— Еще. И крепче, — его рука опять с силой заскользила по ней.
Катерина, не осмеливаясь ослушаться, страстно прильнула к жадному рту, выдвигавшему такие неуемные требования.
— Так-то лучше… — пробормотал Алексеи. — И верь, милая моя, я не шучу…
18
— Все запираешься от меня, прячешься… — шептал он. — Ничего, этой ночью не спрячешься, — Григорий быстро поднимался по лестнице, бормоча себе под нос.
Он быстро справился с ключом, распахнул дверь в комнату жены и увидел, что Катерина одетой лежит на постели. Она не спала и тут же вскочила, лишь только увидела мужа вошедшим в ее комнату.
— Ну, душенька… — криво улыбнулся он. — О чем же нам поговорить?
Он прошелся по комнате. Катерина стояла перед ним, опустив глаза в пол и стиснув ладони.
— Не хотите ли вы мне что-нибудь рассказать? — Григорий резко повернулся к ней. — Быть может, я что-нибудь неверно понял? Что ж вы молчите? — повысил он голос.
— Да, вы поняли неверно…
— Вот как? — живо перебил он ее. — Что именно? Мои глаза и уши обманули меня? Не может быть… — в притворном изумлении покачал он головой. — Или я был слеп всю жизнь? И всю жизнь принимал белое за черное, а черное за белое?
— Я не о том… — беспомощно вздохнула она.
— О чем же? — Григорий остановился прямо перед женой.
— Я не обманывала вас, — Катерина подняла глаза на мужа.
Григорий молчал, не сводя глаз с Катерины.
— Я… я… была верна вам, быть может, только…
— Только что?
— Я допустила мысль, но… Но это лишь моя вина! — воскликнула она.
У нее из глаз полились слезы, но плакала она безмолвно, не закрывая лица и не всхлипывая.
— Вы, стало быть, желали соблазнить нашего соседа, а он ни в чем не виноват? Он вовсе не желал вас, и только вы сами желали приблизить его к себе? Я правильно вас понял?
— Нет, все не так! Все не так! — закричала Катерина.
— А как? — он кинулся к ней и, схватив ее за плечи, принялся трясти. — А как?
— Я не желала, не желала! Это произошло помимо моей воли! Я просто полюбила…
— Вы полюбили? — замер он. — А что же я? Ведь вы, кажется, уверяли совсем недавно, что любите именно меня?
— Я не знаю, как это… Не знаю… — плакала она.
— Катя, Катя… — зашептал Григорий, прижав жену к себе. — Что ж ты так, Катя моя?..
— Я не хотела, не хотела… Я была тебе верна…
Руки его стиснулись вокруг ее тела.
— Пусти, мне тяжело дышать… — прошептала она.
— Катя… — бормотал он, ровно в забытьи, — Катя…
Она задрожала в его руках и вдруг, ослабев, обмякла.
— Ты что? Что ты? — Григорий заглянул ей в лицо.
Жена была без памяти.
— Катя, Катя… — он уложил ее на кровать и кинулся к столу.
Перерыв все вещи, что были там, он нашел наконец нюхательные соли и, подбежав к Катерине, принялся приводить ее в чувство.
— Душенька моя… Ну что же ты… Катя!..
Она, судорожно вздохнув, открыла глаза.
— Прости меня… — с трудом произнесла она. — Прости…
— Катя, — он упал рядом с ней на колени. — Зачем ты так?..
— Я не знаю… не понимаю… — продолжала твердить она, но потом, сев вдруг прямо на постели, уставилась Григорию в лицо и начала говорить…
— Я и вправду не понимаю, как такое могло произойти. Наверное, я и в самом деле никогда тебя не любила…
Григорий поднял глаза на жену.
— Я вышла замуж, но почему? Ты спрашивал меня о том, помнишь? Но я не могла тебе ответить. Я не могу и себе ответить на этот вопрос. Нет, я не была равнодушна к тебе! — воскликнула она внезапно. — Но любовь… А когда я увидела его, то со мною произошло что-то непонятное. Ты старше меня, ты прожил другую жизнь там, в столице. Я не понимала тебя довольно часто. К тому же ты бывал груб и несдержан, часто злился и не желал говорить. Я искренне хотела понять и полюбить тебя, — покачала головой Катерина, — но ты всегда был так далек от меня. А он… Мы оказались ближе, чем я даже могла себе вообразить. Он ничего не сделал для того, чтобы увлечь меня, поверь! Я клянусь, что не лгу! Это случилось само собой!
— Само собой? — эхом повторил Григорий.
Он встал, отошел в сторону и отвернулся от жены. Она увидела, как он стиснул за спиной руки.
— Но я не изменила тебе, и… я прогнала его…
Он молчал.
— Ну прости же меня… Я сделаю все, что ты пожелаешь… Хочешь, я… я уйду в монастырь? — робко сказала Катерина.
Она встала с постели и осторожно подошла к мужу. Кончиками пальцев она легко дотронулась до его стиснутых рук и прошептала:
— Я сделаю все, что ты пожелаешь… Все будет справедливо для меня. Если ты не сможешь меня простить, то монастырь…
— Монастырь! — закричал он и, обернувшись, схватил жену за плечи. — Монастырь? Что? Что ты говоришь? О чем толкуешь?
Катерина не вырывалась, хотя руки Григория так стиснули ее, что ей было невыносимо больно.
— Я ненавижу, ненавижу тебя! Лгунья! — затряс он ее. — И не думай, что тебе удастся скрыться, спрятаться от меня в монастыре для того, чтобы вечно грезить там о нем! Я не позволю! Ты!..
Григорий внезапно разжал руки, слегка оттолкнув Катерину от себя, а затем, размахнувшись, с силой ударил по лицу. Она не устояла на ногах и, вскрикнув, отлетела в сторону и упала на пол, ударившись головой об угол стола. Упав, она замерла и больше не двигалась. Григорий, тяжело дыша, смотрел на Катерину ожидая, когда же она пошевелится и что-нибудь скажет. Но прошло уже несколько минут, а жена не двигалась и не делала попытки подняться или застонать. Он медленно подошел и опустился на колени перед лежавшим на полу распростертым телом.
Катерина не дышала, а из-под головы ее натекло немного крови.
— Катя… — пробормотал он, обхватив ладонями ее голову и приподнимая ее немного вверх. — Катя…
Та молчала.
— Да что такое…
Григорий кинулся к столу, схватил лежавший на нем нож для бумаги и торопливо распорол шнуровку на корсете жены. При этом руку его что-то сильно кольнуло: это был простой яшмовый аграф, который она носила на груди. Не глядя, он сорвал аграф и машинально приколол его к своей одежде.
— Да что же ты не дышишь… — шептал он, — дыши…
Потом он схватил стакан с водой и облил лицо и грудь Катерины, но та оставалась все так же недвижима. Григорий наклонился как можно ниже к ее лицу и прислушался к дыханию, следя за ее ртом. Из губ жены не вырывалось ни единого стона, грудь ее не поднялась ни разу для того, чтобы вздохнуть, ни
