— Кир любил Пасаргады, — негромко рассказывал маг, следуя за царем, — ведь на этой равнине он победил Астиага, своего деда, мидийского царя. Этот город и дворец царь построил в память своей победы!
Александр задумчиво кивнул головой. Да, это он знает.
На заре македонское войско покинуло Пасаргады.
— Не грабить! — с угрозой сказал царь военачальникам. — Не трогать города — это город Кира!
Пасаргады остались нетронутыми.
Снова поход. Снова трудные дороги под палящим солнцем, пыль, жажда. Снова костры и палатки на отдыхе. Снова вперед, вперед, все дальше в глубь азиатской страны…
ПОГОНЯ
Дарий засел в Экбатанах[*], собирает войско. Последние гонцы сообщили, что к нему пришли союзники — скифы и кадусии — и что Дарий собирается идти навстречу Александру.
Александр поспешно двинул армию через горы Паретакены. Обоз остался позади, повозки и вьючные животные не успевали за военными отрядами.
Македоняне перевалили горы и спустились в долины Мидии. До Экбатан оставалось три дня пути, а Мидия так спокойна, словно и не знает, что идет война. В этом было что-то странное и тревожное.
Неожиданно на дороге появился небольшой персидский отряд. Богато одетый, богато вооруженный перс, ехавший впереди, остановил отряд и сошел с коня.
Александр глядел на него с удивлением.
— Царь, я — Бисфан, сын царя Оха — Артаксеркса.
— Ты сын Оха — Артаксеркса?!
— Да.
— Что же ты хочешь сказать мне, Бисфан, сын Оха — Артаксеркса?
— Ты спешишь в Экбатаны, царь, чтобы захватить Дария. Но Дария нет в Экбатанах. Вот уже пятый день, как он бежал.
— У него есть войско?
— Есть, царь. Есть конница — тысячи три. И тысяч шесть пехоты.
Александр улыбнулся уголком рта.
— Немного!
Так. Снова бежал. Снова искать и преследовать.
— А что же думаешь делать ты, сын Оха? — спросил Александр.
— Я хочу поступить к тебе на службу, царь. Я буду верно служить тебе.
— А как же твой царь Дарий?
Бисфан, прищурясь, внимательно поглядел на Александра.
— Мой царь? Человек, который бежит теперь, сам не зная куда, предав свое царство, свою страну?
— Хорошо, — сказал Александр, — я принимаю тебя. Присоединяйся к моим конным этерам.
Бисфан поклонился и, вскочив на коня, последовал за отрядом царских друзей.
— Еще один перс… — прошло по рядам этеров. — Своих македонян ему мало!
Мидия встретила македонян прохладой долин, обильных пастбищ, зеленью садов, отягощенных плодами, поселений с полными закромами хлеба…
Экбатаны лежали у самых гор. Страна, покинутая царем и войском, не защищалась.
«Здесь персидские цари спасались от летнего пекла, — думал Александр, с наслаждением дыша свежим воздухом гор и леса, — они были правы. Македонские цари тоже будут приезжать сюда в летние месяцы… Ветер ходит по улицам — совсем как в Пелле!»
Древний акрополь стоял на плоской скале. Семь кирпичных стен окружало его. Зубцы этих стен были окрашены в семь разных цветов. Зубцы первой, наружной, стены были белые, как снег на горах. Зубцы второй стены — черные, как уголь костров. Зубцы третьей — красные, как весенние маки на склонах гор. Четвертой — голубые, как вода у берегов Александрии. Пятой — цвета меда. Шестой — посеребренные. И зубцы седьмой, внутренней, самой высокой, стены хранили следы старой, потускневшей позолоты.
Александр еще в детстве слышал, что где-то, очень далеко, есть такой дворец — Аристотель рассказывал о нем. Но тогда это казалось чем-то нереальным, похожим на легенду. А теперь вот оно, это здание, овеянное волшебством древности, стоит перед его глазами.
Александр, волнуясь, вошел во дворец мидийского царя Астиага. Здесь, в этих залах, когда-то бродил маленький черноглазый внук царя Куруш. В эти двери он входил. По этим лестницам поднимался. Отсюда он глядел на темные шапки лесистых вершин и вспоминал пастуха Митридата… Отсюда Куруш ушел в Персию и поднял восстание против Астиага. Странно его звали — Куруш. Куруш! Эллину трудно выговорить такое имя, Кирос, Кир…
Ни Александр, ни его военачальники не ожидали, что богатства в Экбатанах будут так огромны. Когда сосчитали сокровища, то оказалось, что их хранится здесь на восемьдесят тысяч талантов. На военном совете шел большой разговор — как лучше употребить эти богатства.
Старые военачальники говорили, что хорошо бы все это отправить домой, в Македонию.
