прекрасно, но в магию не верил. Поэтому и не сопротивлялся слишком упорно. Ну пусть девочка посмотрит спектакль, от которого принцу не будет вреда. Но что она предпримет дальше? Чакрабон был на два года старше Валиндры, и на два года дольше Рачамани испытывал к нему не меньшую симпатию, чем к его сестре. Он не хотел, чтобы принцу и его жене, кем бы она ни была, стало еще хуже. Им и так несладко. Для бедной женщины Парускаван стал башней из слоновой кости. Можно было бы самому навестить принца, но он почти все время на службе, вечером у короля. Да и Валиндра легко узнает о посещении, и неизвестно, что выкинет. Лучше все же, на правах наставника, контролировать поступки девушки.
Рачамани написал на листке бумаги несколько английских слов и подозвал проходившую мимо монашку:
– Саоя, знаешь ли ты дворец Парускаван? Так передай конверт кому-нибудь для его высочества Чакрабона.
Рачамани не стал даже заклеивать конверт: из прислуги никто по-английски читать не может, а попадет к жене – она вряд ли поймет, о чем идет речь.
«В. прибегла к средствам предков. Трудно предугадать дальнейшее. Если будет время, всегда рад Вас видеть.
Пра Рачамани».
Глиняные фигурки, время от времени сбрызгиваемые водой, хорошо просохли в тени, не растрескавшись. Монах залюбовался своей работой. Не хуже, чем у потомственных мастеров. Нужен был еще шнурок. Он выбрал самый красивый – шелковый, красный. Все поэффектней – цвета крови. Потом вспомнил, что ночью все кошки серы и цвет не будет играть роли. Ну да ладно! Он отряхнул желтую тогу от комочков глины и пошел погулять по монастырскому саду, собраться с мыслями. Темноты не было. Луна, бледневшая на закате обсосанным леденцом, к ночной страже рассиялась так, что лишь самые яркие звезды были видны на небе. Валиндра сидела в беседке напротив Рачамани, перебирающего четки, и ждала, пока он заговорит.
– Мне открывается, что ваше прошлое существование не благоприятствует совместной жизни с принцем в настоящем. Более того, я вижу, что в нынешнем существовании вы не предназначены друг для друга. Таков путь, предначертанный Кармой. Предотвратить будущее не в моей власти. Я попробую помочь вам, но не хочу зря обнадеживать. – Он помолчал Валиндра едва дышала в темном углу. Глаза подводят. А есть ли она там или ушла, испугавшись? – Вот фигурка принца. Возьмите ее.
Бледные девичьи руки в бледных лучах луны протянулись к монаху.
– Согрейте ее своим дыханием и теплом своих ладоней.
– Ладоней… – эхом повторила Валиндра. Где взять тепло ладоней? Руки от волнения были влажными и холодными. Холоднее утренней росы. Она подышала на фигурку, прижала ее к груди, пытаясь согреть и оживить сбивающимся перестуком сердца.
Прошло несколько минут.
«Ом!..» Она вздрогнула от неожиданно громко произнесенного магического слова.
Рачамани забрал у нее мужскую фигурку, связал ее с женской черно-красным в свете луны шнурком и, подвешивая к ветке дерева, заговорил вполголоса:
Ом! Ом! Ом! – далеко ударяли по воде весла гребцов.
Ом! – хлопнула дверь храма.
Ом! – тоненько откликнулся монастырский гонг, и все опять погрузилось в молчание.
– Вас проводить?
– Нет, учитель, благодарю. У ворот меня ждут слуги. – Валиндра сняла с пальца кольцо с рубином и положила его возле четок.
– Я не могу принять подношение, – сухо проговорил Рачамани.
– Это дар монастырю, учитель. Не обижайте меня. – И она, накинув темный шарф, быстро вышла из беседки.
«Бедная девочка, – подумал Рачамани, прислушиваясь к шелесту легких шагов, – ее жаль тоже. Но Валиндра слишком своенравна и вряд ли смирится так скоро…»
После ужина Лек разбирал корреспонденцию. Взял с журнального столика конверт. Развернул записку. Нахмурился.
– Читала?
– Зачем? Там стоит твое имя… – Катя подошла к нему. – Что-нибудь случилось?
– Ах, глупые выходки. Но тебе, вероятно, следует знать. Вдруг она надумает прийти в Парускаван еще.
– Ты о ком? Пусть приходит. А почему – еще?
– Это та девушка, о которой я говорил тебе в Константинополе. Я имел счастье беседовать с ней неделю назад. – В его голосе послышались иронические нотки. – Ты не ревнуешь?
– Нет. Я не сомневалась, что тебе придется так или иначе с ней объясниться.
– Ее зовут Валиндра. Она была здесь, переодевшись служанкой.
– Значит, это ее я видела, когда выходила из зверинца. Слишком открытым и пристрастным для простолюдинки показался мне взгляд девушки. Она переживает? Теперь я буду чувствовать себя виноватой и перед ней тоже…
– Не стоит. У каждого своя судьба, и ты ни при чем тут. Но мне сообщили, – он махнул рукой в сторону скомканной бумажки, – что Валиндра прибегла к магическим заклинаниям, чтобы вернуть меня. Вряд ли это заслуживает внимания. Ты не волнуйся… Просто имей в виду. Чары, магия – бред какой-то. Я тебя люблю, Катюша. Знаю, что слишком часто и подолгу оставляю тебя одну. Но осталось потерпеть немного. Отец уже
