Ава не успела сделать и шага, как панки метнулись в их сторону. Секунду назад они стояли в пятнадцати футах и вот уже окружают ее и Джаретта. Как в мультике. Только этот мультик оказался ужастиком. Джаретт уронил арбалет, выхватил из кармана бутылку и плеснул в лицо Оркестру Скелетов. Панк завопил — его кожа плавилась и дымилась.
Новое неуловимое движение, и Ухмыляющийся Череп стальной хваткой держит Аву. Она не могла шевельнуться. В панике позвала Джаретта, но тот вплотную схватился с Коброй. Ухмыляющийся Череп разинул рот. У нее перехватило дыхание от запаха мертвечины. Он склонился к ее лицу, и она скорчилась от прикосновения холодной как лед щеки.
Когда он укусил ее в шею, она завизжала. Ава всегда считала, что она не из тех девиц, которые визжат, но ужас и отвращение так переполняли ее, что выпустить их можно было только с визгом. Ухмыляющийся Череп навалился на нее, словно его толкнули в спину. Крякнул и обмяк, повалив Аву наземь. И сам упал на нее. Мертвым грузом. Она уставилась ему в лицо, и к горлу подкатила рвота. Кожа распадалась у нее на глазах и отслаивалась с костей, рассыпавшихся в прах.
Ава сбросила с себя его пыльную одежду. Рвота и крик стояли в горле, подступал обморок, но она сдержалась и сосредоточила взгляд на Джаретте и Боссеми. Мастер-фехтовальщик был вооружен деревянной рапирой. Две груды тряпья лежали у его ног — все, что осталось от Кобры и Оркестра Скелетов. Боссеми кивнул на одежду и обувь. Джаретт смел их в сторону.
— All’interno. Rapidamente! — рявкнул Боссеми и бросился к Академии.
Ава кое-как поднялась на ноги и побежала следом. Джаретт не отставал. Когда дверь за ними захлопнулась, оба обмякли от облегчения.
— Сандро, я… — начал Джаретт.
— Idiota! — Боссеми повернулся к Аве. — Prossimo… Идем. Надо очистить рану.
От возбуждения она совсем забыла об укусе. Потрогала шею — больно, и на пальцах кровь. Перед глазами у нее все поплыло, но резкий приказ Боссеми привел ее в чувство. Она даже не замечала, что Джаретт ее поддерживал, пока они не добрались до кабинета.
Ава поймала взгляд Джаретта. Тот стоял с несчастным видом. Но у нее не было времени на расспросы. Боссеми велел ей лечь на кушетку и подложил под шею полотенце.
— Будет больно, — предупредил он.
Увидев у него в руках бутылку с распылителем и металлический крючок, она закрыла глаза. Может, он и не умел вести себя у ложа страдальца, зато не обманывал. Было действительно больно. К тому времени, как он промыл и перевязал укус, слезы лужицами скопились у нее в ушах. Джаретт сидел на краю кушетки и держал ее за руку. Боссеми бросил пропитанное кровью полотенце в бельевую корзину.
— Расскажи ей все, что нужно, — сказал он Джаретту. — Я организую охрану.
Он передал парню деревянную шпагу и вышел. Джаретт рассеянно разглядывал оружие.
Ава выдернула у него руку и исхитрилась сесть. Ей нужны были ответы.
— Рассказывай. Сейчас же!
Он вздохнул:
— По крайней мере, не придется убеждать тебя, что они существуют.
— Панки?
Он устремил взгляд на большое распятие:
— Не панки, a vampiros.
«Вампироз» — это по-итальянски. Вампиры! Она по привычке собралась спорить: вампиры существуют в романах ужасов, а не в жизни. Но объяснить, как те панки превратились в пыль, она не могла.
— Продолжай, — попросила она.
— Они существуют с библейских времен, — сказал Джаретт.
Ава мысленно вернулась к нападению:
— Они очень быстро перемещались и такие сильные… — Она содрогнулась.
— Поэтому мы пользуемся клинками и арбалетами. Если они тебя схватят, можешь считать себя покойником.
— А те колья в кладовой?
— Мы пользуемся ими в дневное время. Выслеживаем спящих. Так безопаснее.
— Мы?
— Коршуны. Сандро научил нас отыскивать вампиров и сражаться с ними. Он вербует кандидатов из фехтовальщиков, которых приглашает в свою школу. Некоторые присоединяются к нам. Другие уходят. Впрочем, и вербуют не всех.
— А меня бы взяли?
Он задумался.
— Если бы я не напортачил, наверное, нет.
— Чем ты… А!
— Вот-вот. Принял тебя за «вампиро». Ты худая и бледная. И не я один, — оправдывался он. — Другие тренеры тоже тебя заподозрили. К тому же мы тогда только накрыли одно их гнездо и решили, что ты пытаешься отомстить.
— Гнездо? Сколько же их?
— Гнезда есть в большинстве крупных городов. И Коршуны тоже. Идет постоянная война. Иногда нам удается уничтожить целую стаю, а бывает, что они успевают первыми.
Ава вспомнила его грустную историю:
— Они убили твоего отца?
Джаретт напрягся всем телом и стиснул рукоять шпаги.
— Да. Выпили всю кровь, лишили мозг кислорода. Когда мозг умирает, демон овладевает телом. Все не так, как в кино. Полиция не находит обескровленные трупы. Не бывает похорон и картинного воскрешения из мертвых. Жертва просто изменяется. Теряет вес и становится бледной ночной тварью.
Ава продолжила его мысль:
— Значит, твой отец теперь…
Она не решилась договорить.
— Уже нет. — Голос Джаретта звенел от боли. Он закрыл глаза.
— Он пришел навестить меня в школе. Они первым делом приходят за родными и друзьями. Я понял, едва увидел его.
Ава ждала. Исход был ясен, но Джаретту лучше выговориться.
— Отец был Коршуном, сколько я себя помню. Мы переезжали из города в город, выслеживая вампиров. А я не хотел становиться Коршуном. Мне больше нравилось заниматься фехтованием. Думал только о себе, и мой отец погиб.
— Не можешь же ты винить…
— Могу. Именно я облил его святой водой, и он растворился на моих глазах.
Ава пыталась найти подходящие слова. Как тогда сказал Джаретт — фразы из разговорника? «Мне так жаль, что твой отец был вампиром» тут не поможет.
Она просто спросила, почему вампиры распадаются.
— Демон поддерживает жизнь в теле. Убив демона, уничтожаешь и тело. Чем они старше, тем быстрее исчезают. Совсем новых мы поливаем святой водой, чтобы ускорить процесс.
Они помолчали. Рана Авы горела и пульсировала болью. Она потрогала повязку.
— Ты лучше позвони маме, предупреди, что не будешь ночевать дома, — посоветовал Джаретт.
— Почему?
Он нехотя заговорил, словно сообщая дурное известие:
— Пока не выйдет яд, тебе придется остаться здесь. Сандро очистил рану, но слюна вампира успела попасть в кровь.
У нее внутри все перевернулось.
— Я стану…
— Нет. Ты не превратишься в вампира. Но они знают, что ты укушена, и придут за тобой.
Теперь она по-настоящему перепугалась.
— Разве это нас не защитит? — Она указала на распятие.
