— Ну-с, господин Принц и господин Сережа, — произнес повар, — я дам вам кочерыжек, только, сохрани Бог, как бы Антонина Васильевна не узнала. А то всем нам плохо придется!
И, подойдя к кухонному столу, повар отобрал из нескольких десятков лежащих на нем кочерыжек пять самых больших, белых, и протянул их мальчикам.
— Только пять! — разочарованно протянул Принц. — А нам нужно одиннадцать! Ах, господин повар, будьте так добры, дайте нам одиннадцать кочерыжек!
Повар взглянул на Принца и громко расхохотался. Даже белый колпак его трясся от смеха и передник плясал и вздрагивал на его большом животе.
— Одиннадцать кочерыжек, — еле мог выговорить он между взрывами смеха, — да куда же вам столько? Солить или мариновать их на зиму будете?
Повар оказался очень веселым человеком: он смеялся все время, пока Принц старался пояснить ему, что одиннадцать кочерыжек съедят одиннадцать мальчиков, что их собственно двенадцать пансионеров в младшем классе, но что Рыжик не получит своей доли, так как позволил себе насмехаться над ним, Принцем, и считать его трусом.
Повар выслушал мальчика и дал все одиннадцать кочерыжек.
Ну, с Богом! Смотрите, барыне не попадитесь, — напутствовал он ребят.
— Благодарю вас, большое спасибо, господин повар! — торжественно проговорил Принц и вдруг замолк на полуслове.
Из-за двери послышался резкий голос Пушки:
— Почему неплотно закрывают кухни? По всему пансиону воняет капустой!
В ту же минуту дверь шумно распахнулась и влетевшая в кухню, как пуля, горничная Паша прошептала отчаянно:
— Спасайтесь! Начальница идет!
Мальчики замерли на месте. «Господин» повар растерялся не меньше. Одна только краснощекая Паша не потеряла присутствия духа, быстро схватила Принца за плечи, подняла его над бочкой и тотчас опустила прямо в нарубленную капусту. В следующую секунду она то же самое проделала и с Сережей. Мальчики по пояс ушли в капусту, которая своим запахом ужасно била в нос.
— Господи! Только бы не чихнуть! — взмолился Сережа и обеими руками зажал свой нос.
Пушка вошла на кухню. Повар настолько оправился, что мог приветствовать свою барыню и начальницу с добрым утром.
Но Пушка, раздраженная с утра запахом капусты, наполнявшим пансион, не обратила внимания на приветствие повара и сердито сказала:
— Зачем на полу валяются кочерыжки? Надо все их выбросить в помойную яму. Не вздумайте только угощать ими пансионеров!
— Боже сохрани! — искренно вырвалось из уст Паши.
Она как будто забыла вовсе о данной ею за чаем Мартику Миллеру кочерыжке.
Сережа и Принц, несмотря на страх, не могли не переглянуться в своем убежище.
— Скоро ли она уплывет? — спросил Принц.
— Ах, скорее бы! — также шепотом отвечал Сережа, — мне ужасно хочется чихнуть!
— Ай, не надо! — искренне взволновался Принц. — Потерпи как-нибудь, пожалуйста, потерпи как- нибудь, голуб…
Но было поздно… Того, что случилось, никак не ожидал ни Принц, ни Сережа.
Несмотря на искреннее желание терпеть, Сережа, однако, не выдержал и… чихнул, — да так громко, что не только можно было его услышать на кухне, но и в классах, пожалуй, и в спальне, и гимнастическом зале.
Мальчики помертвели и с ужасом ждали роковой минуты.
Ждать, однако, пришлось недолго.
Прямо над ними склонилось взбешенное лицо Пушки.
— Так вот оно что! — зашипела она, — вот вы как! И ты, Сидор, их покрываешь, — бросила она в строну оторопевшего повара. — Очень хорошо, прекрасно, отлично! Вы оба будете примерно наказаны! Вылезайте из бочки.
Вылезайте! Хорошо было ей приказывать, а каково выполнить!
И Сережа, и Принц поняли, как трудно им будет вылезать из их убежища.
Бочка была гораздо выше их роста.
Если бы они позвали на помощь повара или Пашу, то начальница узнала бы о сообщничестве прислуги. А этого добрые шалуны не хотели.
— Я тебя подсажу, — сказал Принц, — а ты ухватись за край бочки и вылезай, а потом и я попробую.
Он подсадил Сережу, и тот уже взобрался было на верх бочки, но в это время от тяжести обоих мальчиков, налегших на край ее, бочка опрокинулась. Мальчики поднялись с пола смешные и жалкие, причем их волосы, платье, ботинки — все было облеплено сырой и скользкой капустой, а карманы топорщились от наложенных в них доверху кочерыжек.
В таком виде они предстали перед грозными очами Антонины Васильевны.
— Очень хороши! Куда как хороши! Полюбуйтесь-ка на них! — обратилась начальница к оробевшей прислуге.
Но никто не любовался.
Даже смешливому повару было не до смеха. Он ужасно боялся потерять свое место в пансионе.
Пушка взяла за одну руку Принца, за другую Сережу и повела их в класс.
Когда начальница и два маленьких преступника появились на пороге, весь класс дружно ахнул. С их голов капала мутная водица, листики капусты прилипли к лицу и волосам, а карманы, наполненные кочерыжками, смешно топорщились. Громче всех хохотал Грушин. Остальные же мальчики скоро вспомнили, почему попались Принц и Сережа, и, считая себя виноватыми в их поступке, перестали смеяться.
Начальница не успела заметить оттопыренных карманов мальчиков, и кочерыжки все-таки остались у них.
— Стойте у печки, носами в угол! — строго проговорила Пушка, — а за обедом и завтраком вы будете стоять в таком виде в столовой, чтобы раз навсегда знали, как себя хорошо вести!
И, поставив Сережу с одной стороны к печке, а Принца с другой, Пушка величественно выплыла из класса.
Сереже было очень неловко. Хорошо еще, что начальница повернула его лицом в угол и не видно было его пылающих щек. Принц же чувствовал себя прекрасно. Он начал с того, что вытащил из карманов все свои сокровища и стал перебрасывать по одной кочерыжке ближе всех сидящему Жучку. Жучок принимал кочерыжки и рассылал их по классу. Когда Принц освободил свои карманы, он обратился к Сереже:
— Давай скорей твои кочерыжки!
И снова Жучок разослал лакомства по всем скамейкам. Отец дьякон ничего не заметил. Он старательно рассказывал мальчикам о том, что было после Всемирного потопа. Таким образом, Принц исполнил свою задачу: все одиннадцать мальчиков получили одиннадцать кочерыжек. Один Рыжий не получил ничего.
Сережа и Принц геройски отбыли свое наказание. Они стояли все уроки в углу, а во время обеда и завтрака — за черным столом, находившимся в стороне от прочих, не покрытых скатертью, за которым обедали только провинившиеся и наказанные ученики.
— Не беда! — успокаивал Принц приунывшего было Сережу. — Все-таки лучше это наказание, чем если бы она не пустила нас в субботу домой. А я к вам собирался. Уж очень мне с твоей мамой и Людочкой познакомиться хочется. Да, кстати, и Арапку посмотреть. А Пушке я не прощу. Вот увидишь, что я сделаю завтра!
