Германии направлении. Поэтому если фюрер будет еще жив, то «не позднее 1943–1945 годов он намерен обязательно решить проблему пространства для Германии», если возможность представится раньше — будь то в результате тяжелого внутреннего кризиса Франции или вовлеченности западных держав в какую- нибудь войну, — то он решит использовать ее.
Как вспоминал адъютант от вермахта полковник Хоссбах: «У части собравшихся эти идеи вызвали значительную тревогу». А последующая дискуссия «принимала порой очень резкие формы». «Против планов Гитлера выступили прежде всего Нейрат, Бломберг и Фрич, со всей серьезностью предостерегая от риска войны с западными державами».
Сам же Гитлер собрал участников совещания главным образом для того, чтобы довести до них свое нетерпение и в особенности, как он заявил до начала встречи Герингу, «раскрутить Бломберга и Фрича», «поскольку он совершенно не доволен тем, как идет наращивание вооружения сухопутных войск». «Таким образом, — резюмирует Иоахим Фест, — характерной чертой ноябрьского совещания 1937 года стало взаимное отрезвление. Консерваторы, в особенности верхушка военного руководства, которые так и не научились думать категориями, выходящими за узкие рамки их целей и интересов, с изумлением констатировали, что Гитлер оказался верен своему слову и был действительно Гитлером».
Буквально за несколько месяцев Гитлеру удалось убрать всех противников его главной идеи.
Сначала он воспользовался желанием вдовца Бломберга жениться вновь. Избранница последнего, фрейлейн Эрна Грун, была женщиной с «известным прошлым», а значит, не отвечала строгим сословным критериям германского офицерского корпуса. Венчание состоялось в январе 1938 г., а спустя несколько дней полиция предоставила документы, которые подтвердили, что в прошлом молодая супруга была проституткой и что однажды подверглась наказанию за то, что подрабатывала фотомоделью для непристойных фотографий. Участь Бломберга была решена.
«Эта история. — сказал ему Гитлер, — легла слишком тяжелым грузом на меня и на Вас. Я не мог больше делать вид, что ничего не случилось. Мы должны расстаться».
Затем убрали и преемника Бломберга — Фрича. Его обвинили в гомосексуализме. Главнокомандующему сухопутными войсками устроили прямо в имперской канцелярии очную ставку с подкупленным свидетелем. Таким образом, после удаления Бломберга и Фрича оппозиция в армии как таковая сошла на нет, а большинство генералов смирились с такой участью. Теперь им ничего не оставалось делать, кроме как четко и безукоризненно выполнять все предписания фюрера.
Как пишут Д. Мельников и Л. Черная: «Именно после событий 1938 г. начался усиленный процесс проникновения СД и СС в высшие сферы армейского командования, процесс „нацификации армии“. В это же время, с учреждением Верховного командования вооруженными силами, к его руководству приступил Кейтель. По мысли Гитлера, оно играло роль военного штаба фюрера и находилось под непосредственным его руководством. Начальник (шеф) Верховного командования получил ранг министра». «Верховное командование вооруженными силами, — говорилось в указе, — принимает на себя все функции имперского военного министерства. Начальник Верховного командования вермахта выполняет по моим указаниям функции, которые до сих пор находились в компетенции военного министра».
В 1936 г. атаман Донского казачьего войска П. Н. Краснов получил письмо из Берлина. Ему писал старый товарищ по 1918 г. (бывший военный атташе в Донском государстве) майор вермахта фон Кокенхаузен. Он «сообщал бывшему атаману, что в Германии возрождены ее вооруженные силы, что в немецких книжных магазинах по-прежнему нарасхват сочинения Краснова, а главное — что в Генеральном штабе немецкой армии, получившей название вермахта, многие старые знакомые донского атамана помнят о боевом союзе германского штыка и казачьей шашки. И что перспективы открываются — захватывающие. И настойчиво приглашал вернуться в Берлин». В том же 1936-м русский генерал принял приглашение. А в 1938 г. Петру Краснову немцы поручили «подготовить доклад о трагическом походе Бонапарта на Москву, в котором предполагалось обосновать или опровергнуть возможность современного вторжения в Россию».
