Пальмиры. Я не понимаю этого.
— В ту ночь, когда был убит Оденат, Зенобия пала духом от пережитого потрясения, и мы любили друг друга, мама. Утром я ушел, а она ничего не помнила. Она думала, что ребенок у нее от мужа, пока не увидела его. Тогда она все вспомнила. Мы оба решили, что лучше, если Мавию будут считать дочерью Одената, иначе власть юного царя Вабаллата может быть скомпрометирована. Хотя мальчик унаследовал черты своего отца, нашлись бы такие, которые сказали бы, что он тоже не сын Одената.
Дагиан кивнула. Она понимала Зенобию.
Марк снова заговорил:
— А теперь я хочу повидаться с отцом, получить его последнее благословение, сделать так, чтобы его переход из этой жизни в другую был счастливым, и потом вернуться в Пальмиру к моей возлюбленной. Зенобия — единственный смысл жизни для меня, мама, и я страдаю от разлуки с ней.
Дагиан была не в силах сдержать себя, и поток слез хлынул по ее лицу.
— Ох, Марк, ты — мой старший ребенок, и хотя я никогда не признавалась в этом даже самой себе, ты — самый любимый из моих детей. Я хочу, чтобы ты был счастлив, но ты не можешь жениться на своей Зенобии. Твой отец уже устроил брак для тебя. Он так хотел увидеть тебя женатым, прежде чем умрет! Ты не должен сердиться на него.
Марк был поражен.
— Он устроил брак для меня?! Неужели болезнь свела его с ума, мама? Что я ему, мальчик, чтобы искать для меня жену! Мне уже больше сорока лет! Неужели он не мог подождать, пока я «» Вернусь домой, посоветоваться со мной по этому вопросу?
— Марк, попытайся понять его! Он умирает и хочет привести все в своей жизни в порядок, прежде чем перейдет отсюда в подземный мир. Его старший сын, уже немолодой человек, остается неженатым. Если бы ты брал себе в любовники мальчиков, он бы давно оставил тебя в покое, но ты настоящий мужчина, и только в тебе он может обрести бессмертие.
— Но ведь Аул женат, мама, а он тоже сын моего отца. Аул — отец нескольких сыновей.
— Но ты — старший сын Луция Александра, Марк, и он хотел, чтобы ты устроил свою жизнь. Он хотел, чтобы ты был счастлив, как мы были счастливы все эти годы. Он не хотел сделать тебе ничего плохого. А кроме того, почему же ты не написал нам о своей любви к Зенобии? Как всегда, ты был скрытен.
— Я не мог написать вам при таких обстоятельствах, мама. Ты, конечно, понимаешь, что положение Зенобии слишком значимо в политическом отношении, и если бы такое послание попало в чьи-то чужие руки, это могло бы низвергнуть ее правление и подвергнуть опасности восточные границы империи, которые она и ее бывший муж так хорошо защищали для Рима. Нет, к несчастью, эту помолвку придется расторгнуть.
— Это невозможно! — почти шепотом произнесла Дагиан.
— Невозможно?! — Его брови насупились от гнева. — Что ты подразумеваешь под словом «невозможно», мама?
— Твой отец подобрал тебе прекрасную пару, Марк. Тебе предстоит жениться на Кариесе, племяннице императора.
— Этот брак придется расстроить, племянница она императору или нет, мама.
— Марк, не можешь же ты обидеть Аврелиана!
— Не бойся, мама. Я сам пойду к Аврелиану и объясню ему ситуацию. Зенобия жизненно важна для защиты восточных границ империи. Я знаю, император одобрит мой брак с царицей и найдет другого мужа для своей племянницы.
Они вышли из комнаты и спустились по ступенькам в атрий. Марк приказал подать колесницу. Через несколько мгновений колесница уже стояла перед парадной дверью дома. Быстро улыбнувшись матери, он вышел за дверь. Она стояла и слушала, как колесница, удаляясь, громыхала по тихой улице жилого квартала города. Вдруг чья-то рука обвилась вокруг ее плеч, и Аул произнес:
— Ты плакала, мама? Что еще натворил мой старший братец, мама?
