но там, дома, в моей спальне постоянно живёт очередная хорошая болезнь, грозя отнять у меня недельку- другую… А какие они собеседницы! Не все из нас понимают радость болезни, но если вы соберётесь пополнить наши ряды, почему бы вам не быть умнее средней массы? Хотите, я заражу вас проказой? Эта дама ещё умнее бубонной чумы, я столько вынес из общения с нею…
— Э-э… как-нибудь в другой раз, — пробормотал Фибах, чуть отодвинувшись. — Сейчас нет времени…
— Да, вы правы. Главный Диспетчер позвонил мне на Проксиму Центавра и сказал, что ваш пёс сбежал. Я его правильно понял?
— Как вам сказать… — потупился профессор. — Сбежал — это сильно сказано! У моего пуделька повышенная возбудимость…
— У меня тоже повышенная возбудимость, — тихо заметил кактус, — но я вот, в отличие от вашего пуделька, никуда не сбежал. Да и у вас временами чего только не заметишь, однако, если вдуматься в ваши обещания, то вы — сама ответственность. Не так ли?
— Б-безусловно, — сказал Фибах, утирая пот со лба белоснежным платочком, извлечённым из нагрудного кармана фрака. — Но, во-первых, Шворк вернулся! Сам вернулся, заметьте, мы с девочками встретили его на полдороге к дому…
— А где у вас дом? — уточнил кактус без малейшей шутливости. Профессор поперхнулся, но попытался улыбнуться.
— Ну конечно же, здесь! Я больше не представляю себя без этих стен, Ваша Вечность… Да, и во- вторых, я уже разобрался в причине этой небольшой нервозности. Изложить?
— Я бы предпочёл, чтоб вы вообще не нервничали, — вздохнул космический гость. — Но если иначе нельзя, то я очень интересуюсь…
— Вы меня не поняли! — прижал руку к сердцу профессор. — Речь идёт не о моей нервозности, а о мыслях и чувствах нашего пёсика! Понимаете, в своей прошлой жизни он привык, что у него не один хозяин, а два…
— Распространённая привычка! — вставил кактус.
— Согласен! Однако Шворк — простая душа. Он, видимо, соскучился по своей прежней хозяйке, моей супруге. Мне трудно его понять, но собака есть собака. И вот, не найдя моей жены…
— Простите, как вы сказали? — перебил кактус. — Возможно ли, чтобы пёс, специально тренированный на поиск и похищение незнакомых ему людей, не нашёл свою бывшую хозяйку?
— Вероятно, она уехала! Куда-нибудь в Штаты… — злобно сказал Фибах. — И потом, Шворк не хотел чересчур удаляться от меня.
— Так-так…
— Да! И вот, не найдя моей жены, он выбрал себе в хозяйки понравившуюся ему девочку. А та потребовала перенести сюда и своего брата! Смешно, конечно…
— Смешно… — протянул кактус. — Наверное, это последствия гонконгского гриппа, но лично мне история с детьми смешной не показалась! Насколько я знаю собак, они не так просто бросают старых хозяев и не так случайно заводят новых. Особенно если это не простой пёс, а заколдованный… то есть, по замыслу, во всём покорный вашей воле. Итак, замысел провалился! Скажите, профессор, а вы вообще… гм… когда- нибудь почёсывали этого пса за ушами? Выбирали для него мясную косточку? И так далее…
— Вы же знаете, что Шворк ничего не ест! Он питается солнечной энергией от своих ушей-батарей. А что касается всяческих чувств и прочего, то я знал видного учёного — чуть ли не лауреата Нобелевской премии, — который бил своего пса смертным боем, а тот готов был за него разорвать любого встречного!
— В таком случае постараемся не попадаться ему навстречу… А если без анекдотов — вы уверены, что это действительно обычные дети?
— О чём говорит Ваша Вечность? — Голос профессора невольно дрогнул.
— Ну, знаете! Если бы я предположил, что вы способны задавать дурацкие вопросы, то этот был бы из их числа! Брата с сестрой могли использовать враждебные нам духи, кто угодно! И вы ещё шутите… Мальчик, кстати, уже заработал себе почётное прозвище, расспрашивая обо мне… я только ещё не успел выяснить, кого.
— Пралине! — торопливо подсказал Фибах. — То есть, простите… я не знаю его истинного имени. Но это самый неосторожный болтун во всём Лотортоне!
