Завтрак, как и обещал капитан, занял у них очень мало времени, и вскоре они уже летели над темной свинцовой водой на крохотном, незаметном с берега простым глазом вертолете в сторону Адлера.
– Далековато, – вздохнул пилот, которым оказался все тот же капитан-лейтенант, сменивший морскую фуражку на авиационный шлем, а шинель на кожаную куртку. – Ну да чего для друзей не сделаешь.
– А дальше как? – прокричал Мамаев, стараясь перекрыть голосом шум двигателя. – Я предлагаю переночевать. Веселый, спокойный город и рейсов на Москву сколько угодно.
– Нам в Москву нужно срочно! – прокричал в ответ Артем. – Развлечемся потом!
– В Москву сразу опасно! – крикнул в ответ Рахмет. – Они нас могли выследить!
– Опоздаем! – не сдавался Артем. – Без спешки ничего не получится, нельзя!
Рахмет покачал головой:
– На вечерок бы только!
– Ты что, у себя в Ялте развлечься не можешь?
– В Ялте меня каждая собака знает, надоело.
– Рахмет, некогда...
Рахмет опять покачал головой, а потом, вдруг решительно кивнул:
– Ладно! Раз надо, значит, надо! Так и решим: из Адлера без задержки двигаем в Москву! Тебе куда в Москве надо, Артем?
– На Большую Ордынку, – ни секунды не раздумывая, ответил Артем. Он очень хорошо помнил, где жила его Машенька.
Он и вправду хорошо помнил дом Машеньки – четырехэтажный, большой и мрачный. Машенька жила на четвертом этаже в доставшейся ей по наследству от матери крохотной однокомнатной квартирке. Когда-то, в сущности, еще совсем недавно, она доставила ему в этой квартирке немало радостей, – как, впрочем, и огорчений. А потом именно здесь Артем Прищепов внезапно почувствовал, что сходит с ума и если не сбежит, то перестанет быть самим собой. И Артем сбежал, думая, что больше сюда не вернется. Впрочем, в гости он потом приходил довольно часто, но оставаться больше чем на ночь не рисковал. Любовью свои отношения с Машей Артем не называл. И вот он пришел сюда вновь, да еще в компании Мамаева. Они осторожно поднялись по лестнице и остановились перед дверью в квартиру Машеньки.
Вот она, та самая обшарпанная дверь с большим старомодным замком, ключ от которого все еще валяется где-то в разграбленном офисе в Москве.
Дверь была чуть-чуть приоткрыта, словно приглашала Артема войти. Словно Машенька могла догадаться, что он явится вот так нежданно-негаданно, и этой открытой дверью решила облегчить ему шаг через порог – довольно нелегкий для него шаг.
Как-никак в последний раз они поссорились, и все из-за того же – Прищепов не соглашался оставаться у нее дольше, чем на одну ночь.
– Это здесь? – спросил Мамаев, удивленный промедлением Артема.
– Здесь, – кивнул Артем.
– Так что же мы стоим? – пожал плечами Рахмет; – Только время тратим. Входи давай.
Он уже протянул руку, чтобы толкнуть незапертую дверь, но тут Артем жестом остановил его.
– Погоди, – прошептал Артем.
– Что такое? – удивился Рахмет. – Ты что, передумал? Зачем мы тогда в Москву спешили? Не из-за моих же дел ты не мог один вечер подождать?
Но Артем не ответил. Банда поручил ему узнать, кто мог интересоваться его медицинской картой в поликлинике, но говорить об этом Мамаеву Артем не хотел. Он внимательно рассматривал дверь и внезапно спросил Рахмета:
– У тебя есть пистолет?
– Нет, – пожал плечами Рахмет, – зачем он мне? В машине оставил.
– Вот и у меня нет, – вздохнул Артем, – а ведь не помешал бы.
Неожиданно Артем прижался к стене и, жестом приказав Мамаеву сделать то же самое, ногой распахнул дверь. Артем ожидал, что сейчас же им навстречу раздадутся выстрелы, но этого не произошло. Тогда, сделав Мамаеву знак оставаться на месте, Артем осторожно вошел в квартиру, в любое мгновение ожидая нападения.
Он и сам, наверное, не мог бы объяснить толком, что вызвало у него подозрение. Сначала Артема не насторожило то, что дверь, ведущая в квартиру, приоткрыта. Наоборот, он воспринял это как сигнал к возвращению туда, откуда он бежал после ссоры.
Однако стоило ему сосредоточиться, как он сразу же вспомнил, что Машенька, как и любая женщина, которая долго жила одна, без постоянного присутствия мужчины, маниакально боялась всяких извращенцев и насильников. Мужчины, желающие попользоваться ее беззащитностью, чудились ей везде, в каждом человеке, у которого что-то болталось между ног. Артему, когда он жил у Маши, всегда приходилось подолгу стучать в дверь, прежде чем Маша решалась открыть, особенно если он возвращался поздно. Потому-то Машенька и дала Артему второй ключ, чтобы как-то себя успокоить.
Она знала, что теперь ему по крайней мере не придется стучаться, если он вдруг захочет войти. Она даже повесила на кольцо с ключами медную бляшку, на которой было выгравировано: 'Дорогому Артему для собственного спокойствия'. Именно из-за этой бляшки Артем и не оставил ключ здесь, когда в последний раз уходил из квартиры. Надпись на бляшке ему нравилась и льстила его самолюбию. Поэтому Артем сразу понял, что сама Машенька никак не могла оставить дверь открытой.
Самым правильным теперь было бы просто оставить все как есть и убраться отсюда подобру-поздорову.
