Голема сидел подтянутый нестарый человек с военной выправкой, но одетый в спортивные брюки и тенниску. Молодой генерал на отдыхе. Ну, может быть, не генерал, но уж полковник точно.
— Познакомьтесь, Виктор, это губернский инспектор по делам национальностей господин Думбель.
— Антон, — представился Думбель, чуть подавшись вперед в кресле.
— А что, Антон, — поинтересовался Виктор, глядя на два принесенных ему стаканчика и выбирая между ледяным финским «минтту» и итальянским сухим «мартини», — какие-то национальности в нашей стране уже требуют инспектирования?
— Удивительная неосведомленность для писателя! — хмыкнул Антон. — Национальный вопрос всегда был у нас самым важным, я бы сказал, больным вопросом, а сегодня, когда все так накалилось… Вы что, в самом деле газет не читаете?
— Я же вам объяснял, Антон, — сказал Голем, — писатели — народ удивительно необразованный и ничем не интересующийся, кроме собственной персоны.
— Ну, уж это вы слишком, — обиделся Виктор.
— Кстати, о писателях, — сказал Думбель. — Дайте почитать вашу последнюю книгу.
— Какую именно? — Виктор решил проверить новоявленного поклонника.
— «Черный рассвет», разумеется.
— О! А что, остальные мои книги вы уже все прочли?
— Практически все, — ответил Думбель серьезно.
— Но у меня нет с собой «Черного рассвета», — немного растерялся Виктор. — Я попрошу, чтобы мне прислали для вас.
— Саксаулы, — проворчал Квадрига. — Вараны. И раскаленный песок.
— Вот что, Голем, — Виктор повернулся вполоборота в кресле, чтобы видеть зеленоглазую девушку, — вы же все и всех знаете. Расскажите мне, кто эта прекрасная юная леди за стойкой бара. Лучше бы, в самом деле, с ней меня познакомили, чем с каким-то инспектором по делам лиц юго-восточной национальности.
— Экий вы, право, неприветливый! — буркнул Антон и тоже поглядел на девушку.
А к юной леди в этот момент подошел юный джентльмен в форме цвета сафари с кобурой на боку, и они начали мило чирикать.
— Так это же Селена, — сообщил Голем, — дочка нового губернатора. А с нею рядом Фарим — председатель СВПВ, Совета ветеранов Последней войны.
— Того, кто с нею рядом, я предпочел бы не видеть, — заметил Виктор.
— Вот видите, какой вы! — подначил Голем. — Это же нетерпимость. А не хотите признавать национальных проблем.
— Не хочу. Национальные проблемы специально придумывают для того, чтобы потом списать на них все: от стихийных бедствий и венерических болезней до бездарности правительства. И потом, кто вам сказал, что я не люблю этого молодого человека за его национальность или за его принадлежность к Совету ветеранов. Я просто не люблю всех молодых людей, стоящих рядом с такими милыми девушками.
— Седина в бороду — бес в ребро, — прокомментировал Антон.
— Так точно, господин…
— Капитан, — подсказал Думбель.
«Неужели?» — подумал Виктор. А впрочем, в известных ведомствах быть капитаном — немалая честь, да и зарплата там у капитана, думается, приличная. А ведь ты похож на человека
Потом он подумал о другом. «Седина в бороду…» Он давно уже перестал понимать, сколько ему лет. На здоровье не жаловался, и любовницы на него не жаловались, он был в отличной форме, но… совершенно взрослая, уже слишком взрослая Ирма, и двое внуков, и столько всего позади… Однако это прошлое было теперь словно в дымке, словно и не с ним это было, просто он все сочинил, а сегодня начал с нуля, сел к столу перед чистым листом бумаги и начал…
Потягивая холодный «мартини», он непроизвольно расправил плечи, как, бывало, много лет назад в этом же городе, стоя на плацу, много лет назад, когда на стрельбах было еще интересно и романтично держать в руках автоматическую винтовку, потому что тогда еще никого не надо было из этой винтовки убивать… И он вдруг почувствовал себя ужасным стариком — старше согбенного Квадриги и располневшего, тучного Голема.
Лихой юноша Фарим неожиданно распрощался с дочкой губернатора, и Голем окликнул ее:
— Селена! Идите к нам. Или вы предпочитаете компанию Тэдди?
Тэдди, довольный, улыбнулся, а Селена приняла приглашение и, забрав свой бокал с тростинкой, подсела к столу прямо напротив Виктора.
Квадрига галантно поцеловал ей ручку и немедленно представился:
— Доктор гонорис кауза Рем Квадрига. Вы согласитесь позировать мне, мисс?
— Я подумаю, — ответила Селена очень просто и мило.
— Вы бы для начала поинтересовались, в одежде или без, — с армейской прямотой посоветовал Антон.
— Это неважно, — так же просто и небрежно откликнулась девушка.
— Вам заказать еще «дайкири»? — предложил Виктор.
— Да, — сказала она ему, словно они уже час сидели тут вместе. — И учтите: сегодня я пью только «дайкири». Я вообще,
— Это прекрасно, Селена, просто замечательно! — заявил Виктор, чувствуя, как начинает пьянеть, и радуясь этому. — «Дайкири» для юной леди и двойную ментоловой для меня. А вот скажите, Селена, мы тут с господином инспектором несколько по-разному смотрим на национальный вопрос. Как вы относитесь к этой проблеме?
— Что именно вам хотелось бы узнать? — улыбнулась Селена.
— Голем, объясните, у вас это лучше получается.
— Отчего же лучше?
— Оттого, что вы — коммунист, а коммунисты давно решили национальный вопрос, создав новую общность людей — советский народ.
— Вы забываете, Виктуар, что я не просто коммунист, — решил откреститься Голем от советского народа. — Я — коммунист с человеческим лицом.
— Зюгановец, что ли? — робко поинтересовался Антон, но не был услышан и задал другой вопрос: — А бывает фашизм с человеческим лицом?
— Думаю, что нет, — серьезно ответила Селена. И вдруг добавила: — Зато бывает фашизм с лицом бедуина.
За столиком стало невероятно тихо. Не хватало только мухи, которой в таких случаях полагается пролететь.
Потом Квадрига сказал:
— Барханы. Суховей. Пробковые шлемы. И кипяток в кожухе пулемета.
Сделалось еще тише. Антон едва заметно повернул голову и быстро поводил глазами из стороны в сторону.
За столик в углу усаживались двое — постоянные посетители ресторана «У Тэдди», — долговязый, которого Виктор окрестил профессионалом, и его спутник — молодой человек в сильных очках и с неизменным портфелем.
— Ты абсолютно уверена в этом? — спросил Голем незнакомым Виктору вкрадчивым голосом. И глаза у него при этом стали какие-то странные, мутные, словно он вдруг начал засыпать.
— Да! — с вызовом ответила Селена.
Она была ужасно красивой в этот момент, и Виктор совершенно не представлял себе, как ему надо реагировать.
— Уволю, — прошипел Голем.
— Ну и ладно, пойду к папаше в департамент, — отпарировала Селена.
— Не пойдешь, — сказал Голем. — Ты там помрешь от скуки.
