в лотерею в Висконсине, где раньше жили. Обе отличались эксцентричностью и крайним легкомыслием. Сестрам было уже за шестьдесят, замужем они не были. Они объявили себя «хорошими девчонками в самом расцвете сил» и усиленно искали «приличных мужчин», конечно, подходящих им по возрасту.
Лоэтта старалась успокоить старика:
— Они одиноки, Клетус. Гэсси и Адди даже в мыслях не хотели обидеть тебя.
— Да? Хорошо, я тоже не желаю им зла, но иногда безвыходные ситуации заставляют человека идти на крайние меры. Я посижу у тебя? Мэлоди против этого никогда не возражала. Даже радовалась. Я мог подменять ее ненадолго…
Лоэтта оставила посуду. Она внимательно посмотрела в мудрые карие глаза Клетуса и сказала:
— Почему ты думаешь, что мне нужно куда-то отлучиться?
— Разве нет?
Пожалуй, расспрашивать Клетуса бесполезно. Все равно не скажет, как догадался. Маккалли был немногим выше Лоэтты, но казался ей очень большим. Она закрыла глаза, мысленно, призвала себя быть мужественной. Сняв фартук, она протянула его Клетусу. Уходя, чмокнула его морщинистую щеку.
— Теперь я знаю, почему у Мэлоди доброе сердце.
— Давай обойдемся без сантиментов, девочка. Если выйдешь через заднюю дверь, никто не заметит, что ты ускользнула.
Лоэтта вытерла руки салфеткой. Стараясь не шуметь, сняла с вешалки пальто и быстро, пока окончательно не сдали нервы, вышла на внутренний дворик и направилась на улицу Кастера, в единственный здесь кабинет врача.
Бурке расхаживал по комнате, вернее, слонялся из угла в угол. До переезда в Джаспер-Галч он заключил с доктором Масеем сделку. Одним из условий сделки и была эта квартира рядом с медицинским кабинетом. Бурке с легкостью оставил Сиэтл вовсе не из-за его сырого климата. Уже очень давно он чувствовал недовольство собой, нигде не находил места, был словно отрезан от жизни. Тридцатипятилетний врач в престижной городской больнице ощущал себя скорее клерком, чем терапевтом. С тех пор, как Бурке очутился в этом странном городке, населенном чудаками, он думал, каково это: всю жизнь лечить одних и тех же людей, ходить на дом к больным, помогать при родах. Наблюдать, как взрослеют вчерашние младенцы, как сами обзаводятся семьями… Мечты… Конечно, в его мечтах Лили бежала ему навстречу с распростертыми объятиями…
Оказалось, что Лили не существует. Она всего лишь миф, фантазия. Лоэтта — реальность. Эта женщина говорила с Бурке как со страшным грешником, который совершил множество страшных ошибок.
Да, конечно, ему приходилось ошибаться. Иногда. Интересно, как Господь определяет — прав человек или нет? Оправдывают ли хорошие намерения сомнительные поступки? Бурке приехал сюда с лучшими намерениями. Посмотрим, куда они его приведут.
Господи! Опять Бурке думает о ней. Ему тридцать пять. Возраст, когда женские образы уже не должны мучить по утрам. Бурке быстро подошел к шкафу, сорвал крышку с ящика, в котором лежали книги, и начал расставлять их на верхней полке.
Во входную дверь постучали. Бурке крикнул, не отрываясь от книг:
— Входите. Открыто.
Щелкнула ручка замка, дверь со скрипом приоткрылась.
— Так быстро вернулись с вызова? — не оборачиваясь, спросил Бурке.
В комнате воцарилась тишина. Он оглянулся и увидел Лили. Она стояла у распахнутой двери, тусклое ноябрьское солнце освещало ее. Лили сжимала сумочку так, что суставы пальцев побелели.
— Проходи, — пригласил Бурке.
Лили нервно облизнула губы.
— Я сейчас уйду. Просто хотела сказать, что меня зовут Лоэтта. Но отец часто называл меня Лили.
Бурке смотрел на Лили и видел, что она напугана. Да и как может быть иначе? Он обидел ее, и Лили боится получить новый удар.
— Теперь буду знать, что ты всегда говоришь правду. — Он положил толстую медицинскую книгу обратно в картонный ящик.
Лили моргнула и нервно вздохнула. Господи, как же ему нравится тепло в ее глазах и румянец на щеках. Сильное чувство захватило Бурке. Простое, земное и очень приятное. Бурке шагнул к ней.
Лоэтта машинально отступила назад.
— Ну… э-э… гм. — Лоэтта с трудом сдержала стон. Куда подевались ее холодная сдержанность и здравый смысл? — Мне пора.
— Уже?
Бурке подходил все ближе. Она выпалила первое, что пришло в голову:
— В это время ко мне приходит Изабель. После смерти мамы она осталась совсем одна, когда не застает меня на месте, то очень волнуется.
— Изабель знает про нас… Лоэтта? — Бурке не очень уверенно произнес имя.
Лоэтта привыкла к постоянно меняющемуся звуку ветров Южной Дакоты. Слыша гул ветра после полуночи, она каждый раз вспоминала Бурке. Наверное, так будет всегда. Его голос похож на этот ветер: глубокий вздох, нежная мольба, медленно пронизывающая ее душу насквозь.
— Так знает? — тихо переспросил он.
С трудом Лоэтта взяла себя в руки, выпрямилась и вскинула подбородок. Глядя в напряженное лицо Бурке, сказала:
— Можешь не беспокоиться, Бурке. Я никому не разболтала о нашем маленьком приключении.
— Ты называешь то, что случилось между нами, приключением?
Лоэтта смутилась.
— А как бы ты это назвал? — решилась спросить она.
В глазах Бурке вспыхнул злой огонек, подбородок напрягся.
— Конечно, не приключением. Это было серьезно.
Он обнял Лоэтту, прежде чем она успела отступить назад. «Сейчас он меня поцелует», — подумала Лоэтта.
Глава третья
Натиск Бурке был так стремителен, что у Лоэтты перехватило дыхание. Когда он неистово поцеловал ее, она затихла. Лоэтта чувствовала тепло его крепких рук, твердые мышцы под свитером. Она закрыла глаза, ощущая влажные губы Бурке, его широкую грудь, мощные удары сердца.
Она ни о чем не думала, она забыла, что пора возвращаться в ресторан. Множество желаний слились в одно. Все так же, как в первый раз. Один поцелуй, и Лоэтта забыла себя, первое объятие, она уже мечтала о следующем. Хотя тогда она не сознавала этого. Сейчас пришло понимание. Понимание, от которого еще сильнее кружилась голова, чувства становились острее, и в сердце рождалась тихая нежность.
Руки Бурке скользнули вниз по ее спине, он еще крепче обнял Лоэтту. В ответ она не смогла сдержать счастливого стона, который вырывался в каждом вздохе.
Непреодолимая, опасная страсть заполнила Бурке до краев. Он сжал Лили изо всех сил. Господи, как она хороша! Тяжелая и нежная грудь, длинные ноги. Ее дыхание согревало, руки требовали ласки, губы так нетерпеливы. Пальцы Бурке скользили по застежкам платья Лоэтты. Желание, кажется, не находило себе места в его теле. Сердце бешено колотилось.
Бурке знал, что должен остановиться, но не мог. Ему хотелось утонуть в ее мягком тепле.
— Лили. Как же я соскучился.
Услышав его слова, она мгновенно открыла глаза и насторожилась. Произнесенное Бурке имя «Лили»
