– А что убийца? – неожиданно спросил Каманин самым будничным тоном, свидетельствовавшим о том, что Сиверов разорялся не напрасно. – Хоть какие-то приметы есть?
– А вы не слишком много хотите знать, подозреваемый?
– Да пошел ты!.. Нашел подозреваемого, Шерлок Холмс недоделанный... Ты за консультацией явился, так? Ну, так и не ломайся. А то это все равно что прийти к врачу и сказать: 'Доктор, у меня болит'. А что болит, где болит, как болит – секрет, служебная тайна, интимное, понимаешь ли, дело...
– Ну, блондин, – с хорошо разыгранной неохотой протянул Сиверов. – Длинные волосы, почти до лопаток, собраны сзади в хвост...
– Да уж ясно, что не спереди, – с несвоевременно проснувшимся юмором вставил Каманин.
– Только имей в виду, сведения эти не слишком достоверны, поскольку получены от свидетелей, которые в тот момент были, мягко говоря, не совсем трезвы. Так вот, они утверждают, что разговаривает этот тип с сильным прибалтийским акцентом, одевается, как рокер или, вернее, байкер, и носит с собой пластиковый гитарный чехол.
– Меч, – уверенно заявил храмовник. – Гляди.
Он на минуту вышел и, вернувшись, приложил к стене рядом с одним из висевших на ней мечей какую- то линялую грязно-серую тряпку. Приглядевшись, Глеб сообразил, что это матерчатый чехол от гитары. Длины чехла вполне хватало, чтобы спрятать внутри средних размеров меч (не говоря, естественно, о мечах двуручных или так называемых полутораручных 'бастардах'), и там еще оставалось немного свободного места.
– Я сам так делал, – признался Каманин. – Помнишь, я тебе говорил про тот меч? Так вот, когда я его вез, чтобы отдать ребятам из Риги, я его засунул в чехол вместе с гитарой. Ну, типа: а это у вас что? Да гитара же, вы что, сами не видите? Расстегнул снизу пуговку – да, гитара... Все равно стремно, конечно, но лучше, чем совсем ничего. Обошлось, провез без проблем. Ну, таможня, конечно, тогда была не та...
– Конечно, – сказал Глеб, которому сто раз случалось провозить через самые различные таможни предметы куда более смертоносные, чем какой-то несчастный меч. – Давай к делу. Кто?
Каманин нахмурился, нещадно ероша бороду и накручивая на палец усы.
– Фотографии есть? – спросил он наконец.
– Убийцы? – прикинулся идиотом Сиверов.
– Раны!
Фотографии, разумеется, были у Глеба при себе, во внутреннем кармане, и он их без промедления предъявил. Храмовник долго разглядывал жуткие снимки, морща лоб и грызя бороду, а потом сказал:
– Если есть такая возможность, я хотел бы увидеть хоть одно тело своими глазами.
– Одно – запросто, – сказал Глеб. – Остальных уже похоронили, наверное, но одного я тебе предъявлю. Поехали?
– Поехали, – решительно сказал Каманин и встал, со скрежетом отодвинув табурет.
Глава 13
Арбузов рассеянно, между делом, вспоминал ориентировку, которую им зачитали сегодня на разводе. Ориентировочка была – чистый анекдот, ей-богу! С ума они там все посходили, что ли?
Ну ладно, допустим, блондин, возраст около тридцати пяти, волосы длинные, на концах слегка вьющиеся, собраны сзади в 'конский хвост'. Рослый, спортивного телосложения. Одет во все черное: мотоциклетная кожанка-'косуха', джинсы, высокие ботинки с окованными железом носами – чтобы, значит, не поцарапались, когда в мотоцикле скорости переключаешь. Это правый, а левый, которым никто ничего не переключает, железом окован просто для симметрии.
Хвост, 'косуха', ботинки... А если он волосы распустит или вообще пострижется? А если вместо 'косухи' пиджак наденет, а вместо ботинок с железными носами – обыкновенные туфли? Или кроссовки? Да хотя бы и валенки с галошами...
Ну, что там у них еще? Гитарный чехол, ага. Фирмы 'Гибсон'. А в чехле вместо гитары предположительно холодное оружие большой убойной силы. Массового, значит, поражения. Вооружен и очень опасен. Как там пелось? 'Вжик, вжик – уноси готовенького...'
Арбузов фыркнул, когда представил, как стоит на тротуаре с табельным 'макарычем' в руке, а какой-то хрен в конском хвосте и ботинках с зеркальными носами достает из гитарного чехла свою саблю и пытается, правонарушитель этакий, Арбузова запороть. Ага... Это как в том анекдоте, где Василий Иванович с каратистом дрался. 'Дурак, – говорит, – какой-то, лезет с голой пяткой на шашку...' А это, значит, у нас будет, так сказать, вторая ступень – с голой шашкой на маузер... Э-эх, начальнички! Составили, называется, ориентировку...
У бровки тротуара прямо напротив них с Ковровым остановилась машина – темно-серый 'БМВ' пятой серии, года этак девяностого, от силы девяносто второго. В общем, хлам, а не машина, серьезные люди на таких уже сто лет не ездят. Но, с другой стороны, конечно, и не 'Жигули'... Вот ведь странное дело! В космосе мы всегда были первые, в гонке вооружений устояли, не дрогнули – такие штучки-дрючки делали, что американцы до сих пор удивляются, пытаясь хотя бы понять, как это все у нас работало (и по сегодняшний день, что характерно, работает), – а нормального, человеческого автомобиля сделать не можем! При Советах не могли, и сейчас, при капитализме, не можем. Загадка природы!
Из-за руля подъехавшего 'бумера' вылез длинноволосый блондин лет тридцати пяти – высокий, спортивного телосложения, с собранными на затылке в конский хвост волосами. Одет он был в приличный темно-серый костюм (з тон своему драндулету подбирал, не иначе) и вполне обыкновенные черные туфли. Рубашка белая, галстук в полосочку... И никакого намека на гитарный чехол. Ну так, елки-моталки, мало ли в двенадцатимиллионной Москве блондинов с длинными волосами? Или, как сказано в другом хорошем фильме, 'мало ли в Бразилии Педров'? Блондинов в Москве хватает. Хотя брюнетов, конечно, больше. Особенно в последнее время. Вот бы кого за бока-то подержать! А то развелось их, как тараканов, прямо не Москва, а какой-то Ташкент, ей-богу. Или этот... Кишинев. Или Баку, или Урус-Мартан...
Обойдя машину спереди, подозрительный блондин (на самом-то деле мужик как мужик, ничего подозрительного) открыл правую переднюю дверцу и помог выбраться на асфальт весьма и весьма аппетитной дамочке. Брюнетка с короткой стрижкой, приталенный костюмчик, ножки – высший класс,
