моментом. - Все хорошо.
«Сейчас не сезон», - думала Тоби, глядя в окно детской. Занято было только пять кроваток, и ни один из младенцев не носил фамилию Флинн или Вескотт.
- Где мой ребенок? - спросила она у дежурной сестры.
- Ее забрали Вескотты.
- С ней все в порядке? - настойчиво спрашивала Тоби. - Ведь ничего не случилось, не так ли?
- Ничего не случилось, мисс Флинн. Просто Вескотты перевели ее в другое место. - Медсестра занялась какой-то бумагой, давая понять, что разговор окончен.
Тоби еще секунду постояла перед ней, потом поплелась в свою комнату.
Она не видела ребенка, только слышала слова акушерки: «Это девочка». Интересно, похожа ли малышка на нее.
Тоби нашла в справочнике телефон Вескоттов и, набирая номер, почувствовала, что у нее становится теплее на сердце. Бет так мила и добра к ней, один звук ее голоса может улучшить настроение.
- Бет, это Тоби. Я хотела узнать, как…
Тут же раздался отбой.
Озадаченная, Тоби снова набрала номер. Он был свободен, но трубку никто не брал. Она звонила весь день и в конце концов решила справиться в телефонной компании, что происходит с номером Вескоттов.
В дверь постучали.
- Войдите. - Тоби облегченно вздохнула, увидев мистера Бернса, адвоката Вескоттов. - Я как раз пыталась дозвониться Бет, но ничего не получается. Должно быть, что-то с телефоном.
- А зачем вы звонили миссис Вескотт? - осведомился мистер Бернс, словно находился на судебном заседании.
- Мне хочется увидеть ребенка. Интересно, как он выглядит, - сказала Тоби, неожиданно потеряв всякую уверенность.
- Мисс Флинн, вы, по-видимому, забыли о подписанном контракте. В обмен на сумму, выплачиваемую вам мистером и миссис Вескотт, вы согласились не искать с ними встреч после рождения ребенка.
- Но это было до того, как мы познакомились. Бет - мой друг, и она не будет против. Все эти месяцы Бет так обо мне заботилась. - Тоби вдруг заплакала.
- Мистер и миссис Вескотт видели в вас лишь средство заиметь ребенка, своего ребенка.
- Вы говорите так, будто меня выбросили, как ненужную вещь! - закричала Тоби.
- Я так не говорю. Это сказали вы сами, мисс Флинн. Вами подписан контракт. Все законно. Мои клиенты хотят, чтобы вы выполняли соглашение. Не пытайтесь больше связаться с ними, иначе у вас будут серьезные неприятности.
Тоби понуро глядела на милые розовые шлепанцы, которые ей купила Бет.
- А как же мои вещи?
- Послезавтра вас выпишут из больницы. Я снял для вас номер в гостинице. - Адвокат протянул ей конверт. - Свои вещи вы получите там. Согласно контракту, ваше содержание будет оплачиваться в течение двух недель, после этого вам придется платить самой.
- А мои деньги?
- Деньги вы получите, когда выйдете из больницы. - Адвокат нахмурился. - Надеюсь, мы понимаем друг друга, мисс Флинн? Вы не станете больше надоедать Вескоттам?
- Да, я все понимаю, - с горечью ответила Тоби.
- Хорошо. - Адвокат повернулся, собравшись уходить.
- Мистер Бернс?
- Да.
- Как ее назвали?
- Мисс Флинн, вы же сказали, что все поняли!
- Я просто хотела узнать. Обещаю, что не причиню им никакого беспокойства. Только скажите, как ее назвали.
- Кэтрин, - ответил он, помолчав, - в честь матери миссис Вескотт.
- Кэтрин, - произнесла Тоби, прислушиваясь к звучанию имени. - Ужасно длинно. Они будут звать ее Кэти?
- Кэт, - медленно произнес адвокат, словно каждое слово, слетавшее с его губ, причиняло ему боль. - Они будут звать ее Кэт.
После ухода адвоката Тоби продолжала безучастно сидеть на кровати, пока в комнату не вошла с подносом сестра.
Тоби вспомнила, как суетилась вокруг нее Бет, и с трудом удержала слезы.
- Вот, - сказала сестра, - съешьте это. Вам надо восстановить силы.
Свиная отбивная, картофель, бобы, булочка, кусок маргарина и чашка кофе. Взяв булку, Тоби начала мазать ее маргарином, пытаясь сосредоточить свои мысли на десяти тысячах долларов. Без особой необходимости она не истратит ни пенни, дала себе слово Тоби. С деньгами она добьется того, чего хотела. А хотелось ей быть богатой и никогда больше не жить за счет чьей-то милости.
- Выгодная сделка, - пробормотала она, подумав о маленькой Кэт и суетящейся вокруг нее приемной матери.
Несмотря на снова выступившие слезы, Тоби решительно принялась за еду. На вкус отбивная оказалась такой же сухой и безвкусной, как и на вид, но Тоби все равно прожевала и проглотила кусок. Сестра права: ей надо восстановить силы и побыстрее приступить к работе.
Гвен и Эльза обрадуются, узнав, что их сокровище собирается принести еще больше денег.
Кэт Вескотт. Наверное, в маленькой розовой распашонке и розовых пинетках. Это любимый цвет Бет.
Тоби продолжала жевать, а по щекам текли слезы. Она не знала, по ком плачет: по Кэт или по себе самой.
Барри чувствовал себя идиотом.
Затея, казавшаяся дома такой замечательной, теперь выглядела совсем по-другому. Барри сидел в машине, наблюдая, как леди на другой стороне улицы демонстрируют свои прелести. «Пытайся смотреть на это бесстрастно, - думал он, - ты находишься в научной библиотеке, тебе надо решить, какой том взять».
Это сравнение несколько ободрило его, ведь именно из-за литературы он взял на себя такую специфическую миссию. Кейт совершенно прекратила писать, придумывала самые невероятные поводы, чтобы уйти из дома, подальше от пишущей машинки, а оставшееся время рыдала, потому что ей ничего не приходило в голову.
Потеряв терпение, Барри перешел к решительным действиям.
Он с грустью думал об оставленном агентстве, но Кейт тогда так радовалась, что они будут вместе путешествовать, а она будет одновременно писать, используя новые впечатления. Барри хотелось работать, управляя делами жены. Но никаких дел не было. Только слезы, слезы и слезы.
Вернувшись в Лос-Анджелес, он убедился, что пострадала и его репутация. Старые друзья и клиенты смотрели на него как на нахлебника, живущего на деньги Кейт. Тогда он решил, что пришло время действовать.
По- прежнему оперируя литературными сравнениями, Барри оглядел собравшихся проституток. Для его целей лучше всего подойдет подросток. Самой молодой из них -в оранжевых брюках и черном кожаном жакете - не больше пятнадцати.
«Девушка моей мечты», - пробормотал Барри, выходя из «мерседеса».
Пока он переходил на другую сторону, ему показалось, что ряды неожиданно поредели, но молоденькая проститутка осталась на месте.
- Прошу прощения, мисс, - обратился к ней Барри. - Могу я поговорить с вами? У меня к вам дело.
Она смерила его взглядом. Макияж скрывал лицо ребенка, и Барри изменил мнение о ее возрасте. «Двенадцать, - подумал он, - не больше тринадцати». К горлу подступила тошнота.
