Я уже давно научился делать несколько дел одновременно, мой разум вполне неплохо справлялся с наблюдением за несколькими процессами и даже прекрасно успевал вносить в них коррективы. Другое дело, что я не слишком любил этим пользоваться, считая, что сосредоточение на одном деле, даёт более глубокое его понимание, что с лихвой окупает большее количество потраченного времени. Но в данном случае время было слишком ценным ресурсом, поэтому я одновременно делал сразу несколько дел. Я внимательно следил за туннелем, по которому мы двигаемся, стараясь заглянуть экстрасенсорикой как можно дальше. Внимательно 'слушал' какие трудности возникают у Туна с упражнением, направляя его и надеясь что эти разработанные совершенно для другой ситуации приёмы помогут ему справится с этой непонятной напастью. И наконец, я сам пытался справиться со взбунтовавшимся организмом, проблемы в котом были на несколько порядков обширнее и масштабнее того что происходило с Туном. Но всё это не помешало мне отследить опасность, пришедшей с совершенно неожиданной стороны.
– Териос, бросай Перрина!!!
Но, то ли минотавр не услышал мой крик в грохоте очередных толчков, то ли он не сразу вспомнил имя того, кого несёт на своей спине, но Териос никак не отреагировал на мой приказ. Тогда я, напрягая все свои силы, выхватил полурослика телекинезом, и подкинул под потолок туннеля. И успел я донельзя вовремя, потому что в верхней точке своей траектории наш несостоявшийся проводник вспыхнул уже знакомым ярко-синим пламенем. Этот огонь имел гораздо более насыщенный цвет, чем тот, что я наблюдал на Земле при сгорании природного газа, тому же это пламя пахло грозой.
– И как мы теперь будем находить дорогу, – с явной тревогой спросил обычно спокойный, собранный и немногословный Шем.
– О, не волнуйтесь, нам больше не должно встретиться никаких ответвлений, а до подземной реки осталось около двухсот шагов.
Ответ озвучила та, от которой я его совсем ничего не ждал, говорила одна из присоединившихся к нашему бегству спутников. Она была членом группы состоящей из полсотни людей, чья мраморно-белая кожа, и глаза с большими зрачками выдавали них коренных обитателей Подземья. Наша попутчица оказалась права, и, не встретив ни одного завала, мы достигли русла подземной реки. Всю дорогу я старался не задумываться, как мы будем пытаться добраться до поверхности через подземную реку, понятно, что шансов на это у нас мало, но это давало хоть какой-то шанс, потому что я не верил, будто этот катаклизм вот-вот закончится. Но в данном случае нам повезло, и русло оказалось сухим, хотя возможно я рано говорю об удаче, и наверху нас ожидает перекрывший течение обвал. В любом случае толчки становились всё сильнее, и нам следовало торопиться, что бы ни ждало нас по пути. Двигать по ещё мокрому руслу реки оказалось неожиданно легко, оно было достаточно широким, чтобы быть заваленным полностью, и некогда вода пробила свой путь в камне прочным настолько, что он не обвалился полностью. Действие слоновой дозы эликсира начало ослабевать, а это явно показывало, что бежим мы уже больше суток, когда после очередного толчка камень у нас под ногами начал как будто биться в припадке, а по стенам змеями стали разбегаться трещины.
– Амонатор милосердный.
Обычно на такую реплику Дала, Тун обязательно нашёл бы какое-нибудь едкое замечание, но в данном случае он был слишком шокирован произошедшим, чтобы говорить, и лишь разевал рот подобно рыбе выброшенной на берег. И я вполне могу понять его состояние, потому что представшее перед нашими глазами было за пределами самой буйной фантазии. Там где мы пробегали буквально пару минут назад, расползалась трещина, но нас поразила не она сама, а то какой вид открывался через неё. Я лично был готов увидеть потоки лавы, или бездонную пропасть, но ни как не отдаляющуюся мешанину камней посреди хвойной рощи, чьи деревья колеблются как трава, только вместо ветра их заставляет трепетать дрожь земли.
Несмотря на всё больше накатывающую усталость, мы побрели по руслу реки дальше. И через полчаса мы оказались на вполне мирном и спокойном лугу, в окружении светлых осин. Вот только этот кусок леса рос на висящей в воздухе каменно-земляной массе метров сто в диаметре. А под нами, на расстоянии тридцати метров от нижней части нашей летающей горы, творилось что-то совершенно невообразимое. Если не врали виденные мной карты и я правильно представляю маршрут нашего бега и наше изначальное положение относительно поверхности, находящееся на севере водное пространство было озером Акана, и его вода на глазах уходила под землю в разломы открывшееся на стремительно пересыхающем дне этого водоёма. Далеко на юго-западе, в небо поднималось невообразимых размеров зарево ярко-синего пламени. От этого далёкого огня исходили волны, заставляющие трепетать всё моё естество, и эти волны я чувствовал даже на расстоянии, которое я оценил в полторы тысячи километров. Только в этот момент я обнаружил, что уже несколько часов спокойно пользуюсь наконец-то заработавшими в полной мере новыми глазами, просто в Подземье информация от них не превышала получаемую экстрасенсорикой. Но самое масштабное и пугающее происходило на юго-востоке, старые и невысокие горы, названия которых не было в прочтённых мной атласах, как будто съёживались, далеко не сразу я понял, что они не просто уменьшаются, они уходят под землю, чтобы открыть невообразимый разлом. И этот разлом, по сравнению с которым Большой Каньон [110] выглядел лишь глубоким оврагом, расползался всё дальше, чтобы в итоге прорезать землю под нашим парящим островом.
Всегда считавшая себя человеком спокойным и не склонным к панике Сипас Кинрайсапа никак не могла найти себе места. И вовсе не внезапно отказавшие силы опытной волшебницы и чародейки были виновны в её страхе. Пока она бежала через подземные туннели вслед за странным гоблином, её волновали лишь жизнь и здоровье себя и своих спутников, но стоило выбраться на поверхность, и даже взмыть в воздух, как она осознала масштабы катастрофы, с которой она столкнулась, и испугалась по- настоящему.