— Он ничего не сделал, Аул. Просто ваш отец устроил брак твоего старшего брата с племянницей императора Кариссой. Однако Марк влюблен в одну женщину в Пальмире. Он поехал сказать императору, что помолвку необходимо расторгнуть.
При упоминании племянницы императора Аул побледнел.
— Кариеса, мама? Ты уверена, что ее так зовут? Дагиан кивнула, а потом спросила:
— Что случилось. Аул? Ты словно увидел злого духа.
— Ох, мама, Кариеса — самое продажное создание на свете.
— Как, это дитя с милым личиком?
— В этом-то и заключается парадокс Кариссы. Она выглядит девственницей-весталкой, однако это самая развратная женщина во всей империи.
Марк ехал по шумным улицам города к холму Палатин, где жил император. Он не мог не заметить грязь на улицах. Это показалось ему необычным, ведь он помнил Рим чистым и прекрасным. Однако теперь огромные мраморные здания нуждались в ремонте, а в общественных местах были видны очевидные следы вандализма. По пути попадалось множество запертых лавок с закрытыми ставнями.
Когда он подъехал ко дворцу, навстречу ему выбежал раб и взял под уздцы лошадей. Марк большими шагами направился в древнее здание, где ему предстояло встретиться со старым другом.
— Марк Александр! — послышался крик, и он обернулся.
— Гай Цицерон!
Мужчины пожали друг другу руки в традиционном римском приветствии, а затем отступили назад, чтобы рассмотреть друг друга.
Гай Цицерон — мужчина сорока лет, среднего роста, коренастый, с карими глазами и черными волосами, весело оглядывал его.
— Я слышал, ты возвращаешься домой с восточной границы, — сказал он с улыбкой. — Мне очень жаль, что твой отец умирает, это принесет тебе столько печали. Что ты здесь делаешь?
— Я должен встретиться с императором.
— Этого требует половина Рима, Марк Александр, но время Аврелиана ограничено.
— Но у меня срочное дело. Гай Цицерон. Оно может иметь далеко идущие последствия для империи. Можешь ли ты помочь мне?
— По случайности — да. Он сейчас в купальне, и если ты не возражаешь чтобы встретиться с ним там, я проведу тебя к нему.
— Я встречусь с ним хоть в самом подземном царстве Гадес, если будет нужно.
Преторианский офицер криво усмехнулся.
— Уверен, есть люди, которые желают, чтобы Аврелиан оказался в том самом месте, которое ты упомянул. Следуй за мной, Марк Александр!
Он провел его по великолепно украшенным коридорам, освещенным канделябрами.
— Ну вот мы и пришли, — объявил он, когда они проходили через большие двустворчатые двери, которые перед ними открыли два преторианских гвардейца.
К ним поспешил раб, и Гай Цицерон приказал:
— Сообщи императору, что Гай Цицерон привел Марка Александра Бритайна, который хочет повидаться с ним по срочному делу. Мы просим позволения императора войти в купальню.
— Сию минуту, Гай Цицерон, — раб поспешно вышел.
— Если он согласится встретиться с тобой, Марк, я тебе не понадоблюсь. Я не хочу навязывать свое присутствие.
— Еще раз благодарю тебя за помощь, Гай Цицерон, — ответил Марк.
— Возможно, мы могли бы пообедать вместе, пока ты в Риме, — сказал преторианец.
— Император встретится с вами, Марк Александр Бритайн, — объявил вернувшийся раб.
— Прощай, Марк Александр. Я отправлю сообщение в дом твоих родителей, — сказал Гай Цицерон. Раб быстро снял с Марка одежду.
— Император уже в калдарии. Он побеседует с вами, когда вы достигнете унктория, Марк Александр Бритайн.
Марк кивнул и прошел из раздевалки в тепидарий. Там он сел и стал ждать, когда начнет выделяться