Как известно, русский генерал, несмотря на огромную ненависть к большевизму, «постарался не позволить ненависти к Советской России доминировать над объективностью, а потому пришел к выводу, что только мгновенный удар потрясающей мощности может принести захватчикам стратегический успех».
Следовательно, начиная с 20-х годов и до самой смерти Гитлер ни на секунду не усомнился в том, что народы Советского Союза можно обратить в безгласных рабов, которыми будут управлять немцы- надсмотрщики. Он никогда не отказывался от главной своей задачи — завоевания «жизненного пространства» на Востоке, сокрушения «большевизма» и порабощения «мирового славянства».
Английский историк Тревор-Ропер пишет: «После войны часто слышишь слова о том, что русский поход был большой „ошибкой“ Гитлера. Если бы он вел себя нейтрально по отношению к России, то сумел бы подчинить себе всю Европу, организовать ее и укрепить. И Англия никогда не смогла бы изгнать немцев оттуда. Эту точку зрения я не могу разделить, она исходит из того, что Гитлер не был бы Гитлером! Для Гитлера русский поход никогда не являлся побочной военной аферой, частной вылазкой за важными источниками сырья или импульсивным ходом в шахматной партии, которая выглядит уже почти ничейной. Русский поход решал, быть или не быть национализму. И этот поход стал не только обязательным, но и безотлагательным».
На вечернем совещании 17 октября 1939 г. Гитлер дал указание начальнику ОКВ генерал-полковнику Кейтелю учесть впредь при планировании, что оккупированный польский регион «имеет для нас военное значение как передовой рубеж и может быть использован для сосредоточения и развертывания сил. Для этого надо содержать в порядке и использовать для наших целей железные дороги, шоссе, линии связи. Следует устранить все попытки какой-либо консолидации в Польше».
А несколько раньше генерал-полковник Франц Гальдер, начальник генштаба сухопутных войск, сделал вывод о том, что Германия способна победить Россию только в ходе скоротечной войны, которая продлится не более двух месяцев.
В 1940 г., после разгрома вооруженных сил Франции, появился весьма удобный момент для осуществления агрессивных замыслов на Востоке. В день капитуляции Франции (22 июля 1940 г.) начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Франц Гальдер получил указания от Гитлера и главнокомандующего сухопутными войсками Вальтера фон Браухича о разработке плана вторжения в Советский Союз. «Командование сухопутными войсками (ОКХ) в июле-декабре разрабатывало одновременно несколько вариантов, каждый самостоятельно. Один из вариантов разрабатывался в Верховном главнокомандовании вооруженными силами Германии (ОКВ) под руководством Альфреда Йодля и его заместителя генерала Вальтера Варлимонта и проходил под кодовым названием „Этюд Лоссберга“. Он был завершен к 15 сентября и отличался от другого варианта — генерала Маркса — тем, что главный удар в нем определялся на северном участке фронта. При принятии окончательного решения Гитлер согласился с соображениями Йодля. Ко времени завершения работы над вариантами плана заместителем начальника Генерального штаба был назначен генерал Фридрих Паулюс, которому было поручено свести все планы воедино и учесть замечания, высказанные фюрером».
В течение июля 1940 г. штаб армейской группировки «Б» (генерала фон Бока) был переведен из Франции на Восток (Познань). Ему были приданы переброшенные из Франции (из состава оккупационных войск): 12-я армия (Лист), 4-я армия (фон Клюге), 18-я армия (фон Кюхлер) и еще несколько корпусов и около 30 дивизий.
Кроме того, как утверждал немецкий генерал Мюллер, «после кампании на западе ОКХ (верховное командование сухопутных сил) отдало приказ о демобилизации 20 дивизий. Приказ этот был отменен, и 20 дивизий не были демобилизованы. Вместо этого они по возвращении в Германию были уволены в отпуск и, таким образом, держались наготове на случай срочной мобилизации».
«Оба мероприятия, — продолжал генерал, — перевод около 500 тыс. человек за границу с Россией и отмена приказа о роспуске около 300 тыс. человек — показывают, что уже в июле 1940 года существовали планы военных действий на Востоке».
На совещании в Ставке 31 июля 1940 г. Гитлер сказал:
— Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод: в соответствии с этим рассуждением Россия должна быть
