только старые фокусы.
– Сергей, слушай и запоминай. Пойти со мной ты не сможешь, прикрыть двоих мне не по силам. Возвращайся к машине и жди нас. Если не появимся в течение трех… нет, четырех часов – возвращайся в мотель. С машиной управишься?
– Без вас я не вернусь, – недовольно буркнул капитан.
– Сережа, послушайте, что скажет вам старый человек. – Сергей рефлекторно оглянулся на звук голоса, на мгновение ему даже показалось, что он уловил тень движения. – Ярослав Борисович совершенно прав. Если по какой-то причине нам не удастся вернуться, вам необходимо будет как можно скорее уносить отсюда ноги. Возвращайтесь в Москву, бейте тревогу… обратитесь в прессу – думаю, пара-тройка желтых газет с удовольствием возьмут эту информацию. Как только атланты начнут действовать открыто, об этих статьях вспомнят.
– Я хочу попросить тебя, капитан. – Ярослав говорил жестко, явно не желая слушать возражений. – Не изображай героя. Вот, возьми бумажник, здесь деньги, кредитка. Код – 2341, запомнишь?
– Запомню.
– Ну и хорошо. В общем, жди. Да, еще… на всякий случай, жди все-таки не в машине. Найди местечко где-нибудь неподалеку… Ну, мы пошли.
– Ни пуха…
– К черту.
В отличие от Зобова, который исчезал медленно, Ярослав за секунду или две буквально растворился в воздухе. Зашуршали удаляющиеся шаги. Несколько мгновений Сергей смотрел вслед уходящим товарищам, тщетно пытаясь заметить хоть что-либо, что указывало бы на присутствие живого существа, затем вздохнул и побрел назад, к машине.
Настроение почему-то упало. Еще совсем недавно он искренне надеялся, что в этой безнадежной миссии он сможет принести хоть какую-нибудь пользу… и вот его, как щенка, отбросили в сторону – мол, не мешайся под ногами, не до тебя сейчас.
Сергей подошел к машине, осмотрелся по сторонам. Лесная дорога была пуста, и вокруг было тихо – той грустной осенней тишиной, которая так отличается от леденящей зимней, пронизанной похрустыванием снега, или мягкой летней, пронизанной чуть слышным птичьим гомоном или стрекотом кузнечиков… Осенняя тишина иная – настороженная, опасливая… Черный, сбросивший листья лес затаился в ожидании зимы, он уже смирился с уходом тепла и солнца, он вымок насквозь от долгих, промозглых дождей – но все еще не готов принять скорые снегопады.
Нельзя сказать, что тишина была абсолютной. Откуда-то издалека доносился рокот моторов – то ли там проходила дорога, то ли шумели какие-то машины у виллы, куда отправились Ярослав и Зобов. Бурун забрался в машину, открыл бардачок, несколько секунд рассматривал забытую, видимо, прежним владельцем пачку сигарет. Достал, с некоторым сомнением покрутил в руках… затем вынул сигарету – пожухлую, напитавшуюся влагой из сырого воздуха, закурил. Вообще куревом Сергей баловался редко – так, за компанию… но сейчас хотелось курить – пусть даже эту откровенную дрянь.
Томительно медленно тянулись минуты ожидания. Сигарета догорела до фильтра, Сергей сунул ее в пепельницу, тут же достал другую. На вкус она показалась ему еще гаже.
А может, и в самом деле последовать совету Ярослава? Выйти из машины, укрыться где-нибудь в кустах… В машине было теплее, и выходить не хотелось, но тут же в голову пришла мысль о том, что здесь же могут проехать и парни из полиции… тем более что с подачи Панарина местная полиция проявила интерес к вилле. Мало ли… вдруг захотят документы проверить. А какие у Сергея документы? Красная книжечка, имеющая некоторый вес только на другом континенте. Да паспорт, пусть и не тот, что воспет был Маяковским, но все равно не слишком популярный в этой стране. Ярослав мог бы задурить головы любому, а Сергей мог только пробормотать что-то вроде «Май нейм из кэптэн Бурун, ай эм рашн». На этом его познания в английском заканчивались… если не считать всем в мире известных «фак ю» и «кисс май асс». Но эти перлы вряд ли способствовали бы возникновению симпатии между ним и местной полицией.
