За закрытыми веками мир, точно разбитое стекло, рассыпался многоцветной радугой. Оргазм был бесконечен и сокрушителен. Тело сотрясалось в неистовой страсти.
Он испытывал такое же наслаждение, но наконец, обессилев, оставил ее. Несколько мгновений он не мог говорить и только смотрел на Скай. Она была бледной и едва дышала. Сев, он нежно обнял ее. Она вся похолодела, и он попытался ее согреть. Ни одна женщина не давала ему такого наслаждения и так до конца не отдавалась ему.
Да, он ее любил. И де Гренвилл мог сохранить себе свою проклятую яхту. Он не собирался подхлестывать любовь сомнительным пари. Зачем он только спорил? Если Дикон обмолвится хоть словом об их глупости, он ему шею свернет.
Скай шевельнулась в его объятиях, ее веки затрепетали, и ресницы поднялись. Со страхом она посмотрела на него, ища поддержки. Он откинул ей со лба спутанные темные волосы и просто сказал:
— Никогда не оставляй меня, Скай.
— Не оставлю, Джеффри, — ответила она.
Джеффри Саутвуд впервые с тех пор как умерла его молодая мать, почувствовал, что кого-то любит. Единственный сын своего отца, он появился на свет через десять месяцев после свадьбы родителей. Потом мать родила девочку, его единственную сестру. Катерина была уже замужем и жила в Корнуолле. Мачеха родила еще двух девочек, его сестер по отцу. Одна из них вышла замуж за барона из Бустера, другая — за богатого землевладельца из Девона. Мачеха умерла, родив мертвого сына. Больше отец уже не женился.
Отец гордился Джеффри. В семь лет Джеффри отправился из дома на воспитание к графу Шрусбери; потом он так же поступил и с собственным сыном. С полдюжины сыновей знати постигали там хорошие манеры, науки, политику, искусство быть вельможей. Но в той жизни не было места любви. Дом он увидел лишь через три года и за все это время только на месяц вырвался к своим. Дома оказалась лишь младшая сестра по отцу Элизабет, две другие девочки жили в чужих домах, где их учили, как быть женой и матерью. Бет пришла в восторг от блестящего десятилетнего брата, но он остался холоден к маленькой девочке.
На следующий год Бет уехала. А в двенадцать лет он женился на девочке, чья жизнь для него ничего не значила, но чья смерть сделала его богатым. Его мать и мачеха умерли, сестер он едва знал, отец не поощрял сантиментов, а серенькая робкая жена была вовсе не в его вкусе. Таинственная и прекрасная женщина, которая теперь лежала рядом с ним, дала ему больше, чем кто-либо другой. Неудивительно, что он влюбился в нее с невинностью, несвойственной светскому человеку
Он крепко обнял ее и прижал к себе. Мысли Скай начинали проясняться. Ее незабвенный Халид доставлял ей много радости, но такой страсти она еще никогда не испытывала — пугающей и в то же время восхитительной. Казалось, их тела сливались воедино.
С самого начала стало ясно, что Джеффри хотел от нее больше, чем интрижку на одну ночь. Он сказал, что любит ее, и она начинала в это верить. Скай не была наивной. Она понимала, что, приехав из Алжира, живет в этой стране иностранкой. И когда уедет Робби, а он вскоре собирался в плавание, она останется без защиты мужчины. Дела требовали ее присутствия здесь, в Лондоне, а не в Девоне. И если она намеревалась здесь жить, ей нужен был покровитель.
Она вышла бы замуж снова. Но кто сравнится с Халидом эль Беем? Она была слишком своенравна и образованна, чтобы выходить замуж за обыкновенного лондонского купца. А для лорда ее происхождение казалось недостаточно высоким. И поскольку Джеффри был женат, у нее оставался лишь один путь. И хотя он ей претил, она знала, что у нее нет выбора. К тому же нужно думать о Виллоу.
Страшного в этом ничего не было. Джеффри любил ее и казался мил. Она не нуждалась в его деньгах и останется независимой. Ее признают любовницей графа, и другие мужчины не будут докучать ей. Никто в здравом уме не посмеет приблизиться к женщине графа Линмутского!