— И поэтому вы не попросили Главного Диспетчера приставить к детям кого-нибудь другого? А хотя бы имена их самих вы знаете? Кто они? Откуда взялись? Я хочу видеть их обоих немедленно! И если это окажутся замаскированные духи, я вас не поздравляю, профессор. Вам придётся тогда вернуться в мир людей, где вам, без сомнения, вручат Нобелевскую премию… если успеют… И так уже из-за ваших деток придётся казнить дурака-диспетчера!
— Что, что случилось? — пробормотал Фибах, со страху скосив глаза.
— Да ничего особенного, конечно… но порядок есть порядок. Распустились тут без меня! Один идиот как раз сидел за пультом, когда ваш любопытный мальчуган летел внутри Шворка и включил телемост. Дежурный — где только его откопали? — даже не знал немецкого! Но, не смущаясь тем, что пёс, а значит, и его гости относятся к моему личному ведению, потребовал у мальчишки отчёта. Кто такой, куда летит на разыскиваемом собачьем существе и так далее… Вы ведь не поручали Главному искать пуделя самому? Ну вот, стало быть, и не их дело, в розыске пёс или нет!
— Разумеется! — с жаром поддакнул Фибах.
— А вот если бы вы его в конце концов не нашли, то уже вы отвечали бы за то, что не подключили нас. Это тоже разумеется… И, не дождавшись ответа, наш болван полез в Шворка сам. Хорошо, что ваш парень вовремя отключил экран, тот ведь мог его и растерзать в припадке служебного рвения! Но уж перепугал наверняка до смерти… Я люблю сам пугать моих гостей. И потом, вы понимаете, чем это могло кончиться? Наш юный друг мог со страху включить в Шворке что-нибудь не то — и светлая память всем троим! А заодно и всему варианту «Бионика».
— Толковый мальчик! — с преувеличенным энтузиазмом закивал профессор.
— Вот и я думаю — не слишком ли толковый для малолетнего новичка? Откуда он вообще узнал о внутренней системе доставки, если сам пёс знает только наружную? Итак, Главному Диспетчеру — выговор за плохую подготовку дежурных. Младшего духа, обслуживающего детей, вызовите, пожалуйста, ко мне в пять часов дня. Самих детей, как я уже сказал, — сюда сейчас же! А основной вопрос будем решать в зависимости от того, кем они окажутся на самом деле…
— Что вы имеете в виду? — выдавил из себя Фибах.
— Да всё то же, дорогой профессор… Вариант «Зевс»! — дружелюбно ответил кактус.
«„Зевс“, — вздрогнул Аксель. — Зевс… Мой бык на пропавшей монете! Все наши несчастья начались с Зевса… Вот совпадение!» И, вытянув шею, свесил голову вниз, чтобы лучше видеть.
— Быкодракон ненадёжен! — с истерической нотой в голосе взвился профессор. И, поставив подносик на кресло, выпрямился во весь рост. — Вы же сами отмечали, что он плохо маневрирует! Это будет провал!
— Не обижайте старину Зевса… Да, он — чисто волшебное животное и, значит, немножко увалень. Но разве лучше будет, если ваш Шворк быстро, как молния, полетит искать ещё каких-нибудь знакомств вместо того, чтобы…
— Но в нём же буду я! Я и ещё двадцать лучших духов! Кто ему позволит?! — перебил Фибах, осатанев. — Мой труд! Мои исследования!! Мои надежды!!!
— Ну-ну, успокойтесь, старина, — сказал кактус по-прежнему терпеливо, но ледяным тоном, исключающим дальнейшие споры. — Я же говорил, у вас нервы не в порядке… А ведь это мне сейчас надо нервничать! Не забывайте, если мы потерпим неудачу, придётся ждать добрых лет пятьсот, прежде чем мы сможем повторить Заклятие Семи Смертей в пределах Лотортона. Раньше волшебному полю не успокоиться! Повторяю вам в последний раз: всё будет зависеть от ваших мюнхенских крошек. Если это враги, то, учитывая, сколько времени они провели с псом наедине… Они могли испортить что-нибудь, наложить любое скрытое заклятие! Вы и сами на моём месте не стали бы рисковать… Кстати, посмешить вас? Вам это сейчас полезно. Главный Диспетчер получит выговор и за Зевса тоже!
— Почему? — жадно спросил профессор. — Я уверен, это чудище вконец отбилось от рук!