Чертыхнувшись, он открыл дверь. Пахнуло холодом, к тому же мрачная облачность готова была вот-вот разразиться дождем…
Внезапно Сергей замер. В тишину, чуть нарушаемую отдаленным рокотом, вплелись другие звуки – сухие щелчки, сливающиеся в стрекот.
Да, это могло быть все, что угодно. Трещотка. Дятел, решивший до прихода зимы добыть еще что- нибудь из древесной живности. Да мало ли… Только вот капитан почувствовал, что звук этот означает совсем иное, и от осознания этого факта по спине пробежала волна холодной дрожи. Их заметили?
Он прислушался, напряженно ожидая новых выстрелов, но было тихо. Да и моторы замолкли…
Первым порывом было выйти и бежать, бежать туда, к вилле… быть может, именно сейчас друзья нуждаются в его помощи. Да, Ярослав командует в этой миссии, и его приказ был однозначен – не выдавать себя. Не геройствовать… и Сергей прекрасно знал, что такое приказ.
А может, к черту приказ?
Он выскочил из машины и бросился в лес. Плевать… без Ярослава сделать все равно ничего не удастся…
Но отойти ему удалось недалеко. Послышался треск сучьев, звуки торопливых шагов – те, кто бежал по лесу ему навстречу, не слишком старались скрываться. Бурун нырнул под ближайший куст, обеспечивающий скорее формальное, чем фактическое прикрытие по причине почти полного отсутствия листвы, и замер.
Друзья? Или враги?
Из-за деревьев показался Верменич, буквально тащивший на себе Зобова. Сергей выскочил навстречу, подставил плечо.
– Что случилось?
– Дур-рацкая случайность, – прохрипел Ярослав, которому бег по лесу с ношей тоже дался нелегко. Пусть Страж и был сильнее обычного человека, но и его выносливости были пределы. – Уф… такой маленький и такой тяжелый.
– Стреляли? – собственно, об этом можно было и не спрашивать. Обмякший в руках товарищей Герман Игнатьевич был бледен, его рука прижималась к боку, и меж пальцев сочилось что-то темное, липкое…
– Да… в машину его, и побыстрее.
– За вами гонятся?
– Не думаю, но береженого бог бережет… Ты – за руль, я займусь его раной.
Пока машина, скрипя и кряхтя, выбиралась из леса на шоссе, Ярослав вкратце рассказал Сергею о результатах бездарно проведенной разведки. Подобраться к дому им не удалось… Лес в непосредственной близости от виллы был наполнен людьми, и не просто людьми – солдатами. К сожалению, невидимость всего лишь отводит глаза, но не затыкает уши. То ли кто-то из охранников услышал хруст под непривычной к хождению по лесу ногой, то ли нервы у солдат и без того были на пределе, и они готовы были палить в белый свет, по воображаемой цели… Так или иначе, но выпущенные вслепую пули по нелепой случайности зацепили Зобова. Бывшему богу подобная рана не грозила смертью, но крови из рваной дыры в боку вылилось немало. К тому же, по собственным словам Гермеса, прошло уже лет четыреста с тех пор, как ему приходилось испытывать подобную боль.
Лекарским искусством Ярослав владел посредственно… вернее, вполне способен был управиться с тонкими, едва заметными негативными процессами внутри человеческого организма, но быстро срастить разорванную плоть, восстановить раздробленные кости – это было для него серьезным испытанием. К концу операции, когда Зобов наконец прекратил стонать, по лбу Верменича обильно струился пот, а его руки, одежда и заднее сиденье машины были порядком измазаны темными пятнами, которым не стоило показываться на глаза детройтской полиции. Вряд ли кто-то из копов подумает, что это всего лишь следы вина…
– Нам нужна новая машина и новая одежда. – Ярослав стянул окровавленную куртку и, не особо раздумывая, выбросил ее в окно. – И еще… Сергей, у нас, к сожалению, мало времени.
– Так вы что-то ценное все же увидели?
– Да. Атланты строят защитный периметр. Если им удастся поднять купол… боюсь, они станут неуязвимы. Нашим магам в свое время понадобилось полгода, чтобы подобрать способ взлома «небесного свода», при этом расходовалась такая энергия, что на десятки километров от точки удара не оставалось
