Панкратов проехал на своём «Москвиче» мимо «девятки» Монина и, когда тот завернул за угол, последовал за ним, припарковав машину на Лепестковой улице недалеко от входа в баню.
Перед самым входом располагалась обширная площадка для парковки автомобилей, напротив была площадь перед многоэтажным зданием проектного института.
Эти два современных здания словно вырубили себе место в старом районе, застроенном в основном одно-двухэтажными застройками конца девятнадцатого века.
Вокруг этих зданий, несмотря на поздний час, было довольно много машин. Монин направился к припаркованному недалеко от здания «Роспромпроекта» старенькому «БМВ» пятой модели.
Подойдя к машине, Монин открыл дверь и уселся на заднее сиденье. Глеб вгляделся и пришёл к выводу, что в машине сидят трое. Лица этих людей Глеб разглядеть не мог, несмотря на хорошую освещённость вечерней улицы.
Он достал чемодан с аппаратурой и принялся распаковывать его, подготавливая к работе, и тут неожиданно взгляд Глеба упал на две иномарки, стоящие недалеко от входа в баню.
Это были два джипа «Гранд-Чероки», оба чёрного цвета.
Глеб достал из «бардачка» бинокль и, наведя резкость, разглядел номера на джипах. У него не осталось никаких сомнений, что это были машины, принадлежащие Сергею Потапову.
Глеба охватил панический страх, Сергей мог появиться из бани в любой момент. Площадка перед входом хорошо простреливалась. Такому меткому киллеру, как Монин, не составляло большого труда даже из пистолета попасть в свою жертву с расстояния в двадцать, даже тридцать шагов.
Глеб лихорадочно вытащил из кармана сотовый телефон и быстро набрал номер телефона Потапова.
Сотовый не отвечал, тогда Глеб, не убирая трубки, вынул из «бардачка» пистолет «ТТ». Прижав плечом трубку телефона к уху, он передёрнул затвор пистолета и, сняв его с предохранителя, положил себе на колени.
— Давай, Сергей, давай, возьми трубку, — прошептал Глеб, нервно вглядываясь во входные двери бани, к которым вела широкая гранитная лестница.
Неожиданно входная дверь открылась, сердце Глеба замерло, он схватил пистолет и приготовился открыть стрельбу сразу же, как только окно «БМВ» опустится…
Потапов освободился из милиции около семи часов вечера. Все это время он давал показания сначала Горчакову, потом Левченко.
В конце концов его отпустили вместе с охраной, однако Титов и Пастухов были отправлены с романовскими вместе с Левченко в отдел по борьбе с организованной преступностью давать показания.
— Не волнуйся ты за них, — успокоил Горчаков Потапова, — Левченко ещё тот самодур, стебанулся на борьбе с бандитами и теперь видит их почти в каждом, кто не служит под его началом.
Тебя он отпустил, потому что ты депутат городской Думы, у тебя авторитет.
Попозже отпустит и Титова с Пастуховым, помурыжит их немного там у себя в отделе, уточняя разные детали.
— Что-то он рвёт каблуками траву, усердствует, — хмуро ответил Потапов, — ни Титов, ни Пастухов никуда бы не делись, их можно было бы и на следующий день вызвать.
— Ладно, не злись, — весело произнёс Горчаков, — что с этих обоповцев взять. Но ты не волнуйся, я все проконтролирую.
Потапов попрощался с Горчаковым и, выйдя из отделения милиции, сел в машину, в которой его поджидали охранники. Учитывая сложность ситуации, Потапов ездил теперь на двух машинах: в одной он сам, в другой — охрана.
Едва усевшись на сиденье джипа, Сергей позвонил в офис Дадамяна.
— Это Потапов говорит, я хочу поговорить с Альбертом, — объяснил Сергей секретарше.
— Его сейчас нет, он в бане, — ответила девушка.
Потапов поблагодарил её и отключил связь.
