своим мыслям, приняв меня в качестве наставницы. И теперь проще остановить водопад, чем разрушить эту связь.
— Не припомню, чтоб открывала какой-то путь, — буркнула я.
— Если б ты приложила сознательное усилие, ничего бы не вышло, — объяснила Айрис. — Ты доверилась мне и внутренне приняла — пожелала, чтоб я стала твоей наставницей. Это все, что нужно для создания связующей нити. Я не сую нос в твои потаенные мысли и воспоминания, но улавливаю то, что лежит на поверхности.
Я не успела ответить: вернулся зеленоволосый страж.
— Идите за мной, — велел он.
Мы двинулись сквозь древесные кроны. Бесконечные комнаты, мостики, коридоры. Стоя на земле, нипочем, не заподозришь, что высоко над головой находится такой огромный лабиринт. Однако мы не встретили в комнатах ни души. Я внимательно приглядывалась ко всему, что попадалось на глаза. Залтана украшали свое жилье дарами джунглей. В дело шли скорлупа орехов, сушеные ягоды, травы, прутья, листья — из всего этого с большим искусством были сплетены занавеси на стенах и обложки для книг, изготовлены сундуки и шкатулки, даже статуэтки. В одном месте стоял склеенный из черных и белых камешков знакомый мне длиннохвостый зверек-древолаз.
— Айрис, — я указала на изящную фигурку, — как называются эти звери?
— Вальмуры. Их тут в лесу без счета. Они очень смышлены и любят поиграть. И к тому же страшно любопытны. Помнишь, как они подглядывали за нами с деревьев?
Я кивнула, припомнив, как стремительно вальмуры носились среди ветвей — и не разглядишь их толком. В следующих комнатах я увидела других животных, сделанных из разноцветных камешков. В горле неожиданно встал ком: Валекс любил вырезать фигурки из камня. Он бы оценил мастерство, с каким Залтана создавали эти статуэтки. Может, мне удастся переслать ему такую фигурку?
Кто знает, когда мне снова доведется его увидеть. Командор Амброз изгнал меня из страны, когда узнал, что я обладаю магическими способностями. Если я возвращусь в Иксию, вступит в силу приказ о моей казни. Впрочем, командор напрямую не запрещал мне поддерживать связь с оставшимися в Иксии друзьями.
Вскоре я поняла, почему в древесном поселении мы не встретили обитателей. Покрытый зеленой маскирующей краской страж ввел нас в большой круглый зал, где находилось не меньше двухсот человек. Видимо, все жители собрались тут. Люди сидели на резных деревянных скамьях, окружавших огромный каменный очаг.
Чуть только мы вошли, разговоры мгновенно стихли, все взгляды обратились на нас. У меня по коже поползли мурашки. Четыре сотни глаз ощупывали мое лицо, одежду и перемазанные грязью башмаки. Судя по выражению лиц, я не оправдала ожиданий. Спрятаться бы за спину Айрис — да нельзя, слишком уж глупо я бы выглядела. Ужасно досадно, что не сподобилась расспросить наставницу о Залтана.
Наконец вперед выступил какой-то пожилой человек.
— Я — Бавол Какао Залтана, Старший Советник семьи Залтана. Твое имя — Элена Лиана Залтана?
Я замялась. Имя, которое он назвал, показалось громоздким, чужим, совершенно мне не подходящим.
— Меня зовут Элена.
Сквозь толпу пробрался плотный мужчина лет тридцати, встал рядом со Старшим Советником. Прищурив ярко-зеленые глаза, он несколько мгновений вглядывался мне в лицо. Я ощутила легкое прикосновение чужой магии, а его черты вдруг исказились отвращением и ненавистью.
— Она убила человека, — громко объявил зеленоглазый. — От нее несет кровью.
Глава 2
Залтана дружно охнули. Их лица теперь выражали враждебность, омерзение и возмущение. Я невольно юркнула Айрис за спину желая укрыться от сотен засверкавших глаз.
— Лист вечно ты склонен драматизировать, — укорила Айрис зеленоглазого. — У Элены была очень трудная жизнь. И не суди о том, чего не знаешь.
Под пристальным взглядом моей наставницы Лист поник.
— От меня тоже исходит запах крови, — продолжала она. — Не так ли?
— Но вы — Четвертый Маг, — возразил зеленоглазый.
— Значит, тебе известно, что я совершила и почему. Я предлагаю сначала выяснить, с чем твоей сестре пришлось иметь дело в Иксии, а потом уж ее обвинять.
Он стиснул зубы. Кадык дернулся, словно Лист проглотил ответ, готовый сорваться с губ. Я бросила быстрый взгляд вокруг. Теперь Залтана смотрели задумчиво, озабоченно или даже смущенно.
Женщины были одеты в цветастые платья без рукавов или юбки с блузками — настолько яркие, пестрые, что больно глазам. На мужчинах — светлые рубахи и штаны из простого полотна. И мужчины, и женщины одинаково босые, в большинстве своем поджарые и загорелые.
Затем до моего сознания дошли сказанные Айрис слова. Я вцепилась ей в руку.
«
Она улыбнулась уголком рта. «
«
Мне по-прежнему везет как утопленнику. А я-то по наивности воображала, будто мои беды закончились, когда я покинула иксийские земли. И чему только я удивляюсь? Все прочие жители Ситии селятся на земле, а моя семья — надо же! — обитает на деревьях.
Я пригляделась к Листу, отыскивая между нами сходство. В отличие от остальных Залтана, он был плотный, мускулистый, с большим квадратным лицом. А на меня был похож только черными волосами да цветом глаз.
Последовало несколько тяжких мгновений, в течение которых мне страстно хотелось превратиться в невидимку. Надо будет непременно выяснить у Айрис, существует ли магия, делающая людей невидимыми.
Затем к нам приблизилась немолодая женщина примерно одного со мной роста. Она бросила на Листа повелительный взгляд, от которого он понурил голову, и неожиданно меня обняла. Я стояла столбом, не зная, что делать. От ее волос пахло фиалками.
— Четырнадцать лет я желала прижать тебя к груди, — проговорила она. — Как мои руки тосковали по пропавшей дочурке!
От этих слов я словно перенеслась во времени назад, съежилась и влилась в тельце шестилетней малышки. Обхватив эту женщину руками, я безудержно разревелась. Прожив без матери четырнадцать тяжких лет, я полагала, будто смогу быть спокойной и сдержанной, когда наконец ее встречу. По пути сюда я воображала, что, увидев мать, огляжу ее с любопытством и без волнения. Дескать, я рада познакомиться, но мы с Айрис торопимся попасть в Крепость. Увы: я оказалась совершенно не готова к бурному потоку чувств, который меня захлестнул. И вот я рыдала, цепляясь за свою только что обретенную мать, словно она одна могла меня спасти и не дать захлебнуться.
Затем я расслышала голос Бавола Какао:
— Возвращайтесь к работе. Четвертый Маг — наша гостья. Сегодня вечером у нас будет пир. Лепесток, подготовь комнаты для гостей; понадобятся пять постелей.
Шум голосов постепенно стих. В зале почти никого не осталось, когда мать наконец выпустила меня из объятий. Ее незнакомое лицо по-прежнему не вязалось с понятием «моя мать». В конце концов, она, быть может, мне вовсе не родная, А если даже и родная, имею ли я право звать ее матерью после стольких лет отсутствия?
— Твой отец будет так рад! — сказала она и откинула с лица прядь черных волос. В длинных косах я
