позволял себе, еще возглавляя военную контрразведку. Например, девушек в гостиницу «Москва» он водил и в 1941-м, и позже, и раньше. Ведь он уже тогда был заместителем наркома внутренних дел.
При этом девушки были не легкого поведения, как об этом писал Сталину Серов, девушки были красивые, которым очень нравился молодой комиссар госбезопасности. И шли они с ним не за деньги, а, так скажем, по зову души и сердца.
Александр Васильевич Бурдонский, сын Василия Сталина, рассказывал мне об одной встрече его мамы— Галины Бурдонской с Виктором Семеновичем: «Когда она шла к бабушке на Арбат, то на полном ходу остановилась машина. А мама тогда подкрашивала волосы в белый цвет. Хорошая очень фигурка и хорошо одета. Из машины выскочил Абакумов. Мама жутко испугалась, и он узнал ее. Она говорит: «Я спиной прижалась к стене, когда он меня увидел, сказал: «Хм. Простите!» Ехали с Берией, просто девочку хотели. Когда он увидел ее лицо, еще зареванное, тут же сел в машину и уехал».
По воспоминаниям очевидцев, Виктор Семенович на машине ездить не любил, предпочитал ходить пешком, а на улицах приказывал сопровождающим давать по сто рублей нищим, преимущественно старухам.
Ему нравилось, когда старухи крестились, благодаря за подаяние.
Охрана привозила Абакумову шашлыки из «Арагви» — к хорошим шашлыкам он был неравнодушен.
А еще в «Арагви» круглые сутки работали три кабинета. В своей книге «Тайны уставшего города» Эдуард Хруцкий пишет: «Там принимали нужных иностранцев, в них большие чины из КГБ встречались с не менее именитыми осведомителями. Туда ночью заезжали отдохнуть от забот чиновники высокого ранга».
По этим причинам, а возможно и не только, на кухне этого ресторана работала бригада ударников труда и повара высшего класса. За полчаса официанты накрывали роскошный стол. Ну а шашлыки, которые, кроме Абакумова, заказывал себе и Василий Сталин, были лучшими во всей Москве.
Не изменял Виктор Семенович и другим своим привычкам. По-прежнему он обожал фокстрот и с целью милых развлечений, то бишь потанцевать с красивой девочкой, захаживал в знаменитый ресторан «Спорт».
«Гроза шпионов и врагов народа больше всего любил «сбацать» запрещенный, идеологически- чуждый танец, — пишет Эдуард Хруцкий. — В ресторан «Спорт» он приходил инкогнито, как король из сказок, пожелавший узнать, как живут его подданные.
Виктор Абакумов, несмотря на свой высокий рост, любил танцы, выпивки, женщин. Вот из-за них-то и случилась драка в ресторане, и министру прилично накостыляли. Расправа с обидчиками была немедленной, но, как мне говорили знающие люди, никого не посадили, просто ребята Абакумова весьма прилично отметелили виновных».
Но главной его страстью был футбол. Заместитель Виктора Семеновича вспоминал: «Ни один интересный матч он не пропускал. Команду «Динамо» считал своей собственностью. Все время подчеркивал: «Помогайте динамовцам, найдите на матч хорошего судью, чтобы судил честно. Сделайте им хорошую экипировку».
Одну из ответственных игр динамовцы продули. Министр собрал команду в своем кабинете. Он и в обычное время бывал грубым, но до такой степени разнузданности он на моей памяти дошел только в этот единственный раз.
Начал из души в душу хаять их всех. «Сволочи» и «мерзавцы» было самым мягким из того, что он сказал. Особенно досталось Косте Бескову.
«Играть надо, а не, мать-перемать, книжки художественные читать! Я ждал от вас только победы! Продуть этой военной конюшне!» По-моему, проиграли команде Центрального дома Красной Армии.
Я сидел на краешке, у дальнего конца стола, но брызги гнева долетали и до меня как до зампреда общества «Динамо», ответственного за футбол: «А ты какого хрена там делаешь? Наша команда должна только выигрывать, а ты должен им помогать!»
