-й степени с мечами и бантом (за бои 10–13 октября под Ивангородом); орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (за бой 3–5 ноября под Посадом «Скала»); орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (за то, что «переправившись 26 сентября 1914 года на противоположный берег реки Вислы, нашел и сообщил место батареи неприятеля у костела и определил их окопы. На основании этих сведений наша артиллерия привела к молчанию неприятельскую батарею»).
Известно, что Тухачевского представляли и к ордену Св. Станислава 2-й степени, но шестую свою награду он так и не получил.
В феврале 1915 г. под Ломжей будущий маршал попадает в плен. В немецком плену (Ингольштадт) его приговаривают к шести месяцам тюрьмы за оскорбление унтер-офицера. За второе оскорбление — уже генерала — наказан не был, так как его пятый по счету побег оказался успешным. В плену Тухачевский прослыл дерзким офицером и стал убежденным противником Временного правительства.
Проведя два с половиной года в неволе, через Швейцарию, Париж и Лондон молодой офицер вернулся в Россию за несколько дней до октябрьской революции — 16 октября 1917 г. По прибытии в Петроград в ноябре 1917 г. его назначают командиром роты и представляют к производству в капитаны «для уравнения в чинах со сверстниками». Затем он снова убывает на фронт и возвращается в декабре. В январе 1918 г. по рекомендации партийных товарищей Тухачевский приступает к работе в Военном Отделе ВЦИК, где занимались подготовкой законодательных актов по вопросам военного строительства и общим руководством военной деятельностью советов.
Уже в начале апреля 1918-го Тухачевский вступает в партию, а 21 мая принимает должность губернского военного комиссара Московского района. Теперь Гражданская война открыла перед ним иной путь, который он начал сразу же командармом, то есть с невиданного до тех пор взлета.
Итак, он командует 1-й армией (с 26 июня 1918 г.), затем становится помощником командующего Южным фронтом (с 10 января 1919 г.), затем командует 8-й армией (с 20 января 1919 г.), 5-й армией (с 5 апреля 1919 г.), 13-й армией (с 19 ноября 1919 г.), временно исполняет обязанности командующего Кавказским фронтом (с 31 января 1920 г.) и наконец становится командующим Западным фронтом (с 28 апреля 1920 г.).
Об этом значимом периоде в жизни будущего маршала достаточно емко и красочно написал Р. Гуль: «Самым талантливым красным полководцем, не знавшим поражений в Гражданской войне, самым смелым вождем красной армии III Интернационала оказался Михаил Николаевич Тухачевский.
Тухачевский победил белых под Симбирском, спасши Советы в момент смертельной катастрофы, когда в палатах древнего Кремля лежал тяжело раненый Ленин. На Урале он выиграл „советскую Марну“ и, отчаянно форсировав Уральский хребет, разбил белые армии адмирала Колчака и чехов на равнинах Сибири. Он добил и опрокинул на французские корабли армию генерала Деникина».
С назначением на Западный фронт Тухачевский получает приказ: готовить войска к решающему удару по Польше.
Ему всего двадцать семь!
Приказ о переходе в наступление Тухачевский отдал 14 мая 1920 г. Главный удар по трем расходящимся направлениям на фронте протяженностью 60 км наносила правофланговая 15-я армия (шесть стрелковых дивизий и одна кавалерийская).
Вспомогательный удар должна была наносить 16 армия 17 мая, но ее наступление началось 19-го — и то незначительными силами. Однако к 8 июня 15-я армия, потеряв почти 32 % (убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными), была отброшена контрнаступлением поляков на прежние позиции.
С 17 июня Западный фронт ограничился боями лишь на некоторых участках, причем бои носили исключительно локальный характер. В наступление он переходит 4 июля, с точностью повторяя первоначальный замысел: мощным правым флангом отбросить поляков к Полесью. Теперь же 15-я армия, превосходившая поляков по численности, уже в первый день наступления оттеснила противника на 5–10 км. На следующий день неприятель сам начал отход, в течение которого польские войска за считаные дни оказались беспорядочно разбросанными по всему участку боевых действий. Но армии (4-я и 15-я) вдруг замедляют свое продвижение, а 3-я армия Западного фронта, перенацеленная на Минск, вообще начинает перегруппировку. Только 7 июля 16-я армия Западного фронта, опять-таки с опозданием, переходит в наступление.
