– Я на службе. Нам сказали вас взять, мы и взяли. Даже не били.
– Кто сказал? За что?
– Не мое дело, – отозвался сидевший впереди мужчина в сером плаще.
Он не переставая поигрывал в руках связкой ключей, и этот перезвон страшно раздражал Андрея Рублева. Массивное кольцо и около десятка ключей на нем напомнили ему о существовании тюрьмы и камер. На всякий случай он стал припоминать грехи, за которые его могли упечь за решетку. Таких набралось немало. Но здравый рассудок подсказывал преуспевающему банкиру, что слишком уж много влиятельных людей втянуто в финансовые аферы, о которых знает он, Рублев. И поэтому никому и в голову не придет отдавать приказ арестовывать его на глазах у людей, в баре, где он с Чесноковым появился практически случайно.
«И дернул же меня черт уговорить Чеснокова сделать проставку за свой отпуск! – ругал себя Рублев. – Сидел бы сейчас дома, смотрел бы телевизор, слушал музыку. И никаких тебе проблем», – рассуждал Андрей, хотя и тут устроился довольно комфортно, если бы только знал, куда и в качестве кого их везут.
Но, несмотря на всю неосведомленность в подобных вопросах, Андрея Рублева донимало беспокойство. Уж очень странным казалось ему поведение омоновцев: никаких переговоров по рации, хотя наверняка они должны предупредить свое начальство, что задержали тех, кого им приказали. Да и город должен был вот- вот закончиться, они уже находились на подъезде к Обводному каналу.
– Меня, между прочим, искать будут, – предупредил Александр Чесноков.
– Кто? – искренне заинтересованно осведомился человек в плаще.
– Жена.
– Ничего страшного. Позвонит в милицию, ей скажут, что вас задержали. А еще лучше мы сами позвоним ей, предупредим.
– А город-то закончился, – предупредил Андрей, теряясь в неопределенности своих догадок.
– Ничего страшного, все идет по плану, мы едем на загородную базу ОМОНа.
Мелькнул пост ГАИ. Проехав после этого еще километра три, шофер джипа принял вправо и остановил автомобиль. Только тут человек в светлом плаще позволил себе недобро улыбнуться. Один из сидевших рядом с пленниками мужчин в камуфляже достал из кармана повязки и предложил:
– Наденьте их на глаза.
Андрей начал кое-что подозревать, но уже не рисковал высказать свою догадку вслух.
– Это секретная база, у кого на совести ничего нет, бояться не должен, – рассмеялся мужчина в плаще.
И прежде, чем Рублев и Чесноков что-либо возразили, им на глаза завязали повязки, а руки их оказались закованными в наручники за спинами – так, чтобы они не могли сорвать повязки с лиц. Гнетущая тишина повисла в джипе. Слышалось лишь урчание мотора да легкое покашливание простуженного водителя.
Вскоре Андрей Рублев почувствовал, что автомобиль сворачивает с магистральной дороги на боковую, где асфальт не такой ровный. Джип подбрасывало, он то и дело совершал нехитрые маневры, объезжая лужи, выбоины под ругательства шофера.
«Не нравится мне все это, ох не нравится, – думал Рублев, чувствуя рядом с собой плечо приятеля. – Может, Чесноков что-нибудь натворил? Нет, все-таки происходит что-то.., не похожи они на омоновцев. Но тогда кто они и какого черта?»
Ответа на этот двойной вопрос не находилось. Рублев прекрасно понимал, что, случается, в целях выкупа похищают руководителей банка. За его же голову в лучшем случае можно назначить выкуп тысяч в десять или двадцать. А людей, разъезжающих на джипе «чероки» вряд ли удовлетворит такая сумма. Теперь Рублев уже почти не сомневался, что попал в руки бандитов, разыгравших в баре спектакль.
При сегодняшнем психозе и том беспределе, который чинит ОМОН, это оказалось несложным.
