никак не могла выбрать подходящую. Перед ней лежал уже целый ворох резиновых уток, собачек, рыбок, плюшевых медвежат, целлулоидных погремушек, а она не знала, на чём остановиться.
Наконец продавщица не выдержала и сказала:
— Не знаю, что вам ещё дать, гражданка, но для маленького ребёнка это самые подходящие игрушки.
— Да, но у меня, видите ли… у меня ребёнок не такой, как все… Он… — нерешительно замялась Екатерина Андреевна.
— …капризный, — кончила за неё продавщица. — Понимаю, понимаю, — сочувственно покачала она головой. — Так, может быть, вы ему возьмёте что-нибудь заводное? — предложила она.
— Нет. Видите ли… — опять начала Екатерина Андреевна, не зная, как сказать, что ей нужна игрушка для обезьянки.
Но говорить ничего не пришлось. Из затруднения её вывел сам Мусик. Ему, видно, надоело сидеть в темноте. Осторожно высунул он мордашку из-за пальто, увидел перед собой груду игрушек и в одно мгновение очутился на прилавке.
Нужно ли говорить о том, как удивилась этому неожиданному появлению продавщица. Она так растерялась, что даже не знала, как ей поступить. Зато маленький проказник не растерялся. Он недолго копался в игрушках, схватил большое красное кольцо с ярко-зелёной погремушкой и тут же поспешил обратно к Екатерине Андреевне.
Опомнилась продавщица лишь после того, как Мусик скрылся со своей добычей. И долго потом и она и все покупатели смеялись над тем, как Мусик сам себе выбрал игрушку.
Вообще в магазинах Мусик проделывал много самых непредвиденных вещей.
Так, однажды он сорвал у стоявшей рядом женщины с носа очки. Правда, женщина не рассердилась и даже угостила Мусика конфеткой, но Екатерине Андреевне такое поведение воспитанника было очень неприятно.
Дома тоже с ним становилось всё труднее и труднее. Теперь, когда он подрос, ему уже не сиделось, как раньше, за тёплой вязанкой, которую он так любил.
Первое время он лазил где-нибудь поблизости. Если же подбирался к чему-нибудь недозволенному, то стоило Екатерине Андреевне приподняться и направиться к выходу, как Мусик тут же с визгом мчался за ней и цеплялся за платье.
Но постепенно маленький проказник разобрался в обмане. Он уже не бежал к Екатерине Андреевне, если она делала вид, что уходит. Шалунишка лишь внимательно следил за тем, чтобы Екатерина Андреевна не скрылась за дверью. А когда она готова была это сделать, он мигом повисал у неё на одежде, и не было никакой возможности от него отцепиться. С каждым днём Мусик всё больше набирался ловкости не только в лазанье, но и в прыжках. Ему ничего не стоило забраться вверх по гардине, прыгнуть оттуда на этажерку или на мягкую постель.
Пришлось всё лишнее в комнате убрать. Уже давно не стояли на этажерке красивые статуэтки, было убрано зеркало, флаконы с духами, гребёнка, сумка и вообще всё, что могло привлечь внимание любопытной обезьянки.
Немало побил и порвал он у Екатерины Андреевны вещей, но когда однажды забрался в буфет и выбросил оттуда всю посуду, она поняла, что настало время с Мусиком расстаться.
Сначала Мусика хотели поместить в обезьянник, но потом решили отправить в выездную секцию.
В выездной секции Зоопарка находятся самые разные животные. Здесь сидит волк, лисица, нарядный павлин, колючий дикобраз и много ещё других животных. Все они ручные, и любого из них свободно можно взять на руки.
Публика никогда не заходит в этот отдел Зоопарка. Зато животных нередко вывозят на специальной машине в клуб, в школу, в парк и там их показывают детям и взрослым. Лекторы рассказывают о жизни этих животных.
Секцией выездных животных заведовала Галина Григорьевна. Вот ей-то и решили отдать Мусика. Ведь он был совсем ручной, а у Галины Григорьевны как раз не было обезьяны.
