известной в некоторых кругах как мадам Серафина, я в расчет принять не смогу.
— Это почему? — встрепенулась Агния.
— Во-первых, свидетельству такой женщины сложно доверять. Надеюсь, ее прошлое для вас не тайна?
— Нет, — помедлив, ответила Агния.
— Прекрасно. Во-вторых, мадам Серафина ваша подруга и оттого легко может солгать для вас, и, в- третьих, она в ту ночь, вероятно, спала в своей комнате и не могла знать, что делаете вы. Итак? Что вы на все это скажете?
— Я была с мужчиной, — заявила Агния.
— Вот как. Кто же он?
Агния помолчала, затем сказала:
— Но я могу надеяться, что без нужды вы не станете осложнять ему… жизнь?
— Безусловно.
— Курбатов Алексей Владимирович, полковник лейб-гвардии Кавалергардского полка.
— Браво… — пробормотал следователь. — Этого я, признаться, как-то не ожидал… И что же, он подтвердит ваши слова?
— Надеюсь, что да, — ответила Агния.
— Вот как? Надеетесь? А почему не уверены?
Она посмотрела на следователя с насмешкой и ничего не ответила.
— Понятно… — протянул он. — Ваш трезвый взгляд на предмет весьма похвален.
Неожиданно следователь перевел взгляд на сидевшего в углу секретаря и приказал тому выйти. Когда секретарь проворно вышел, Корбин произнес, склонив голову:
— Теперь давайте поговорим без обиняков. Полагаю, со мной вы можете быть полностью откровенны.
— А ваш секретарь? Разве я не могу также быть откровенна и при нем? Чего мне стыдиться?
— Бросьте, — резко оборвал ее следователь. — Стыдиться есть чего.
Агния отвернулась в сторону:
— Я не обязана оправдываться и объяснять вам мои поступки.
— Ошибаетесь! Именно что обязаны! Ваша свобода сейчас зависит от того, будете ли вы со мной правдивы и захочу ли я поверить вам. По крайней мере, до сих пор вы не сделали ничего, чтобы расположило меня в вашу пользу.
— Я говорила правду! — воскликнула Агния.
— Не уверен.
— Что?
— Не уверен, — с нажимом повторил следователь, — можно ли вам верить.
— Что же я должна сделать? Что я должна сделать или сказать, чтобы вы мне поверили? — Агния яростно стиснула руки и уставилась прямо в глаза следователю, которого про себя уже иначе как мерзавцем не называла.
Корбин поднялся со своего места и, медленно подойдя к Агнии, опустился на стул, который стоял напротив ее стула.
— На вашем месте я бы как можно скорее постарался догадаться, чего от вас ждут.
— И все же, не могли бы вы мне сказать, чего вы хотите? Я боюсь ошибиться! — прошипела она.
— Все очень просто. — Он приблизил свое лицо к ней. — Вы очень красивая женщина, не обремененная моральными принципами. С первого мгновения, как я увидел вас, то понял, что смогу помочь, если вы будете достаточно сговорчивы. И я предлагаю вам хороший обмен. В ответ на вашу любезность я постараюсь сделать все, чтобы ваша красота не угасла навеки на какой-нибудь сибирской дороге.
— Какая мерзость… — отшатнулась Агния. — Как вы можете? Вы же… вы…
— Ну, что я? И не хотите ли вы сказать, что в свою бытность в доме мадам Серафины не занимались тем же, чем и прочие девицы?
— Нет. — Она покачала головой.
— Вот как? А что же вы там делали? — Полицейский с любопытством откинулся на спинку стула.
— Ежели вы обо всем так осведомлены, то знаете, что мадам Серафина содержала модную мастерскую.
— И вы?..
— Я была швеей.
— А как же вы познакомились с бароном фон Литке? Ведь вы познакомились с ним именно там! Никогда не поверю, что он делал у вас заказ платья.
Агния помолчала, затем произнесла:
— Он приходил туда играть.
— Ах, ну да… — протянул Корбин. — Играть… А вы?
— Я как-то поучаствовала в игре, и так и произошло наше знакомство.
— Швея? Участвовала в игре?
— Да!
— И что же вы тогда могли поставить? Барон, как известно, играл на большие деньги.
— У меня был дорогой медальон, подарок… родительский подарок… — прошептала Агния.
— Так-с… Ну а после?
— А после барон предложил мне…
— Предложил что? — оживился полицейский.
— Предложил стать его помощницей в игре. Он содействовал моему браку с графом Еловичем, ну и прочее… Но как? Как вы меня нашли? — воскликнула вдруг Агния. — Почему так быстро? Откуда узнали, где я живу? Меня несколько месяцев не было в России, вернувшись, я почти не жила в доме барона! Несколько месяцев я нахожусь совсем в другом обществе, где никто и ничего обо мне не знает!
Агния не могла опомниться. Как такое могло случиться? Как она допустила это? Попасть в такую гнусную историю… Вот что значит — репутация! Тогда, расставаясь с Марселу, она только начинала это осознавать. Теперь же Агния поняла полную меру своего несчастья. Она уронила голову в ладони и почувствовала, что сейчас непременно заплачет, — здесь, перед этим человеком. Какое унижение!
— Береги платье снову, а честь смолоду… — услышала она вдруг. — Что? Разве маменька вам этого не говорила?
Агния молча покачала головой, не отрывая рук от лица. Она услышала, как Корбин глубоко вздохнул.
— Увы, но мнение о вас в нашем департаменте вполне однозначно, — тихо сказал он. — Вы просто падшая женщина, с той только разницей, что у вас теперь есть деньги и здоровье. А это весьма ценные вещи.
— Как вы смеете говорить мне это… — пробормотала Агния сквозь слезы. — Я не… — Она осеклась.
— Ну да, ну да… — продолжил следователь. — Неужели вы не знали, что на людей вроде вас существует досье в полицейском управлении? Существует. Да еще какое! И вы, персонально, в нем фигурируете. Да еще этот ваш отъезд за границу, путешествие в Бразилию… Тут есть над чем подумать. Само по себе это путешествие и возврат из него достаточно необычны. Я лично никогда не слышал о людях, уехавших так далеко. Ну разве только какой-нибудь Крузенштерн… — в задумчивости прибавил Корбин.
— Что? — Агния обомлела. — Как… Какой Крузенштерн?
— Ну, путешественник… — развел руками Корбин.
— Путешественник? — Она от изумления даже перестала плакать, и полицейский поймал ее взгляд.
— Ну так как? — внезапно спросил он.
Корбин облокотился на локоть и смотрел на нее с выражением утомленности от спора.
— Что со мной будет? — пробормотала Агния.
— Вы имеете полную возможность выйти отсюда. С вас будут сняты все обвинения. При определенных усилиях с вашей и, разумеется, с моей стороны.
