы рука слушалась, хотя ему показалось, что страшный удар темплара размозжил кости в крошево.
Вампирка лежала пластом, но ее рука конвульсивно дергалась… Тысячник покачал головой, от такой раны любой человек умер бы на месте, а эта тварь еще дышит. Живучая… Лопнувший по швам балахон, кое-как прикрывающий тело девчонки, весь залит кровью, лицо бледное, словно она потеряла много крови. Хотя нет, у вампиров всегда бледная кожа. Вот она повернула голову, и Регнар, на мгновение встретившись с тварью взглядом, дернулся, словно обжегшись — столько ненависти было в этих багровых глазах. И еще… в этих глазах читался вопрос: «За что?»
Он перевел глаза на темплара. Тот стоял, припав на одно колено, уперев залитый кровью меч в землю. Обломки шестопера валялись неподалеку. Регнар даже не заметил, когда Легран успел сменить сломанное оружие. И даже в этой относительно устойчивой позе ему было трудно стоять, рыцаря шатало, множественные раны кровоточили. Регнар увидел глубокий разрез на ноге и понял, что сейчас темплар не способен подняться на ноги, даже если бы страстно желал этого, — чей-то клинок рассек мышцы до кости, кровь толчками выплескивалась на землю, унося с собой жизнь.
Медленно подняв лицо, тоже залитое кровью, темплар встретился глазами со Снежным Барсом. Губы искривились в слабой улыбке.
— Ты… победил, минг. Добей, я больше… не смогу сопротивляться.
Регнар молча смотрел на темплара, и в душе его, давно, казалось бы, утратившей излишнюю и неуместную чувствительность, шевельнулось что-то вроде уважения к этому человеку, что пошел на верную смерть, буквально сжигая себя заживо своей магией. Что же это за цель, если она дороже собственной жизни… и он ведь не рассчитывал победить, даже магической силы, не важно, от Тьмы она или от Света, не хватило бы одиночке на то, чтобы справиться с тремя десятками опытных воинов. Темплар не мог не понимать, что рано или поздно он будет убит, а затем он, Регнар, получит то, за чем сюда явился.
И вдруг он понял. Вспомнил все, что знал о невероятной живучести вампиров. Вспомнил, как орденец вел бой, как первыми выбил арбалетчиков, как кружил, не подпуская бойцов к девчонке… Да никто из них и не рвался добить полудохлую вампирку, когда перед ними был гораздо более серьезный противник. Темплар жертвовал собой, чтобы дать подруге немного времени… после ран, нанесенных серебряным оружием, вампир вряд ли сможет драться, но сил на бегство ему хватит. Снежный Барс снова бросил взгляд на девушку… да, она почти успела. Стрелы из груди были уже извлечены и валялись рядом в луже крови, теперь ее еле двигающиеся пальцы теребили болт, засевший в бедре. И Регнар не удивился бы, если б вампирка, освободившись от терзающего ее тело серебра, сумела бы затянуть раны и кое-как встать на ноги.
Только вот не успела она… будь стрела одна, исход мог бы быть иным, а так — жертва темплара оказалась напрасной.
Тысячник сплюнул и тихо, вполголоса, выругался. В прошлый раз, в похожей ситуации, темплар не стал добивать поверженного врага… и, наверное, в другое время и в другом месте Регнар не устоял бы перед соблазном поступить красиво, вернуть долг. Да еще так, чтобы это видели его парни, чтобы прочувствовали, что их командир не только лихой рубака, но и благороден сердцем. В другое время… теперь же над ним довлел приказ Императора, а тысячник отнюдь не был уверен в том, что не найдется желающего шепнуть пару слов в ухо имперским соглядатаям, попытайся он сейчас играть в благородство. Среди тех, кто умел владеть оружием, врагов у Регнара было немного — по той простой причине, что такие враги долго не жили. Но не каждого можно вызвать на дуэль. Кое-кто из тех, кто предпочитал звону стали звон золота, тоже не прочь были бы убрать снискавшего слишком много известности, отважного, а оттого весьма независимого, тысячника. Желательно — убрать далеко и надолго. А лучше — навсегда.
А Император не тот человек, кто помнит о былых заслугах. И если сочтет нужным обезглавить слишком возомнившего о себе солдата — сделает это без сожаления. Ну… может, и с некоторым сожалением — даже императорам, наверное, жаль терять слуг, но если слуга замечен в чем-то эдаком, то государственные интересы превыше личных пристрастий.
В общем, темплар был обречен. Не повезло парню — встать на пути интересов Империи. Не повезло.