Им даже не пришлось прибегать к помощи фальшивых удостоверений, оказалось достаточным появиться в камуфляже и в масках – в общем, в самом бандитском виде и при этом сойти за охранников порядка. Какие времена, такие и нравы. Теперь уже без всякого сомнения насчет того, кто их конвоиры, Андрей Рублев ждал разрешения своей и Александра Чеснокова участи. Теперь он уже не сомневался.
Немного сладковатый запах, исходивший от папиросы, которую курил человек в светлом плаще, напоминал запах анаши, а не просто аромат хренового питерского табака.
Джип еще несколько раз подбросило на совсем разбитой лесной дороге, послышался скрежет, и автомобиль остановился. Не снимая повязок с глаз своих пленников, люди в камуфляже вытолкнули их из джипа и куда-то повели.
Сзади за Рублевым раздался возглас:
– Осторожно, высокий порог!
– Спасибо, – машинально ответил Андрей и тут же подумал: какого черта я с ними любезничаю, они же бандиты.
– Теперь ступеньки, – послышалось сзади, и кто-то придержал его за плечо.
«Ну, если с нами обращаются так бережно, значит, опасаться пока нечего», – подумал Рублев, на всякий случай считая ступеньки, уходившие вверх.
– Еще три ступеньки и налево.
Прохлада и промозглая сырость сменились сухим теплым кондиционированным воздухом, в котором не то что не чувствовалось запахов, в нем напрочь отсутствовала и пыль, что сразу же получило свое объяснение, лишь только с глаз Андрея Рублева сняли повязку.
Он стоял в большом зале. Все здесь было, как обычно пишут в газетных объявлениях, сделано по евростандарту.
Не хватало только мебели. Сверкающий паркет, утопленные в потолок светильники, деревянные стенные панели, отличная столярка.
Рублев приблизительно знал цену такому ремонту. Здесь одних материалов пошло на десять – пятнадцать штук баксов.
Он обернулся. Чесноков стоял за ним. Лицо приятеля выглядело хмуро, наверняка, и Александр уже догадался, что ОМОНом в этом доме отродясь не пахло. Источника пыли в зале просто не существовало. Ни мягкой мебели, ни ковров, ни книг, лишь только два стула да письменный стол с пышным, как сдобная булка, кожаным креслом.
По тому, как вели себя люди, приведшие их в это помещение, нетрудно было догадаться: они здесь подчиненные, но никак не хозяева. А появления владельца ждут с минуты на минуту.
"Сейчас все прояснится, – пытался взять себя в руки Андрей Рублев. – Ну и черт с ним, пусть назначают выкуп! Лишь бы не очень большой. Подержат пару дней да поймут, больших денег им не получить. Тогда и выпустят. Не станут же они отрезать нам по одному пальцу каждый день и посылать их управляющему банком! Вот если бы у меня была жена, тогда другое дело, женщину этим можно пронять. Сегодня палец, а завтра… Ну, а банкира вид отрубленного пальца, если, конечно, это не его палец, навряд ли растрогает.
Если это понимаю я, значит, понимают и они".
Утешение получалось слабое и почему-то Андрею захотелось спрятать свои руки в карманы пиджака. Но не давали этого сделать наручники. Повязки-то сняли, а браслеты никто расстегивать не стал.
В коридоре послышались шаги, достаточно уверенные. Так может ходить только хозяин, но никак не гость и не человек, принадлежащий к прислуге. Двое охранников, находившихся при Александре и Андрее, тут же подтянулись. Нахальные шаги стихли.
У самой двери послышался немного хрипловатый низкий голос:
– Уберите свет!
Один из охранников сперва погасил свет в зале, затем подошел к письменному столу и, повернув колпак настольной лампы, направил яркий свет на лица Андрея и Чеснокова.
Андрей инстинктивно зажмурился. Свет резко ударил по глазам.
В это время вошел и хозяин дома, проследовал мимо пленников и устроился за массивным письменным столом. Лица его ни Рублев, ни Чесноков видеть не могли, слепила мощная лампа.
«Если они прячут свои лица, – с облегчением подумал Рублев, – значит, убивать нас не собираются,
