– В селе тоже можно найти работу. Ты же преподавала информатику в школе, там наверняка имеется школа, – вставила Марта.
– Я хотела бы все тщательно обдумать. Спасибо тебе, отец, и тебе, Паша, что поддерживаете меня с малышами. А с остальными, Павел, чуть-чуть подожди.
Предложение Павла повисло в воздухе.
10
Близилось первое сентября – начало учебного года – и Катерине с сыном предстояло возвращение в город, потому что Костик шел в первый класс. Он был хорошо подготовлен к занятиям, умел читать и писать, приобрел кучу сведений о своем городе и государстве, у него не было только опыта общения со сверстниками. И потому в последний момент перед отъездом будущий первоклассник запаниковал.
Лето он прожил беззаботно, не задумываясь, как сложится его жизнь дальше. Но сейчас он понял, что уезжать придется вдвоем с мамой, а дядя Паша, тетя Яна и близнецы – это другая семья. Но ведь и мама его не была лишней – обедали они все вместе, на пляж тоже ходили вместе. Он приставал к взрослым, уговаривая их и в городе жить рядом. Костик никак не мог понять, почему разрушается его счастье. Из-за этого он стал совсем неуправляем.
В последний день пребывания на даче обе женщины вышли на прогулку в лес. Они шли по песчаной дорожке, толкая коляску с близнецами перед собой. Непоседливый Костик то обгонял группу, то ненадолго отставал, разглядывал муравьиные дорожки, ловил жуков, сбивал ногой мухоморы, сам похожий на грибок из-за красной курточки, надетой на нем. Ему было неинтересно чинно вышагивать рядом. Разговаривая друг с другом, подруги не сразу заметили его исчезновение. Катя вначале подумала, что сын шутит – дети любят прятаться.
– А я тебя вижу, вылезай! – игривым голосом кричала Катерина, делая вид, что обнаружила мальчика. Но он не отзывался.
Не на шутку обеспокоенные женщины забегали взад и вперед, окликая ребенка. Но углубиться в лес они не имели возможности, поскольку по черничнику и мху не проехала бы коляска. И вдруг откуда-то раздался едва слышный тоненький зов ребенка:
– Ма-а-м-а-а…
Было непонятно, откуда доносится звук. Катерина отошла от дороги и начала спускаться по склону оврага: вдруг ребенок провалился в трясину? Яна, не отпуская ручки коляски, выставила ухо в сторону крика, более похожего на завывание ветра. Ей показалось, что жалобное «ма» звенит над деревьями. Яна запрокинула голову вверх и увидела на вершине густой ели, растущей недалеко от дороги, маленькое красненькое пятнышко – Костик!
– Ты зачем туда забрался? – закричала Яна. – Слезай немедленно!
Но мальчик в страхе прижался к стволу и не мог сделать ни движения – ветер сильно раскачивал вершину ели.
Прибежала Катерина, глаза ее расширились от ужаса:
– Его и в овраге нет, нигде нет. Может, он домой убежал?
– Он там и не может слезть, Катя! – прошептала Яна, показав рукой на вершину ели.
У мальчика уже не было сил кричать, он только тихонько скулил.
– Что же делать? Я не умею лазить по деревьям, – Катя, одетая, как обычно, в длинное платье, беспомощно заметалась вокруг ели. – Костя, сыночек, попробуй слезть.
Но мальчик не слышал ее и вряд ли видел. Яна решилась:
– Я в детстве лазала на черемуху за ягодами, но когда это было! – Она прикусила губу. – Впрочем, посмотри за малышами, я попробую. Держись, Костик. Я тебе помогу.
Влезть на дерево взрослой женщине оказалось не так-то просто. Самые нижние ветви ели уже отсохли, а те прутики, по которым залезал мальчик, не выдержали бы ее веса. Яна попросила Катю сесть и пригнуться, затем встав ей на плечи, преодолела первую высоту. Дальше было легче. Яна карабкалась по толстым ветвям, работая руками и ногами. Но Костик был все еще высоко, а там ветви снова утончались. Тонкая вершина поскрипывала, раскачиваясь. Яна поняла, почему мальчик не мог спуститься – когда не видно, куда ставить ногу, от страха невозможно оторваться рукой от ветки.
– Держись, Костик. Я уже близко.
Яна ухватила мальчика за ножку и потянула вниз:
– Ну, давай осторожно. Только руки сразу не отпускай. Чувствуешь веточку под ногой?
Сказать, что Яне было страшно, значит – не сказать ничего. Она чувствовала себя как под куполом цирка, а там обычный человек может оказаться только во сне! Ей казалось, что ее слабые руки не удержатся за ствол, а ведь надо было еще подбадривать Костика.
Когда оба преодолели половину высоты и до земли оставалось меньше трех метров, мальчик потерял опору и стал падать вниз. Яна на лету ухватила его, оторвав свои руки от ветки, за которую держалась – падать стали оба. Катя поймала сына и вместе с ним свалилась на усыпанную старой хвоей бурую площадку под елью. Яна повисла вниз головой, не то цепляясь, не то запутавшись в ветвях ногами. Затем, пытаясь замедлить падение, проскользила в этой позе еще чуть-чуть, чудом перевернулась, царапая лицо сучьями, шлепнулась на землю уже с небольшой высоты – и тут же потеряла сознание.
Через минуту она пришла в себя. Рядом, прижимая к себе ребенка, сидела под елью Катерина. Яна тоже села и вдруг произнесла:
– Я вспомнила, Катя.
– Ты о чем?
– Вспомнила, как у нас все начиналось с Павлом. Теперь я уверенна, что это его дети.
– Значит, ты выйдешь за него замуж? Поедешь с ним в деревню?
– В какую деревню?
Две части расколотой памяти Яны слегка покачнулись, но слились воедино.
– Ах, в деревню! Ну, конечно, мы разговаривали об этом в день свадьбы моего отца! Я поеду с Пашей хоть на край света.
Близнецы в коляске мирно спали все эти тревожные для женщин и Костика полчаса.
Тридцатого августа за Катериной и ребенком приехал в Комарово «доктор Фрейд». Он, перестав быть ее лечащим врачом, постепенно становился близким человеком. В городе они предполагали поселиться вместе.
У Яны после падения с ели сильно болела голова, и Павел настоял, чтобы она, пользуясь случаем, еще раз показалась эскулапу.
После осмотра Яны доктором, он снова подошел к нему:
– Представляете, доктор, к Яне после пережитого в лесу стресса вновь вернулась память. Как вы думаете, это окончательное выздоровление?
– Гадать не берусь. Если условия жизни будут благоприятны, если вы сможете оградить ее от стрессов, психика ее восстановится полностью. Для профилактики я бы прописал ей сейчас курс транквилизаторов.
– Ей надо наблюдаться у психиатра?
– Пока я не вижу необходимости в диспансерном наблюдении, но так или иначе я – всегда к вашим услугам. И вот что еще я вам скажу: большинство людей каждую ночь просыпаются в другой жизни, а утром забывают ночные коллизии. А у некоторых сном становится часть жизни – в психике человека немало загадок.
Катерина с сыном уехали, и на даче в Комарово стало тише. Яна прожила здесь с Павлом и детьми весь сентябрь, хотя он не радовал погодой: пасмурное небо, частые дожди, прохладный воздух. Но благотворная тишина и природа лечили лучше докторов, зажили царапины на лице и синяки на теле, и, главное, полностью восстановилась память. Мельчайшие детали жизненной мозаики встали на свое место.