Чтобы Мусик скорей привык и не так тяжело переносил разлуку, Галина Григорьевна взяла его не сразу. Она сначала ходила к нему в гости, приносила то вкусный банан, то кисть винограда, играла с ним.
И всё-таки, несмотря на такую подготовку, свой переезд на новое место он перенёс тяжело.
Больших трудов стоило Галине Григорьевне заставить его принимать пищу. Он от всего отказывался, кричал, рвался из клетки и утихал только тогда, когда около него находились люди.
Когда Мусик освоился с новым местом и стал привыкать, Галина Григорьевна поручила его юннатке Оле. Оля выносила Мусика на прогулку и вела за ним наблюдения. Потом она решила научить его сидеть на стуле и есть из тарелки ложкой.
Стул и стол ему сделали сами юннаты. И то и другое было маленькое, как раз под рост Мусику.
Когда ребята преподнесли ему мебель, он ею очень заинтересовался. Сразу залез на стол, посидел на нём, потом слез, перевернул и стал грызть ножку. Пришлось ножку смазать горчицей. Мусик попробовал её, сморщился и больше уже не трогал.
Затем Оля посадила Мусика около стола на стульчик и сказала:
— Сиди, Мусик, сиди, — и дала ему кусочек сахару.
Но Мусик и не подумал сидеть. Он съел сахар, моментально спрыгнул со своего места и полез к Оле за лакомством.
Однако Оля ему сахар не дала. Она опять посадила обезьянку на стульчик и сказала:
— Сиди, Мусик, сиди, — и только после того, как он сел, угостила его ещё одним кусочком.
Мусик быстро усвоил, что от него требуется. Уже на третьем уроке, если Оля ему говорила: «Сиди, Мусик, сиди», он послушно садился на стульчик и терпеливо ждал угощения.
Зато приучить обезьянку брать пищу ложкой оказалось гораздо труднее. Ложку Мусик держал охотно, но едва перед ним ставили тарелку, как он тут же бросал ложку и лез в посуду обеими руками.
Оля просто не знала, что с ним делать. Она горячилась, совала Мусику ложку в руки, а он сердился, кричал и упорно её откидывал.
— Нельзя так горячиться, Оля, — поправила её Галина Григорьевна; она пришла посмотреть на занятия и сразу заметила неполадки. — С животными надо обращаться ровно и спокойно, иначе из твоих уроков ничего не получится. Ну-ка, подумай лучше, как заставить Мусика держать ложку.
Галина Григорьевна напомнила, как Мусик хватал всё яркое, и предложила Оле дать ему вместо металлической цветную пластмассовую ложечку.
Оля так и сделала. На другой же день она купила ярко-голубую ложечку и принесла с собой в Зоопарк.
Едва Оля показала ложку Мусику, как он тут же её выхватил и никак не хотел отдавать. Когда же Оля поставила перед ним тарелку, он не бросил, как всегда, ложку, а крепко зажал её в руке.
Осторожно поддерживая ложку, Оля направила её к тарелке. Помогла зачерпнуть ею вкусный виноградный сок и дала попробовать Мусику.
Через несколько дней Мусик свободно ел ложкой и так её полюбил, что всячески старался утащить к себе в клетку. А если ему это удавалось, то даже ложился с ней спать.
Самым лёгким оказалось научить его «читать» книгу. Конечно, не читать по-настоящему, а просто перелистывать её, а получалось, будто Мусик читает.
Книга была большая, с фанерными листами. В первый раз Оля положила её перед обезьянкой на стол и так, чтобы Мусик видел, сунула между фанерными листами кусочек печенья. Мусик тут же перевернул лист и съел печенье.
Этот номер с «чтением» он освоил моментально. А однажды, когда его выпустили погулять по комнате, так «перечитал» лежавшие на столе у Галины Григорьевны книги и дневники, что от них остались