Регнар поднял руку, а затем указал в сторону пошатывающегося орденца, давая приказ покончить с этим делом. Раз и навсегда.
И понял, что ошибся. Что слишком медлил. Темплар все еще стоял на коленях, но его губы шевелились, а рука совершала скупые, но все еще точные движения… Регнар с ужасом подумал, что сейчас этот монстр снова вскочит как ни в чем не бывало, снова схватится за оружие. Он снова крикнул солдатам, чтобы атаковали, — но те мялись, отводя глаза. Каждый из них был отличным бойцом — но даже самый лихой рубака может начать осторожничать при виде врага, только что положившего два десятка его товарищей, каждый из которых не впервые взял в руки меч.
Воздух перед темпларом замерцал, превращаясь в колышущуюся дымку, пронизанную сполохами света. Это было какое-то иное заклинание, не то, что придавало израненному воину силу. Будь Регнар знатоком магии, он бы понял, чего ждать. Но он был воином, а оттого ждал какой-нибудь подлости, какой-то атаки… Ждал, что мерцающее облако сейчас бросится на него и его воинов и придется уворачиваться, рубить, дабы не позволить этому мареву коснуться живого тела. И потому для него было настоящим потрясением увидеть, как темплар вдруг рванулся, подхватил все еще неспособную самостоятельно передвигаться вампирку, швырнул ее прямо в светящееся облако, а затем, схватив лежащий на камнях кристалл, бросился следом.
Тренькнул арбалет — кто-то из воинов оказался посообразительнее командира. Регнар успел даже заметить, как в плече темплара вырос стержень арбалетного болта, сумевшего пробить несокрушимый бахтерец. А затем по мареву пробежало нечто, до странности напоминающее лезвие меча, — и облачко исчезло. Перед воинами были лишь камни, заляпанные кровью, да вход в пещеру. Ни орденца, ни его клыкастой спутницы. И конечно, никакого голубого кристалла,
Несколько бесконечно долгих мгновений Регнар смотрел на опустевшие камни, затем коротко выругался и швырнул меч в ножны. Буркнул:
— Урда, пусть ведут лошадей. Надо увезти раненых и убитых. Парней следует похоронить с честью.
— А этот? — Толстенький стражник явно имел в виду неведомо куда исчезнувшего Леграна. .
— Я найду эту падаль, — злобно прошипел сквозь зубы Снежный Барс. — Его… или его труп. И пусть кто-нибудь сделает пару факелов, посмотрим, что ж есть в этой проклятой пещере,
Кровь и пот заливали глаза, мешали видеть… Шенк почти не чувствовал ног, рука, зажатая где-то под телом, разрывалась от боли, но пошевелиться, освободить ее не было никаких сил. В лицо упирались острые камни, наверняка распахавшие щеку, а глаза плотно застилала кровавая пелена.
Он с трудом помнил, что же сделал. Портал… да, он открыл портал — но куда? Кажется, он старался удержать перед мысленным взором образ Цитадели. Получилось ли? Все время наплывали какие-то другие картины, леса, пещеры, мелькали стены Храма Арианис, рухнувшая стена Орхаена, торговая площадь Пенрита… Кажется, он затащил в портал и Синтию, и даже кристалл. Шенк вдруг вспомнил, как полоснул по мареву портала клинком, словно сталь могла разрушить заклинание. Или все-таки могла? Он не был в этом уверен, но, возможно, нечто подобное он читал на золотых листах в пещере.
В ноге пульсировала острая боль, ныл бок, саднило скулу… наверняка на теле наберется еще десяток более или менее серьезных ран. Пока человек находится в состоянии боевого транса, пока на него действует магия Знака Последней Надежды, он не чувствует боли, и даже травмы, способные заставить иного умереть от болевого шока, не окажут на зачарованного бойца видимого действия. Зато потом, когда магия уйдет…
Темплар лежал, чувствуя, как сочится из ран кровь, унося с собой саму жизнь, и отрешенно думал, как же неудачно сложилась эта экспедиция. Артефакт, правда, удалось унести буквально из-под носа Империи, оставив этому ублюдку Регнару пещеру с бесценными записями Сиксты. Но вот что дальше? Где они сейчас находятся? Непохоже, чтобы вокруг были люди, иначе к двоим раненым давно уже кто-то подошел бы… и не бывает в городах россыпей столь острых камней, да еще — это он кое-как разглядел — перевитых пожухлой травой… Значит, они где-то в степи или в лесу. Когда он умрет — а он умрет, несомненно, то камень так и останется лежать здесь. Если, конечно, не удастся уговорить Синтию, чтобы она взяла кристалл и летела с