— Куда едем? — спросил его водитель.
— В баню, — ответил Потапов, тяжело вздохнув, — и это, к сожалению, не шутка.
Как это часто бывало, когда в бане парился Альберт Дадамян со своей компанией, она не обслуживала обычных посетителей.
Дело в том, что с Дадамяном часто парились высокие начальники или крупные бизнесмены, зачастую заезжие гости из Москвы.
Всех их за редким исключением сопровождала охрана. Вот и сегодня Потапов заметил на стоянке перед баней несколько дорогих иномарок, из чего он сделал вывод, что у Альберта важные гости.
Обычных посетителей в холле бани не было, он был наполнен многочисленной охраной. Сам же Дадамян ездил в сопровождении лишь одного телохранителя и помощника, он был убеждён, что в городе ему бояться некого.
Как только Потапов вошёл в холл в сопровождении своих телохранителей, к нему сразу приблизился один из дежуривших в вестибюле секьюрити и вежливо поинтересовался:
— Вы среди приглашённых?
— Нет, — ответил Сергей, — но я уверен, что меня пригласят, скажите Альберту, что приехал Потапов.
Парень понимающе кивнул и направился в сауну. Появился он через пять минут и так же вежливо сообщил:
— Вас ждут, проходите., Потапов кивнул своим телохранителям, чтобы они остались здесь, присоединившись к другим скучающим секьюрити, а сам пошёл за помощником Дадамяна.
Дадамян вместе с гостями находился в просторной комнате отдыха люксового номера на первом этаже. Гостей было человек восемь. В основном люди уже в возрасте. Все они сидели на мягких диванах, окружавших широкий и обильно уставленный закусками стол.
Щукинские бани назывались так в честь прежнего многолетнего директора этих бань, носившего фамилию Щукин. Однако теперь они принадлежали Дадамяну.
Дадамян как хозяин сидел во главе стола в большом кожаном кресле, так же как и гости, обёрнутый лишь простыней. Потапов отметил, что девочек на сей раз нет, и в следующий момент понял почему. По правую руку от Дадамяна сидел вице-губернатор Василий Горский.
Несмотря на неформальную обстановку, его влажные волосы были тщательно причёсаны, лишь лицо ещё больше раскраснелось.
В отличие от других гостей, приветливыми возгласами встретивших Потапова, Горский молчал, внимательно и насторожённо глядя на него.
— Серёжа, дорогой, — Дадамян поднялся из кресла и, повернувшись к Потапову, приветливо развёл руками, — заходи, дорогой гость, наконец-то ты откликнулся на моё приглашение.
Потапов сделал шаг навстречу и остановился, засунув руки в карманы плаща.
— Что встал, что встал, дорогой, — во взгляде Дадамяна скользнуло небольшое недоумение, — заходи, раздевайся, не бойся, здесь все свои, все друзья.
Почему до сих пор стоишь одетый?
Потапов устало усмехнулся и произнёс с сарказмом в голосе:
— Боюсь снимать бронежилет…
Знаешь ли, в последнее время я даже среди друзей не чувствую себя в безопасности… Может быть, даже среди друзей в особенности, — добавил он.
— Плохая шутка, Серёжа, ты сегодня в дурном настроении. Садись за стол, посиди с нами, выпей, уверен, лучше себя чувствовать будешь.
— За последние дни до меня дошло много информации, которая сильно испортила мне настроение, — произнёс Потапов, — в связи с чем я хочу с тобой переговорить. Удели мне десять минут сейчас.
Блестящие глазки Дадамяна на секунду застыли, впившись в лицо Потапова, но уже в следующий момент он снова заулыбался и, повернувшись к гостям, сказал весёлым тоном:
— Ешьте, пейте, дорогие, вечер только начинается. Сейчас мы с Серёжей поговорим и вернёмся к вам. Извините меня за отсутствие, все, что надо, все будет, Гарик обеспечит, только скажите ему.
