Марта и Яна, разойдясь по жизни, не вспоминали друг друга и не знали, как складывалась судьба каждой из них. И сейчас между ними не возникло теплоты.
После незначащих реплик о чае, кексе и сахаре соседки заговорили о квартирах и ценах на них.
– Так ты выкупила эту комнату? Дорого обошлось? – спросила Яна.
– Ты ничего не слушаешь! Я же говорила: почти бесплатно. Я одной старушке помогала, и та перед смертью мне свою комнату завещала. Но там была квартира с «подселенцем» и…
– А-а. Ну, да, – припомнила Яна объяснения Марты.
Потом перекинулись сведениями о семейном положении. Обе женщины оказались одиноки. Марта была разведенной – успела выйти замуж и развестись между поступлениями в институт, а Яна сказала, что вообще не собирается замуж.
– А что так? – удивилась Марта.
– Расскажу при случае, – нахмурила брови Яна. – Меня сейчас работа беспокоит. Я прежде на разовых контрактах жила, а теперь обстановка изменилась, надо что-то постоянное искать. Программисты требуются, но целый день в конторе сидеть – это не для меня: я могу любую программу за три часа написать, а потом, что за других ишачить?
– Слушай! Какая удача! А нам в школу учитель информатики требуется! Всего на двадцать часов в неделю! У нас был один, но ушел. Платят у нас мало.
– Это ерунда! Если у меня свободное время будет, я всегда смогу подработать. Но идти в школу?! Учить кретинов и разгильдяев? Никогда об этом не думала.
– А ты подумай! Когда надумаешь, скажи. Я директрисе сообщу. Только не тяни с решением, а то уплывет вакансия. Одна пенсионерка уже наведывалась, только наша директриса молодого преподавателя хочет. И так средний возраст учителей зашкаливает.
За окном на улице разом потемнело – освещение в городе выключалось в два часа ночи. Время за разговором пробежало незаметно. Яна спохватилась: не слишком ли она близко допустила к себе Марту, а ну как соседка начнет докучать. Марта, напротив, встречей осталась довольна – и сегодня разговор душевный получился, и впредь будет с кем вечерами поболтать.
– Ну, я пойду. Как удачно, что мы в одной квартире оказались! Я же, когда приезжала сюда, смотреть комнату, толком не разобралась, что за народ живет в квартире. Все-таки, Яна, ты подумай насчет перестановки мебели, а то энергия Ци неверно идет. Если кровать перенести в дальний угол, то…
– Не грузись, Марта. У тебя есть своя комната, там и двигай, что хочешь. Я в эти глупости не верю, – отмахнулась Яна.
– И напрасно.
2
Яна могла оттягивать принятие решения, но если принимала его, уже не сворачивала с намеченного пути. Пусть будет школа!
Моросил мелкий осенний дождик, но петербуржцы, привычные к капризам погоды, не обращали на него внимания. Старики спокойно шествовали под зонтами; молодые, подставляя лицо едва видимым брызгам, быстрыми перебежками достигали метро или места своей работы. Яна, натянув на голову капюшон черной непромокаемой куртки, в плотных джинсах и кроссовках, почти солдатским шагом спешила на собеседование. Ее длинная челка намокла под каплями моросящего дождя, еще больше почернела и прилипла ко лбу, как нарисованная. В таком виде девушка предстала перед директрисой.
Осанистая дама опытном взглядом школьного администратора осмотрела соискательницу с головы до пят. Шумно выдохнув, директриса покачала головой: явное не то. Девушка даже в помещении не сняла куртку, так и сидела на краешке стула с наглухо застегнутым высоким воротом, только откинула назад капюшон. В ней не чувствовалось робости или волнения, но за показным равнодушием просматривалось едва скрываемое высокомерие. Будь у директрисы выбор, она и разговаривать не стала бы с такой маргинальной личностью – одна челка на пол-лица чего стоит! Но заканчивалась первая четверть, а школа никак не могла найти учителя информатики: старшее поколение учителей еще не освоилось с компьютером, а молодежь не шла на низкую зарплату.
Директриса подалась вперед, оперлась бюстом на край стола, снова просмотрела документы кандидатки: диплом с отличием об окончании госуниверситета, питерская прописка… не замужем. Однако ничем не подтверждены ее слова о предыдущей работе. Что привело девицу в школу? А вдруг наркоманка или психбольная? Среди слишком умных такие встречаются! Впрочем, нет: приложены справки из диспансеров, нигде на учете не состоит. Секретарь Марта Юльевна, рекомендующая девушку, предупредила ее, что для школы они необходимы. Она же и ручалась, что предмет Ковалевская знает превосходно.
Директриса попыталась выяснить мотивацию соискательницы:
– Янина Станиславовна, вы любите детей?
– Не знаю. Я с ними не имела дела. Но мне нужна работа.
– У вас нет трудовой книжки…
– Сейчас многие так работают. Но я думаю, мне пора завести ее, поэтому я и пришла к вам устраиваться.
– С вашим дипломом можно найти и более высокооплачиваемую работу.
– Я не гонюсь за деньгами.
– Вам помогают родители? Родственники?
– Я живу одна.
– Вы полагаете, что справитесь с преподаванием?
– Я справляюсь с любыми задачами.
За лаконичными ответами соискательницы директриса улавливала почти неприкрытую дерзость: предмет не вела, с детьми не работала, но гонора хоть отбавляй. Она все больше склонялась, чтобы отказать ей в работе:
– Вы так уверены в себе? Ведь в работе учителя много подводных камней!
Яна растерялась, вдруг поняв, что директриса имеет полное право отказать ей, не имеющей опыта преподавания. И уже с меньшей уверенностью произнесла:
– У меня мама работала учителем математики, а я имею опыт репетиторских занятий.
Упоминание о матери, заинтересовало директрису. Она стала выпытывать, в какой школе работала коллега, в какие годы. Однако узнав, как давно это было, как рано девушка потеряла мать, руководительница снова разочаровалась: о сознательном выборе, о преемственности профессии говорить не приходится. И все же каким-то невероятным образом после этих откровений девушка стала ей ближе: в административном работнике пробудилось подобие материнских чувств: взгляд директрисы потеплел, тон стал мягче:
– Что ж, Янина Станиславовна, рискну, дам вам шанс попробовать себя на тернистом пути просвещения. Только обещайте мне…
– Я ничего обещать не буду, – не слишком вежливо перебила ее Яна, понимая, что, возможно, рубит сук под собой. – Я давно вышла из возраста, в котором дают обещания.
Директриса от неожиданности поперхнулась слюной и закашлялась. А, придя в себя, уже привычным административным тоном высказала свое требование:
– В школе существует dress-код, Янина Станиславовна. Вы можете ходить в строгом брючном костюме, но никак не в джинсах и кроссовках. И, пожалуйста, подкоротите челку: ученики должны видеть ваши глаза. А сейчас я попрошу Марту Юльевну открыть вам кабинет информатики, чтобы вы осмотрели технику. Потом вернетесь ко мне, я дам вам методичку по вашему предмету, и мы обсудим с вами учебный план. Все ясно?
Марта, сидя в приемной, прислушивалась к разговору в директорском кабинете, и очень испугалась,
