– Я пошутил, – быстро сказал он и взял ее за руку. – Просто мне было приятно хоть немного побыть не герцогом, а троглодитом. – Он заглянул ей в глаза и опять стал серьезным. – Я никогда не притворялся, Уиллоу. Тот человек, которого ты знаешь, и есть настоящий Дункан Росс. – Он медленно тронулся с места. – А то, что я пещерный человек, ты сама решила, потому что так тебе было легче удерживать меня на расстоянии.
Об этом ей тоже еще надо будет подумать. Неужели он прав? Снобистски называла Дункана троглодитом, а на самом деле она просто боялась полюбить его? Похоже, что так и есть.
– А почему ты сбежал из дома? – с интересом спросила она.
– Из-за глупой ссоры с отцом, – ответил Дункан, не отводя глаз от дороги. – Мне тогда было двадцать. Отец хотел, чтобы я пошел по его стопам и возглавил после него винокурню «Роза». Он уже распланировал всю мою жизнь, а мне это не понравилось.
– Ты хотел приключений.
– Хотел. – Он быстро оглянулся на нее и улыбнулся. – И нашел их более чем достаточно. А теперь я хочу остепениться и иметь свой дом.
– Значит, ты вернешься в Шотландию, возглавишь винокурню и начнешь пользоваться титулом?
– Нет. Винокурней уже занимается Камден, и у него это хорошо получается. А мне вполне достаточно небольшого, но очень популярного бара где-нибудь на побережье штата Мэн.
– А ты… Ты богат?
– В общем, да, – кивнул Дункан. – Но все мои деньги вложены в винокурню и в землю. Поэтому когда нам надо было откупиться от матери Микаэлы, пришлось брать в долг. Я мог бы тогда превратить в наличные свою долю в семейной собственности, но это было бы нечестно по отношению к Камдену. А что, быть богатым – это еще хуже, чем быть троглодитом?
Наконец-то и Уиллоу смогла улыбнуться:
– Пожалуй.
– Ну да, ведь ты же отказалась от наследства, которое оставил тебе Лейкман. Пять миллионов долларов – это не шутка.
– Я ведь долгое время считала эти деньги кровавыми. А когда узнала, что это не так, все равно не могла ими пользоваться, поэтому анонимно передала их на разные благотворительные проекты. Скажи, а ты успел помириться с отцом?
Кажется, этот вопрос удивил Дункана.
– Да, – коротко кивнул он. – Мы помирились, но у меня осталось ощущение, что я разочаровал его. Отец хотел, чтобы я вернулся домой.
– Невозможно жить так, как придумали за нас наши родители, – задумчиво проговорила Уиллоу, теребя бинт на запястье. – Видит Бог, я честно старалась исполнить мечту своего отца. Он ведь твердо решил, что однажды я должна стать губернатором штата Мэн.
– А разве ты не станешь? Рейчел тоже в это верит.
Уиллоу покачала головой:
– Я знаю. И все-таки…
Прижавшись к тротуару, Дункан остановил машину, выключил двигатель и повернулся к Уиллоу:
– Как я понимаю, ты не хочешь заниматься политикой? А чем тогда?
Она неуверенно улыбнулась:
– Я хотела бы открыть свою адвокатскую контору и заниматься частной практикой здесь, в Паффин- Харбор Я хочу помогать людям решать проблемы, которые кажутся им неразрешимыми.
– Я думал, тебе нравится работать в прокуратуре.
– Да, нравится. Иногда. Но чаще всего я занимаюсь коллективными исками или от имени штата защищаю общественные интересы. Я понимаю, что делаю это ради его жителей, но мне хотелось бы знать своих клиентов по именам и не тратить столько времени на бюрократию. Работая в прокуратуре, я вынуждена играть по установленным правилам, и мне это очень мешает. Ты понимаешь меня, Дункан? Иногда мне очень хочется эти правила нарушить, но я не имею на это права.
В его глазах заплясали чертики.
– Еще бы мне тебя не понимать! Уж мне-то отлично известно, что в глубине души ты не признаешь никаких правил. За это я тебя и полюбил.
– О, Дункан! – прошептала Уиллоу и попыталась броситься к нему на шею, но была тотчас же отброшена назад ремнем безопасности.
– Веди себя прилично, – засмеялся Дункан и потрепал ее по колену. – Однажды я уже пытался заниматься любовью в этой машине, и у меня с тех пор остался шрам. Так что прибереги свои поцелуи до тех пор, пока не познакомишься с моей матерью. После этого они мне точно понадобятся.
Несколько сбитая с толку, Уиллоу опять принялась теребить повязку на руке.
– Мне трудно поверить, что женщина, вырастившая тебя и Молли, может быть такой уж ужасной.
Даже если бы она захотела вырваться, вряд ли ей бы это удалось. Крепко держа Уиллоу за руку, Дункан почти втащил ее в кухню, где моментально установилось ледяное молчание, густое, как зимний туман. При первом же взгляде на ее светлость Маргарет Уэнт Росс Уиллоу почему-то пришла в голову мысль о драконе – разумеется, в его женском воплощении. Для полного сходства не хватало только чешуйчатых крыльев и клубов дыма, вырывающихся из надменного орлиного носа.
И Дункан когда-то слышал, как эта… это существо в течение целого лета почти каждую ночь занималось
