Дошла эта весть и до Спитамена. Преданные ему люди поспешили предупредить его.
— Не выходи на битву с Александром, Спитамен! Это верная гибель. Укройся где-нибудь или уйди подальше в степи.
— Спасибо. Я обдумаю, как поступить.
Спитамен сидел во дворике, где возле глиняной низенькой ограды дремали два верблюда. Вольный ветер, еще сырой, но уже полный свежих запахов травы, пролетал над головой. Степь манила привольем, свободой, солнечными далями… Но степь — это не его земля. Это земля скифов. Уйти с кочевниками, затеряться среди пастбищ, скифских костров и повозок, отказаться от Согдианы, отдать Согдиану в руки чужеземцев навсегда… Нет!
В дверях убогой хижины встала стройная, белая фигура. Жена. Она смотрела на Спитамена.
— Я все слышала. Что ты будешь делать теперь?
— А что, по-твоему, мне надо делать?
— Я знаю, что мои слова, как всегда, пройдут мимо твоих ушей. Но все-таки я скажу — может быть, в последний раз. Ты должен пойти и сдаться Александру, сдаться на милость. Вот что, по-моему, тебе надо сделать.
Спитамен вздохнул.
— Этого не будет, пока я жив. Ты это знаешь.
— Пока ты жив?
— Да. Пока я жив, я буду сражаться с этим жестоким человеком, который отнял у меня все — мою землю, мои богатства, мою свободу и свободу моего народа. Я буду сражаться, пока не убью его и пока не прогоню чужеземцев с родной земли.
— Или пока он не убьет тебя.
— Да. Или пока он не убьет меня.
Женщина помолчала, не спуская со Спитамена холодных, усталых глаз.
— Пока ты жив, Спитамен, отправь меня домой. У меня больше не осталось сил. Я ненавижу эту жизнь, я ненавижу этих людей, я не могу больше! Все тебя оставили — и согды, и бактрийцы. На что ты надеешься? На кого? Ты ослеп и оглох, у тебя нет разума!
— Ты хочешь, чтобы я стал предателем? Этого не будет.
— Отпусти меня.
— Это свыше моих сил. Ты без меня погибнешь.
— Значит, все останется по-прежнему?
— Да, пока…
— Пока ты жив?
— Да. Пока я жив.
Женщина сжала губы. В глазах ее была ненависть. Она повернулась и снова скрылась в темноте жилища.
— О если бы ты уже был мертв!
Спитамен послал за своими начальниками конных отрядов. Но они сами спешили к нему. Их осталось немного.
— Спитамен! Спитамен! — Они волновались и перебивали друг друга. — Надо бежать! Надо уйти в степь! Спеши!
— Надо посоветоваться с ними. — Спитамен кивнул в сторону скифских шатров. — Может быть, примем бой…
— Не советуйся с ними, Спитамен! — В круг, чуть не плача, ворвался молодой согд. — Я только что оттуда. Я слышал! Они больше не хотят воевать с Македонянином!..
Спитамен выпрямился.
— Как не хотят? Пусть они мне это скажут сами!
Он отстранил молодого согда и решительно направился к своему коню, который пасся невдалеке. Согды поспешили за ним.
Спитамен спрыгнул с коня у шатра скифского вождя. Хотел войти, но стража, стоявшая у входа, преградила дорогу.
— Что это значит?
— Ничего. Наш вождь спит и не велел будить.
— У меня важное дело!
— Ничего не знаем.
Спитамен направился к широкому костру, возле которого на кошме сидели скифские военачальники, пили кумыс, мирно переговариваясь и чему-то смеясь. Они словно не видели Спитамена, пока он не произнес обычного приветствия.
— А, Спитамен! Садись, Спитамен!
— Вы слышали, что Александр сам идет на нас?
