— Но, Ваше Императорское Высочество, ведь было некогда на Руси народоправство: то же Вече новгородское, да и в Европе ныне не одни самодержцы правят. Французы, к примеру сказать…
— Не то говорите, не то! Вот вы Францию с её Конвентами в пример ставите, а ведомо ли вам, сколько крови невинной там пролито, сколько голов под гильотины попало да в войнах бонапартовых сгинуло? Знаете ли вы, что после всех этих робеспьеров да бонапартов из каждой сотни французов только двое мужиков здоровых оставалось, остальные же либо увечные, либо старики да дети? Мало того, на каждого из них по четверо, а то и шестеро вдов приходилось? Такая вот цена конвентам да бунтам выходит.
Что до Новгорода, то одно скажу: кричал там люд на вече, кто кого переорёт. Да только за спинами крикунов тех кто стоял? Да те же бояре новгородские. Даст боярин таким крикунам лепту малую, по ковшу вина хмельного на каждого выставит, вот они и орут на вечевой площади то, что тот боярин пожелает. Иные — другому в угоду орут. А как к согласию не придут, — да и как тут прийти-то? — так за ножики да кистени хватаются и ну душегубствовать да один другого с моста в Волхов сбрасывать! А бояре те только руки потирают. Так что Великий Князь Иоанн Васильевич не зря Новгород под свою руку державную взял да обычаи эти порушил!
А посему — вот вам моя воля: ни собрания Учредительного, ни иной какой говорильни в Империи Российской я не допущу. Православие суть едино с самодержавием останется. А вот жалобы ваши на жизнь тяжкую да на фабрикантов с заводчиками удовлетворены будут. На утеснителей трудящегося народа воздействую, кто не захочет уступить по-доброму, принудим силою законов! Отныне в России установлено будет равенство перед законом и равная ответственность: и работник, и фабрикант, и банкир равно будут отвечать за свои прегрешения и равно поощряться за достойные деяния. Будет введено общее и обязательное начальное народное образование всех лиц мужского и женского полу на государственный счет, а буде кто особо отличные успехи окажет, то продолжит и среднее образование за государственный счет же. Кроме того, в ближайшие два года во всех губернских городах будут открыты воспитательные дома для сирот, в которых обучаться будут все те дети, которые ныне принуждены бродяжничать и становиться на путь порока и преступности. По окончании обучения там девочки будут отправляться на медицинские курсы и в швейно-ткацкие училища, мальчики же — в училища политехнические и в военные школы. России нужны не преступники и проститутки, а мастера, медики и солдаты! Просимый вами прямой подоходный налог также будет введён, но не сразу, а постепенно, в течении двух-трёх лет, чтобы не обрушить государственный бюджет Империи. При всех заводах и фабриках будут учреждены постоянные комиссии, которые совместно с администрацией станут разбирать все претензии рабочих к администрации и наоборот. Кроме того, будет учреждена специальная комиссия, которой будет проведено исследование положения рабочих и установлен нормальный размер заработной платы, ниже которого устанавливать её запрещается, продолжительности рабочего дня и нормировка сверхурочных работ. Будет введено законодательное ограничение процентов по выкупным платежам для постепенной передача земли обрабатывающим её крестьянам. Кроме того, я гарантирую непременное участие представителей рабочих в выработке законопроекта о государственном страховании фабрично-заводских работников. Исполнение заказов военного морского ведомства будет преимущественно идти не за границей, а в России, однако полностью перевести все заказы сюда сразу не удастся: за часть заграничных заказов казной уже уплачено, и немалые суммы. Но предупреждаю, что я — не покойный государь Николай, и не только пойду навстречу народным чаяниям, но и сам буду строго спрашивать со всех и с каждого.
Россия изменяется? Что ж, благодаря этим изменениям ей будет суждено усилиться, а не ослабнуть! Теперь же, господа представители, ступайте к ожидающим вас и расскажите обо всём, что вы слышали. Предложите всем мирно и по-хорошему вернуться по домам. С завтрашнего дня приказываю всем заводам и фабрикам приступить к работе. О справедливой оплате и улучшении условий труда я позабочусь…
Я вас более не задерживаю. Ступайте!
— Ваше Императорское Высочество, а как же быть с прекращением войны?
— Война — не простуда, сама собою не пройдёт. Штука серьёзная…
«— У аппарата Куропаткин.
— У аппарата Николай.
— Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество!
— Здравствуйте, Алексей Николаевич. Думаю, Вы понимаете, что после капитуляции Артура подчинённые Вам силы остались единственной преградой против японской армии?
— Так точно, вполне понимаю.
— Согласно донесениям, даже при условии объединения обеих японских армий против вас, у вас всё равно будет четырехкратный численный перевес. Также и ранее ваши войска превосходили противника по численности. Однако с самого начала компании все крупные бои вы проигрывали.
— Но, Ваше Высочество, недавний успешный рейд конницы генерала Мищенко…
— Успешный? Вы называете успехом разрушение нескольких линий связи и поджог пары мостов, которые японцы восстановили в течении двух суток? Потери, понесённые казаками в этом, с позволения сказать, «успешном» рейде вдвое превысили потери «потерпевших поражение» японцев! И потери эти, заметьте, оказались совершенно напрасными, так как основные силы вашей Маньчжурской армии не пошевелились, чтобы использовать даже то кратковременное преимущество, которое дало нарушение коммуникаций противника!
— Но попытка атаковать укрепляющегося противника была бы чревата поражением!
— Вам, Алексей Николаевич, к поражениям не привыкать! Всё говорит о том, что, опасаясь поражений, Вы утратили всякую веру в победу! Сложилось впечатление, что Вы попросту неспособны руководить большими массами войск в современной войне с серьёзным противником. И выправить сложившуюся ситуацию можно лишь одним способом. Потрудитесь сдать командование всеми подчинёнными войсками командующему 2-й Маньчжурской армией генерал-адъютанту Гриппенбергу и немедленно выехать в столицу.
— Но, Ваше Императорское Высочество!..
— Довольно. Письменный приказ и Вы, и Оскар Казимирович получите в течении двух ближайших часов. Конец связи»
Перелом
Генерал-адъютант Оскар Казимирович Гриппенберг смысл службы видел в том, «чтобы всё происходило как положено». Положено солдату служить — обязан служить, на то и солдат. Положено офицеру командовать — так пусть командует, раз звёздочки на погонах носит. А уж ежели полководцу положено побеждать, а тот не только не побеждает, а раз за разом оставляет поле боя противнику — то это уж никак не положено. Что это за главнокомандующий, который вместо «вперёд!» ретираду командует? Потому и не любил командующий 2-й Маньчжурской армией Гриппенберг Куропаткина, прозвав того «Суворовым наоборот». Куропаткин платил ему взаимной нелюбовью. Это надо же, в новом-то двадцатом
