незаметной двери, на которой было написано: «Канцелярия».
— Минуточку подождите здесь. — Кот лапой остановил Андрея, сам же исчез за дверью.
— Милый, ты там того… — За спиной его топталась старуха. Лицо ее было, как пряник, — сахарное и гладкое. — Замолви им за меня словечко. Я ж добрая, ты не думай. А что иногда вспылю — это же не со зла. Трудное детство, поганое отрочество, гнилая юность. И эта… как ее… — Бабка постучала концом клюки по голому островку черепа, затерявшемуся в седом океане ее спутанных, давно не мытых волос. — Черепно-мозговая контузия, одним словом. У меня и справка имеется. — Старуха полезла копаться в складках своего экзотического халата, видимо, чтобы найти справку, но дверь в это время скрипнула и кот попросил Андрея Т. пройти внутрь.
Кабинет был как кабинет, ничего особенного. На канцелярию, правда, он походил мало — ни тебе стеллажей с папками, ни столов со всяким бумажным хламом, ни устойчивого запаха пыли, обычного для подобных мест; все здесь было чистенько и пристойно, за исключением непонятных веников, связками висевших по стенам, ржавой доисторической алебарды, скучающей у дальней стены, да самого хозяина кабинета, сидящего за столом у окна.
Он, то есть хозяин, был какой-то суетливый и нервный; постоянно дергаясь и кривляясь, он пытался делать одновременно чертову тучу дел, как то: пальцем левой руки набивать что-то на клавиатуре компьютера; правой — поливать из миниатюрной лейки чахлое кривое растение, ютящееся в цветочном горшке на широком крашеном подоконнике и напоминающее декоративный крест; ногой, правой, чесать коленную чашечку левой; левой же гонять таракана, кружащегося возле ножки стола и норовящего забиться от страха в любую щель. Спина его при этом терлась о спинку стула, язык пытался найти дорогу в непроходимой чаще усов, разросшихся на половину лица, один глаз косил, второй, подражая первому, косил тоже, но, кося, переигрывал и фальшивил, на голове его лежала подушка, должно быть в качестве грелки.
Андрея Т. он поначалу не замечал, и тот стоял тихонечко у порога, наблюдая за хозяином кабинета.
Хозяин кончил набивать текст, и заработал принтер. Из щели с медленным и протяжным скрипом полезли белые полоски бересты; они скручивались, падали на пол и раскатывались по всему кабинету. Один такой докатился до ног Андрея, тот нагнулся, чтобы его поднять, и в это время хозяин заговорил.
— Ну и что же, спрашивается, мне с вами делать? — Голова его была повернута влево, чтобы косящий и подражающий косящему глаз в упор смотрели на посетителя. Гоняющая таракана нога на секунду задержалась на месте, и измученное домашнее насекомое получило секундную передышку. — Не вовремя вы, ой как вы к нам не вовремя, и число сегодня нечетное, и магнитная буря в воздухе, и голова раскалывается с утра, и отчетный этот концерт сегодняшний… — Он сорвал с головы подушку и вытер ею озабоченный лоб; потом снова воздвиг подушку на место. — Ладно, раз уж вы здесь, так и не быть вам ни в каком другом месте, кроме как в Заповеднике.
Андрей Т. решил, наконец, высказаться, чтобы прояснить ситуацию и определить свое положение в этой нереальной реальности.
— Я вообще-то у вас по делу, мне вообще-то… — «Нужно увидеть Генку» — хотел сказать он этому беспокойному человеку, но сказать не успел.
Человек замахал руками, разбрызгивая из лейки воду и гоняя по полу таракана:
— Все вообще-то у нас по делу, а отдыхать — пожалуйста, на Елагин остров, в бывший Парк культуры и отдыха имени товарища Кирова. Можно подумать, я здесь с девушками гуляю, конфеты кушаю. Я несу здесь тяжкую трудовую повинность, я здесь спину гну ради таких, как вы, я здесь… — Он откинулся на стуле, вновь сорвал с головы подушку и с размаху приложил ее к сердцу. Потом скомкал и отбросил к стене. Подушка, перелетев помещение, мирно нацепилась на гвоздь и устроилась рядом с вениками. — Так на чем мы, я извиняюсь, остановились? Ах да, на проблеме трудоустройства. — Палец хозяина кабинета станцевал на клавиатуре польку. Морщин на его лбу стало больше. — Как же мне вас оформить? Каким веком, годом, месяцем и числом? И кем, вот в чем вопрос?
— А зачем? — робко выдавил из себя ничего не понимающий Андрей Т.
