– Это твоя проблема, а не ее.
Несколько минут он сидит молча, пробуя совладать с нарастающим раздражением, но у него плохо получается. Со времени их расставания в этом смысле мало что изменилось.
– Неужели до нее не доходит, что она здесь лишняя?
– Это ты здесь лишний, а не она.
– Да, за словом в карман ты никогда не лезла... Так она при тебе что-то вроде дуэньи, да? Считает своим долгом тебя опекать? А если я вздумаю распускать руки, она позовет француза, и он набьет мне морду?
Лиза тихонько вздыхает: безнадежен... Но Макса это почему-то приводит в ярость.
– Я понимаю, он ваш герой, к тому же довольно смазлив – что да, то да, – и все же навряд ли стоит так рисковать. Мы с ним в разных весовых категориях.
Что ж, с этим трудно спорить. Сидя напротив, Лиза рассеянно окидывает взглядом его торс. Они не виделись год или около того. За это время он заметно поправился. Не растолстел, а как-то заматерел, раздался в плечах.
– Он не смазлив. Он красив. Это разные вещи.
– Ага! – произносит Макс с видом прокурора, которому наконец-то удалось вырвать у преступника признание. – Так ты влюблена в него.
– Нет, но у меня есть глаза. Когда я вижу красивого мужчину, я говорю: он красив.
– А твоя подруга что думает по этому поводу? Она с тобой согласна?
– Вполне.
– С ума сойти! – Он рассмеялся, отрывисто и зло. – Кстати, у него военная выправка, вы заметили? Черт, да что вы только замечаете? Только то, что у него в штанах?
– Военная выправка? – переспрашивает Лиза в замешательстве. – Что ты имеешь в виду?
– Да все! Эта спина, эти плечи... Конечно, он кривляется изо всех сил: принимает соблазнительные позы, задирает ноги выше головы. – Макс говорит об этом с таким неподражаемым презрением, как будто все перечисленное Венсан проделывает исключительно ради него. – Только это ничего не меняет. От такой осанки не избавишься – слишком долго ее вырабатывают. Так ты и правда не знаешь, кто он? Случайно, не кадровый офицер?
– Даже если и так, тебя это не касается.
– Хо-хо! Похоже, у вас тут казарменная дисциплина. Своего главнокомандующего не смеете обсуждать даже в его отсутствие. А он неплохо поет про змей, драконов, духов тьмы и прочую нечисть. И где только нахватался! В воинской части такому точно не научат.
Теперь он насмешничает. Господи, до чего же ему хочется ее уязвить! Укусить побольнее, заставить вновь испытать эти забытые чувства: смятение, отчаяние, стыд... Красавчик француз потому и сделался мишенью этих злобных насмешек, что ей не удалось скрыть своего расположения к нему.
– Ты здесь до тех пор, пока он не возражает,
Однако его слова о военной выправке запали ей в душу. Она и сама втайне восхищалась осанкой Венсана: его прямой спиной, развернутыми плечами, слегка приподнятым подбородком, как будто он привык смотреть на мир свысока. Но когда рассекаешь целыми днями толщу воды как дельфин, в то время как плечи тебе оттягивает баллон с дыхательной смесью, поневоле начнешь дышать и двигаться не как все. Кадровый офицер?.. Что за чушь! Военные – они же совсем другие.
– Лиза... – Протянув руку, Макс робко касается ее пальцев, которые она тотчас отдергивает. – Ты прекрасно выглядишь.
– Да, но твоей заслуги в этом нет.
– Тебе идет загар.
– Мне идет свобода, – с улыбкой поправляет Лиза. – Это тебя больше всего и бесит, не так ли?
– Ох, ну до чего же ты все-таки стервозная баба! – взрывается Макс вопреки своему намерению немного побыть славным парнем. – До чего же стервозная!
–
– Ты что, разучилась говорить по-русски?
– Я научилась говорить по-французски.
Загорелая и светловолосая, похожая на богиню Артемиду, она выходит из-за стола и, глядя на него с доброжелательной улыбкой, роняет небрежно:
– Доброй ночи... Пойдем, любовь моя.
Последние слова адресованы Джемме. Та тотчас же встает, засовывает под мышку журнал и, пожелав Максу доброй ночи, направляется к двери.
– Постой! – восклицает он с поистине гамлетовскими интонациями. – Лиза, ну зачем ты так? Ведь я люблю тебя, правда! Я специально приехал, чтобы сказать тебе об этом. Согласен, было много ошибок, но ведь любую ошибку можно исправить, если только постараться. Я люблю тебя и хочу быть с тобой!
Она замедляет шаг, чтобы уронить через плечо:
– Не в этой жизни.
После чего обнимает Джемму за талию и вместе с ней рас–творяется во мраке коридора.
* * *
В половине второго ночи Венсан проснулся, потому что ему послышались крадущиеся шаги по коридору. Он сел и навострил уши. Ну, так и есть. Похоже, этот комедиант решил прогуляться до спальни своей партнерши по играм. Да уж, в искусстве изводить друг друга этим двоим воистину нет равных! Остается решить, что делать. Дать жестокой красавице проломить ему череп или пойти размяться самому?
Стараясь не производить лишнего шума, он слез с кровати, натянул джинсы, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Макс, тоже в джинсах и босиком, крался вдоль стены, чувствуя себя, должно быть, настоящим агентом 007. Бочком, на полусогнутых...
–
Подобное упорство всегда вызывало у него двойственные чувства. С одной стороны, мужика можно понять. Она хороша в постели так, как может быть хороша только истеричка: поначалу сопротивляется или изображает холодность, а потом визжит, кусается и разве что на стену не лезет от страсти. Но с другой стороны, его ведь предупреждали...
– Эй! – услышал Макс, уже потянувшийся к ручке двери. Двери, за которой мирно спала (а может, не спала) ничего не подозревающая Лиза. – Ты далеко собрался?
Вздрогнув, тот шарахнулся в сторону. «Эге, дружок, да у тебя тоже нервы ни к черту!..» Уставился на стоящего в непринужденной позе Венсана со злобой, никак не вяжущейся с недавним дружелюбием.
– Решил подышать свежим воздухом? – С тем же беззаботным видом Венсан вышел на середину коридора и остановился, делая вид, что шарит по карманам в поисках сигарет. – Хорошая идея.
Макс попятился, продолжая таращиться на него с той же злобной ухмылкой, которую не успел или позабыл стереть с лица.
Двустворчатая дверь, ведущая на балкон, а оттуда на лестницу, была распахнута настежь, и свет полной луны, заливающий коридор, позволял им хорошо видеть друг друга. Худощавый Венсан – ни грамма лишнего веса – со своей прямой спиной и нарочито развязной манерой держаться. И Макс – грузноватый, хотя довольно быстрый, готовый в любую минуту перейти на грубость, если хитрость почему-то не удалась.
– Послушай,
Макс облизнул губы.
– Да.
– Сейчас мы с тобой выходим на балкон, выкуриваем по сигаретке... у меня «
