отправился дальше.
В последний раз его видели у пролива Югорский Шар. Пролив был забит льдами. Несколько торговых кораблей пережидали, пока льды разойдутся. «Святой Пётр» вошёл в пролив и скрылся в тумане. Торговые суда так и не дождались в тот год чистой воды, вернулись в Архангельск.
Лет через пять у выхода из пролива под сложенным из камней знаком нашли почту экспедиции. Капитан писал, что пролив пройден благополучно и судно выходит в Карское море.
Первые год-два Палтусова ждали спокойно. Ведь газеты уже не раз писали о его гибели, но он всегда возвращался со славой. Тем более что на следующее лето отправились Арктические экспедиции Седова, Русанова и Брусилова. Они могли помочь терпящему бедствие судну. Но и все эти три экспедиции закончились трагически.
А потом Россия вступила в Первую мировую войну, и у царского правительства не было ни средств, ни возможностей, а главное — желания, чтобы направить спасательные суда на поиски отважных исследователей. Да и где было их искать среди безбрежных ледяных полей? Никто указать не мог.
План Максима
И снова помешали родители. Точнее, один родитель — папа.
Хорошо, что Оля закрыла дверь на большой железный крюк. И пока папа с удивлением дёргал ключом, Максим успел положить назад толстые тетради, захлопнуть крышку и накрыть её ковриком.
— А я завтра в школу иду! — похвастала Оля, когда папа, наконец, вошёл.
Конечно, это был одновременно и отвлекающий манёвр.
— Да ну! — попался на манёвр папа. — Снова будешь ставить рекорды! И давний гость здесь? — поздоровался он, увидев Максима. — Как дела? Как успехи? Жизнь удалась?
— Мы географию изучали, — проговорил зачем — то Максим.
Папа притворно удивился:
— Как же, слыхал о такой науке! — Он прошёл в Олину комнату и увидел на столе книгу Максима. — «Великий Северный морской путь», — прочитал он. Ого! Это кто из вас интересуется?
— Мне Максим дал почитать.
Папа полистал желтоватые страницы.
— Мне тоже можно после тебя? Максим молча кивнул.
Папа ушёл на кухню, поставил чай и позвал всех к столу.
— Ау меня тоже новость, — сказал он. Мы завтра красавицу выводим.
— Уже поедете?! — удивилась Оля.
— Попробуем. Красавица — это гоночная машина, — объяснил папа Максиму. Бегает как зверь. Сами собрали. Приходите смотреть.
— Спасибо, но у меня завтра дела, ответил солидно Максим.
Он попил чаю, снова сказал «спасибо», потоптался в прихожей около сундука, вздохнул и стал одеваться.
— Я тоже выйду, — сказала Оля папе и пошла с Максимом на улицу.
— Понимаешь, нам надо все те записи исследовать, — сказал Максим, остановившись посреди двора. — Это важно для науки.
— Понимаю, — ответила Оля.
— Ваш дом на ремонт не ставят?
— Мама говорит, пока нет.
— Это хорошо. Я придумал, что делать. Ведь дневники из сундука уносить нельзя?
— Нельзя! — Оля даже испугалась. Она решила, что Максим немедленно начнёт выпрашивать эти дневники хотя бы на день-два. — Мама откроет и увидит.
— А мы и не будем брать. Мы всё пере пишем. Каждую тетрадь. И у нас будет копия. А дневники пусть спокойно лежат у вас в сундуке.
— Три тетради — это же целый год писать.
— А мы ребят из класса позовём.
Мишка Фраерман может разобрать любой почерк. Он будет дешифровщиком, как в разведке. Я тоже буду диктовать — с моими каракулями писать нельзя. А ты, Лида Кокушкина и Валя Полякова будете записывать. Олег Саркисян — он и читать и писать может. Тетрадь на двоих, и за один месяц мы всё перепишем. Здорово придумал?
Максим придумал действительно здорово. И Оля согласилась.
— Ты поговоришь с девочками, а я с ребятами, ладно? Будем приходить сразу после школы и по часу писать.
— А если не захотят?
— Надо так сказать, чтоб захотели.
Сговор
Интересно приходить в школу после болезни — все тебе радуются. Не то, что в обычные дни, когда могут и не заметить.
Максим пришел позже Оли.
В первую перемену он встал рядом с Мишкой Фаерманом. Тот играл в шахматы вместе с другим пятиклассником. Они все перемены играли в карманные шахматы. Ещё в третьем классе некоторым нравилось подскочить сбоку и поддеть их шахматную доску, так чтобы все фигуры разлетелись по полу. Но с тех пор как Мишка стал учится приемам каратэ у соседа-милиционера, подавальщики вывелись. Ещё Мишка умел разобрать любой почерк, в две минуты расшифровать любую запись, ребус. Это у него само собой получалось. И он многим помогал разгадывать ребусы. О своих способностях он узнал, когда в летнем лагере читал рассказ «Золотой жук» Эдгара По и разобрал записку знаменитого пирата раньше, чем герой рассказал о зашифрованном смысле.
Максим подождал конца партии и позвал его. Мишка неохотно отошёл от окна, но слушать стал внимательно. О чём-то они тихо поговорили, Мишка согласно кивнул и вернулся к шахматам.
А Оля всё не могла подойти к Лиде Кокушкиной и Вале Поляковой, потому что не знала, с чего начать разговор. Не начинать же его со слов: «Девочки, мы с Максимом сделали открытие, и нужна ваша помощь». А если рассказывать о капитане Палтусове, то перемены не хватит.
Наконец она решилась.
Лида Кокушкина была добрым человеком. Если кому-нибудь несправедливо ставили двойку, и он плакал, Лида плакала вместе с ним. Даже если тот человек терпел и не плакал, она всё равно плакала из сострадания.
На физкультуре Лида стояла последней, но весила больше многих девочек. В этом году девочки увлеклись похуданием, соревновались, кто меньше весит, перестали есть на переменах и ссорились с родителями, когда те заставляли их плотно обедать. Одна Лида не старалась похудеть. Она же вала с утра до вечера. То ириску, то пряничек, то яблочко. И любила угощать других.
Когда Оля отвела её в сторону, Лида спросила:
— Хочешь пряничка?
Оля взяла пряник, чтобы не обидеть Лида, надкусила и лишь потом проговорила:
— Приходи, пожалуйста, после уроков ко мне домой.
— Зачем? У вас праздник, да? — спросила Лида. Она обожала ходить к подругам на дни рождения.
— Это тайна. Приходи ко мне и всё узнаешь.
— Какая тайна, а? Скажи только мне, Оля, — стала просить Лида. — Я больше никому.
— Мы с Максимом Михеевым сделали одно открытие, и ты должна нам помочь…
— С Максимом? Разве вы с ним помирились? — удивилась Лида. — А Валя то же придёт?
В последнее время Лида дружила с Валей Поляковой и без неё никуда не ходила.
— Придёт, я её тоже зову.
Олег Саркисян читал книги с пяти лет. А в шесть лет он уже стал писать романы. Первый его роман назывался «ОЛЕК ЭТО КАРЛСУН КАТОРЫЙ ЖЕВЕТ НА КРЫШИ» и состоял из трёх страниц.