23 июля 1920 г. Тухачевский получает приказ: «12 августа выйти на линию Прасныш Ново-Георгиевск и далее по р. Висла на юг до Ново-Александрии включительно, овладев городом Варшавой». Тем не менее 10 августа командующий фронтом приказывает своим войскам форсировать Вислу только 14–15 августа. Но именно 14 августа поляки наносят удар в стык 15-й и 3-й армий, а 15 августа — по штабу 4-й. Они теснят по всему фронту 15-ю армию и отбрасывают войска 3-й. К 16 августа успех противника уже очевиден, а в ночь с 17 на 18 августа Тухачевский прекращает наступление и приказывает отрываться от противника.
Основными причинами поражения под Варшавой некоторые историки называют «явные ошибки и просчеты Главкома и Реввоенсовета Советской республики, допущенные при планировании и организации наступления Красной Армии и в оценке противника, отсутствие взаимодействия фронтов, неудачное использование сил Западного фронта. Его войска прошли с боями 500–800 км, не закрепляя завоеванных позиций, они сильно ослабли. Отсутствовали резервы, войска не обеспечивались вооружением и продовольствием».
Сам Тухачевский в неудачах Западного фронта обвинял: руководство Мозырской группы, которое не доложило о контрнаступлении; командование 16-й армии, которое доложило только через два дня после начала контрнаступления поляков; командование Первой Конной армии, которая прибыла на Люблинское направление с большим опозданием; командование 4-й армии, совершавшей бестолковые перемещения по Данцигскому коридору. А самую главную неудачу относил к области стратегии, а не политики.
Н. Е. Какурин, один из наиболее авторитетных исследователей военной истории, выпускник Академии Генштаба, причины неудач объяснял следующим образом: «Это превосходящие в 2,5 раза по сравнению с советскими силами польские войска, во-вторых, плохо действовавшая связь и переброска 1-й Конной армии под Львов, в-третьих, вынужденная необходимость для Юго-Западного фронта вести бои не только с поляками, но и с врангелевцами».
Маршал Польши Ю. Пилсудский считал Тухачевского человеком, склонным к абстрактному управлению войсками, отмечая отвлеченность его стратегического мышления, его «неспособность к широкому анализу». При этом, высоко оценивая подготовку Тухачевским наступления на Варшаву, отдавал должное его энергии, предвидению, воле и упорству, как необходимым чертам полководца.
«Тухачевский, — писал крупный военный теоретик Г. Иссерсон, — упустил время для трудной, но все же возможной перегруппировки с далеко зашедшего правого крыла к своему центру и левому флангу, атакованному всей ударной группировкой Пилсудского. Наконец, когда катастрофа разразилась, он, может быть неосознанно, не смог целиком выполнить долг полководца перед войсками, попавшими в беду. В то время, когда на Висле разыгрывалась тяжелая драма и когда обессиленные войска Западного фронта без патронов и снарядов, без снабжения и без управления сверху дрались за свое существование, прижатые к восточно-прусской границе, Тухачевский со своим штабом находился далеко в тылу. Все его управление ходом операции держалось на телеграфных проводах, и, когда проводная связь была прервана, командующий оказался без войск, так как не мог больше передать им ни одного приказа. А войска фронта остались без командующего и без управления. Весь финал операции разыгрался поэтому без его участия.
На такой системе управления, когда полководец со своим штабом находился далеко в тылу и все поле расстилалось перед ним на карте, сказалось, конечно, влияние опыта Первой мировой войны и установившаяся практика. В годы гражданской войны Тухачевский не мог еще отрешиться от старого опыта, характерного для условий линейной стратегии, и поэтому остался безучастным зрителем разгрома своих армий. Тем тягостнее были его переживания».
К слову, в ноябре 1920 г. под руководством Тухачевского была разгромлена так называемая народно- добровольческая армия Булак-Булаховича, сформированная не без помощи самого Пилсудского. А дальше были Кронштадт и Тамбов.
Вечер 28 февраля 1921 г., когда состоялось общее собрание линкора «Петропавловск», можно считать началом Кронштадтского мятежа. Тогда же председателем избрали старшего писаря (начальника корабельной канцелярии) Петриченко С. М. Будучи украинцем и побывав на родине, он одобрял «движение»