— То есть как зачем? — удивленно посмотрел на него хозяин кабинета. — Вот вы, когда устраивались в Эрмитаж электриком, разве не проходили через отдел кадров?
«Откуда он знает про Эрмитаж?», — удивился Андрей Т., но виду не показал.
— Такой порядок, — продолжал между тем работник канцелярского фронта. — Каждого свежеприбывшего «эмпе», материализованного персонажа то есть, в течение часа с момента прибытия в Заповедник следует оформить и поставить на учет и довольствие, как требуют того правила и законы местной и федеральной служб. Только как же мне вас оформить, если все места в Заповеднике расписаны на четыре года вперед? — Он задумался, потом хлопнул каблуком по полу. Таракан нервно повел усами и испуганно задрожал на бегу. — Придумал! А оформлю-ка я вас как мумию жреца Петесу из «Сказки об оживающей мумии». Она ж, в смысле жрец, насколько я помню, тоже из Эрмитажа. — Он обрадованно потер ладони. Потом помрачнел и сник. — Со жрецом ничего не выйдет. Его ж, в смысле мумию, в Москву затребовали, в филиал, на предмет возможного приобретения АОЗТ «Мавзолей».
— Садко, — подсказал кот. Все это время он держался чуть сбоку, по правую от Андрея сторону, выступая то ли в роли конвойного, то ли ожидая от хозяина кабинета каких-то особых распоряжений.
— Разговорчики! — осадило кота начальство. — Много вас развелось, умников-то. Как мусор с пола собрать, так нету их никого. А как советы давать руководству, так сразу воронья туча. Значит, Садко, говоришь? — Палец его опять радостно пробежался по клавишам. — Вы подводным спортом не занимались? — Вопрос был к Андрею Т. — Или хотя бы в детстве с вышки ныряли? Вот и ладненько, что ныряли. Значит, будете у нас числиться как Садко. На гуслях играть умеете? Научитесь, это дело простое, не сложнее, чем играть на пиле. Походите на курсы к Бояну. Самоучитель возьмете, в конце концов…
— Я что-то не понимаю. — У Андрея Т. уже голова шла кругом от всех этих загадочных разговоров. — Причем тут Садко? И гусли? И вообще, я не…
— А тут и понимать нечего. — Глаза хозяина кабинета вдруг резко перестали косить и сделались пронзительными и строгими. Он поднялся, раздавил ногой таракана, поставил на подоконник лейку и руки уложил на груди. — Базильо, — сказал он, обращаясь к коту, — покажи господину Богатому гостю выход. Господин не знает дорогу. Господин только что прибывши. Милости просим, — он в фальшивом театральном привете распростер руки, — в наши гостеприимные Палестины. Извините, но время вышло. У меня квартальный отчет. У меня комиссия из Минфина. У меня Горынычиха рожает. Базильо! — Он щелкнул пальцами. — Товарищ не понимает. Проводите товарища. До свидания.
Глава 5
Андрей Т. вернулся в толчею коридора. В голове его роились вопросы, и первый из них был — «зачем мне все это нужно?». Да, Генка, конечно. Друг в опасности, друга надо спасать. Но кто ему дал знать об опасности? Конь Кобылыч. А какова его слову цена? Копейка в базарный день. Вот именно что копейка. Может быть, действительно Генка-Абрикос здесь, числится каким-нибудь Иваном Коровьим сыном, и прячут его от людских глаз в стенах этого казенного заведения. Тогда опять вопрос — для чего? И сам Андрей Т. здесь — для чего? Тьма египетская вопросов, а ответов пока не видно. Единственное, что почему-то приходило на ум, — какие-то древние рекрутские наборы, старая унылая Англия, вербовка в матросы Королевского флота, когда людей поили до полусмерти в кабаке, а наутро закованный в кандалы новобранец просыпался от пинков капитана за несколько миль от берега.
Всем вокруг почему-то уже было известно, что Андрей — былинный герой Садко, а значит, гость богатый и важный, и, видимо, по этой причине возле него вертелись всякие неблагополучные личности — в чешуе; в дурно пахнущих рыбачьих сетях вместо одежды, с трезубцами, увитыми водорослями, а один, в чалме, при серьгах и с бусами на тщедушном теле, назойливо, как бомж в переходе, что-то мямлил Андрею на ухо — то ли просил на водку, то ли предлагал какую-то аферу с алмазами, которых, как он клялся, не счесть в каких-то там каменных пещерах.
Андрею Т. насилу удалось от него отделаться — помог недавний знакомый, волк; он рыкнул на
