– Нет, на улицу боюсь. Он поймет. Хитрый.
Потом поквитается.
– Ас чего ты, взял, что потом он над тобой власть иметь будет?
– А вы его.., того? – автомеханик округлил глаза, в его зрачках блеснул ужас, и он осторожно, словно бы сам сжимал в руке нож, провел ладонью по горлу.
– Дурак ты, дурак, – сказала Наташа.
И именно эти слова девушки, а никак не благодушное выражение на лице комбата заставили поверить его в то, что бригадир уцелеет точно так же, как уцелел и он сам. А сам парень, оглядываясь, неуверенно ступая, нерешительно двинулся к гаражу.
– Дверь чуть пошире открой, – напомнил ему комбат, тенью скользнувший вслед за парнем.
Наташа хоть и понимала, что мешать Рублеву сейчас не следует и лучше всего оставаться на своем месте, – как сказал ей Борис Иванович, – все-таки пробиралась вслед за ним.
Комбат распластался по стене и короткими приставными шагами стал пробираться поближе к воротам. Автомеханик слово свое сдержал – ворота приоткрыл чуть пошире. И теперь Рублев мог великолепно видеть то, что происходит в ярко освещенном гараже. Те же, кто находился в нем, видеть его не могли, темнота на улице стояла кромешная, особенно в зажатом с двух сторон подпорными стенками спуске.
Девушке казалось, что комбат попросту тянет время, то ли не решаясь ворваться в гараж, то ли еще по какой причине, но именно – неоправданно тянет. На самом же деле Борис Иванович оценивал обстановку, наверняка зная, что победа останется на его стороне.
Автомеханик решил не рисковать. Он взял электрическую отвертку, пригоршню винтов и, что-то беспечно насвистывая, прошелся возле бригадира.
– Ты что, из себя по капли дерьмо выдавливал? – хохотнул тот.
Парень пожал плечами.
– Да нет, прохватило меня…
– С чего бы это вдруг?
И тут неожиданно у автомеханика нашлось абсолютно правдоподобное объяснение.
– Врач, сука, антибиотики прописал. Глотал их, глотал вот меня и пронесло.
– Болезни не таблетками лечить надо, а водкой, – наставительно произнес бригадир, откладывая в сторону электросварку и подтаскивая поближе к радиатору баллон газового резака.
Автомеханик не стал возражать против этого спорного утверждения и чтобы оказаться подальше от комбата на случай разборки, присел у заднего колеса полуразобранной машины, прикидывая, к чему бы приладить абсолютно ненужные винты. И только тут до него дошло, что если они разбирают машину, то какого черта ему что-то привинчивать?
– Ну-ка, ну-ка, – пробормотал комбат, присматриваясь к ситуации.
В гараже находилось трое – механик, бригадир и еще один парень, довольно хилый на вид, орудовавший гаечным ключом. Единственный, кто мог представлять хоть какую-нибудь угрозу, был бригадир. Достаточно широкий в плечах, хоть и невысокий, как говорится, кряжистый – из тех, к кому сила приходит не в результате тренировок или накачек, а сразу дается природой. И эту силу почти не в состоянии уничтожить ни беспробудное пьянство, ни курение.
В уголке губ бригадира тлела недокуренная сигарета. По всему было видно, что он привык не выпускать короткий окурок изо рта во время работы, и дым ему совершенно не ест глаза.
Почувствовав присутствие рядом с собой еще кого-то, комбат обернулся. Наташа стояла у стены, прикладывая палец к губам.
– Ты чего здесь? – Страшно одной.
– Ну и глупая же ты! – комбат сделал несколько шагов по направлению к воротам, а затем, пригнувшись, преодолел освещенный участок и замер, прижавшись спиной к настывшему в ночном воздухе металлу.
– Осторожнее…
– Вот сейчас и начнем.
Он заглянул в гараж. Ситуация для нападения была самой подходящей. Бригадир как раз надел на голову маску сварщика и добавил газа в резак. Голубоватый кинжал пламени заострился. Автомеханик с испугом смотрел на возникшую в дверном проеме голову комбата. Рублев ему подмигнул, мол, чего же ты, обещал, а не пособляешь.