Вторым его увлечением было кино. Каждый день в 4 утра он приглашал все руководство министерства в свой кинозал, и часов до 7 утра все смотрели трофейные и наши фильмы. Я, кажется, ни разу не смог досидеть до конца: к 11 утра нужно было возвращаться на службу, а спать все-таки хотелось». К сожалению, мне так и не удалось установить — мог ли Виктор Семенович «качать маятник» (мгновенное выхватывание оружия и умение с первых же секунд задействовать фактор отвлечения, фактор нервозности, а если возможно, и подсветку, и моментальную безошибочную реакцию на любые действия противника, и утверждающее стремительное передвижение под выстрелами), мог ли стрелять по-македонски (стрельба на ходу из двух пистолетов по движущейся цели), был ли он «чистильщиком» (розыскник, способный брать живьем сильного, хорошо вооруженного и оказывающего активное сопротивление противника). Тем не менее у него была интуиция или верхнее чутье (способность собаки улавливать запахи по воздуху, а не по следу), он мог бутафорить (играть, изображать что-нибудь, с какой-либо целью) и запросто качать на косвенных (в ходе разговора задавать вроде бы безобидные, второстепенные, косвенные вопросы, при помощи которых можно незаметно выявить несоответствие ответов проверяемого действительным обстоятельствам).
За свою службу у него хватало моментов истины, но самое важное — он был талантлив. Причем талант его заключался в умении работать с подчиненными, что дано не каждому руководителю.
И в целом все было бы не плохо, если бы не его прямолинейность. От этого количество врагов только увеличивалось.
В мае 1946 г. Берию назначили председателем комиссии по передаче дел от смещенного Меркулова новому министру — Виктору Семеновичу. 23 августа 1946 г. Пленум ЦК принял решение «О т. Меркулове», в котором подчеркивалось: «из акта приемки и сдачи дел Министерства Госбезопасности устанавливается, что чекистская работа в Министерстве велась неудовлетворительно, что бывший министр госбезопасности т. Меркулов скрывал от ЦК факты о крупнейших недочетах в работе Министерства и о том, что в ряде иностранных государств разведывательная работа Министерства оказалась проваленной».
Эти недостатки отметили A.A. Кузнецов и B.C. Абакумов.
Задолго до этого члены Политбюро по предложению Сталина удовлетворили просьбу Лаврентия Павловича об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР. Причем в машинописном тексте постановление Политбюро вождь дописал своей рукой: «ввиду перегруженности его другой центральной работой».
Итак, 4 мая 1946 г. Политбюро ЦКВКП(б) приняло решение за № П51/IV о назначении министром ГБ B.C. Абакумова. С этого момента структура МГБ СССР начала кардинально расширяться и изменяться.
В качестве самостоятельного 3-го Главного управления в МГБ включалась военная контрразведка.
1-е и 2-е Управления МГБ СССР (разведка и контрразведка) были преобразованы в Главные управления. И далее шли: 4-е Управление осуществляло руководство розыском «агентуры иностранных разведок, заброшенных в СССР, и прочих вражеских элементов; 5-е Управление (оперативное); 6-е Управление (шифровально-дешифровальное); Транспортное управление; Управление охраны № 1 (охрана И.В. Сталина); Управление охраны № 2; Управление коменданта Московского Кремля; Отдел «А» (учетно- архивный); Отдел «Б» (оперативной техники); Отдел «В» (перлюстрация корреспонденций); Отдел «Д» (экспертизы и подделки документов); Отдел «К» (чекистские наблюдения на объектах атомной промышленности); Отдел «О» (оперативная работа по духовенству всех конфессий); Отдел «Р» (радиоразведка); Отдел «С» (перевод и обработка материалов по атомной проблеме); Отдел «Т» (борьба с лицами, высказывающими угрозы террористического характера в отношении партийных и советских руководителей); Следчасть по особо важным делам; Отдел «ДР» (служба проведения диверсий и актов индивидуального террора); Отдел «ДН» (служба дезинформации); Административно-хозяйственное и финансовое управление; Управление кадров; Инспекция при Министерстве; Секретариат МГБ; Юридическое бюро.
В январе 1947 г. совместным приказом МВД и МГБ СССР № 0074/0029 от 21 января 1947 г. была оформлена передача внутренних войск из МВД в МГБ. Было образовано Главное управление внутренних войск МГБ (штатная численность 68 582 чел.).
Приказом МВД и МГБ СССР № 0075/0030от 21 января 1947 г. транспортная милиция была передана