Дыхание Джеффри стало глубоким и ровным. Как он красив во сне! Ангельский граф, как прозвала его молва. Сон стер циничное и себялюбивое выражение, лицо сделалось почти беззащитным, хотя в нем и чувствовался характер. Глаза Скай скользнули по широким плечам и груди графа, ниже к поясу и бедрам. Длинные стройные ноги Джеффри покрыты золотистыми волосками, ступни узкие, слегка изогнутые с ухоженными ногтями. Взгляд остановился на его мужской сущности: член был мягок и гнездился среди мягких светлых волос. Сейчас он казался беспомощным, а еще недавно был огромным, способным доставлять невиданное удовольствие. Ей захотелось его потрогать.
— Надеюсь, ты его одобрила?
Скай отдернула руку и покраснела. Потом судорожно вздохнула.
Джеффри усмехнулся, протянул руки и привлек ее к себе:
— Ну что, ведьмочка, изучаешь меня? Так я спросил, он тебя устраивает? — спрашивая, он обвел языком вокруг ее уха, потом пощекотал внутри. Скай дернулась и от восторга поежилась.
— Прекрати, Джеффри! Да! Да! Он меня, безусловно, устраивает.
Граф потянулся рукой к ее груди и потер сосок.
— Несколько дней королева будет отдыхать, и я хочу увезти тебя куда-нибудь из Лондона и все время любить.
— Хорошо, — ответила она, немного удивляясь себе. Граф снова усмехнулся:
— Как приятно. Ты так прямодушна; мне это нравится. Вверх по реке я знаю один постоялый двор — небольшой и приятный, там отменная еда. С тамошним землевладельцем я знаком.
— Ты всех своих любовниц возишь туда? — спросила она резче, чем ей бы хотелось.
— Я не брал туда ни одну женщину, — понимающе ответил он. — Там я отдыхаю от забот, которые накладывает на меня мое положение. Побудем там несколько дней, а потом ты решишь, хочешь ли стать моей любовницей. Если откажешься, наша связь останется тайной. И хотя мне на весь мир хочется кричать о своей любви, я не скомпрометирую тебя в глазах света.
— Извини, Джеффри, за мои поспешные слова. И спасибо тебе за заботу.
— Родная, у меня было несколько любовниц, а ты всегда была замужней женщиной. Я знаю, тебе трудно примириться с таким положением. — Он взял в свои ладони ее лицо и нежно поцеловал. — Какой у тебя сладостный рот!
Скай почувствовала, как желание вновь просыпается в ней:
— Черт побери, Джеффри, от одного твоего поцелуя я слабею и тут же возгораюсь. Что ты со мной делаешь?
— А что со мной делаешь ты, Скай? Я становлюсь просто ненасытным.
Они снова бросились в объятия друг друга; их губы, руки и тела слились. Они целовались до боли, пока не задохнулись. Вновь твердый член касался ее бедра. Скай потянулась вниз и принялась его ласкать. Удивленный, он застонал от наслаждения.
На этот раз обошлось без мучительного ожидания. Скай развела бедра, и он оказался в ней. Она напрягла мышцы, как учила ее Ясмин.
— Боже! — воскликнул Джеффри, когда волна наслаждения нахлынула на него. Он попытался проникнуть глубже, и снова обволакивающе она сжала его.
— Прекрати, ведьма! — взмолился он. — Это самая сладостная пытка. Но от нее я сейчас умру. Я хочу, чтобы и ты наслаждалась!
Руки Скай, крепко обнимавшие его, ослабили хватку, и Джеффри нежно забормотал:
— Я знал, ведьмочка, что под внешностью дамы кроется пылкая развратница. Откройся мне, дорогая. Как же ты горяча и сладостна!
Он двигался напористо и ритмично, с каждым разом, казалось, проникая все глубже и глубже. Она раскрылась перед ним, охватывая его всего. О Боже! Ей все было мало! Оргазм налетел на нее, как вихрь, сокрушая с такой силой, что она потеряла сознание и, проваливаясь в темноту, услышала его крик.
Первое, что она почувствовала, приходя в себя, — поцелуи, покрывающие ее лицо. «Невероятно, до какой степени он меня возбудил», — подумала Скай. Она открыла глаза и из-под дрожащих век посмотрела на него — на ресницах сверкали слезы. Он в ответ улыбнулся ей и тонким пальцем провел сверху вниз по носу.
— Ты совсем, голубоглазая, заморочила меня. Завтра после полудня мы отправимся вверх по реке в «Утку и селезня». И несколько дней будем только любить друг друга в красивой комнате с окнами на реку, есть и пить сладкое вино. Ты так привяжешься ко мне, что никогда не захочешь меня оставить. — И,