Парень от испуга включил электрическую отвертку. Та загудела. Комбат показал большой палец правой руки, мол, правильно придумал и, абсолютно не прячась, шагнул в ярко освещенный гараж. Звук его шагов заглушила электрическая отвертка, да и пламя резака гудело достаточно громко.
Второй автомеханик успел только поднять голову и встретиться взглядом с комбатом. Он даже не успел удивиться, не успел испугаться, когда Рублев схватил его за шиворот и, легко оторвав от земли, швырнул на заставленный жестянками с краской, запчастями, ветошью стеллаж. Причем, не просто швырнул, а напоследок ударил кулаком в солнечное сплетение.
Хилый автомеханик даже не попытался подняться, он скорчился на полу.
Это произошло так молниеносно, что бригадир только и успел приподнять маску сварщика да отложить в сторону резак. Времени на выяснение бригадир терять не стал, и так понял, что сейчас нужно не разговаривать, а действовать.
Схватил в руку первое, что попалось, – монтировку для разбортовки колес.
Комбат замер, пытаясь определить первое движение своего противника. Он знал – это самое главное в подобных ситуациях – предугадать первое движение и самому не промахнуться, нанося первый удар. Некоторое время они стояли молча. Электрическая отвертка по-прежнему надрывалась резким визжащим звуком.
Бригадир бросил короткий взгляд на Никиту и понял, ждать помощи ему не приходится. Он еще не знал, кто такой комбат, зачем явился, что ему надо, но решительный вид Рублева не оставлял никаких сомнений – драться придется во всю силу, и шансов победить у него где-то сорок против шестидесяти процентов.
Бригадир резко махнул монтировкой. Ее острый, расклепанный конец, раздвоенный, словно жало гигантской змеи, просвистел сантиметрах в десяти от носа Рублева. Но он даже не шелохнулся, поняв, что противник его всего лишь испытывает – на крепость нервов. Вновь просвистела монтировка, и вновь комбат не шелохнулся, наперед зная – длинны руки у бригадира не хватит, чтобы достать его. А бросать свое пока единственное оружие тот не спешил, почти наверняка зная, что комбат ухитрится увернуться от летящей монтировки. Они словно бы мысленно проиграли часть своей борьбы наперед, и пока получалась ничья.
Но нервы у бригадира начали сдавать. Он, как казалось ему – внезапно, прыгнул вперед и со всей силы опустил монтировку на плечо комбата. Но как раз именно в тот момент, когда металл должен был обрушится и раскрошить ключицу Рублеву, тот уклонился в сторону. Монтировка с грохотом заскакала по бетонному полу, а бригадир отпрыгнул назад, не дожидаясь, пока получит ответный удар.
«Если не бросился удирать, значит, еще на что-то надеется, – подумал Борис Иванович, осторожно заходя так, чтобы перекрыть бригадиру путь к отступлению. – И надеется не зря, шансы у него есть».
Бригадир лихорадочно искал взглядом что бы схватить в руку. И тут комбат чуть не расхохотался.
«Я знаю, как его достать», – подумал он, качнулся вправо, словно бы пытался нанести сильный удар бригадиру по голове.
Но он специально не довел начатое до конца, продолжая оставаться от своего противника на недосягаемом расстоянии. Бригадир, уклоняясь, присел, но тут же заметил, что комбат собирается нанести удар снизу и упреждая этот маневр, резко выпрямился, отпрянул. Разболтанная маска сварщика от этого резкого движения опустилась ему на лицо. Бригадир на мгновение ослеп, не в силах рассмотреть что-либо сквозь узкое затемненное окошечко. Он видел только тускло просвечивающую лампочку и синее лезвие пламени, все еще вырывающееся из форсунки газового резака.
Вот теперь уже комбат не церемонился. Он знал, что успеет сделать, то его. Несколько коротких ударов, нанесенных с близкого расстояния, отбросили бригадира на машину. Маска, подпрыгивая, покатилась по бетону пола. Бригадир даже не успел прикрыться, единственное, что он успел сделать, так это уцепиться руками за руль машины и, лежа спиной на двигателе, ударить комбата в грудь ногами. Невысокий бригадир распрямился, как короткая, но сильная пружина. Рублев покачнулся и не сумел устоять на ногах, рухнул на
