одном лице. Разумеется, нельзя сказать, что все это было совершенно незаконно или случайно, – добавил он, – или выглядело так в конечном счете; но все же так говорят. Ну а что касается Афферлитца, то в его биографии есть несколько фактов, которые могли бы избавить вас от необходимости ненавидеть его лично.
Святой поглубже уселся в кресло и в первый раз позволил себе принять скучающий вид.
– Опять старая песня, – произнес он, растягивая слова. – Вы подозреваете меня или нет? Примите, наконец, решение.
– Ну... – Зубочистка все еще торчала между верхними зубами Кондора. – Полагаю, что мои слова и правда звучат иногда довольно противоречиво. Это уже моя вторая натура, просто не могу иначе. Вам придется меня извинить. Но я слышал о вас и очень много хорошего. Может быть, вы сможете мне помочь в расследовании дела. Вы уже подкинули мне одну хорошую идею. Мне не хотелось бы надоедать вам, но если у вас появятся еще какие-нибудь ценные мысли, которыми вы захотите со мной поделиться, то я почту это за честь для себя.
Он был сейчас таким же обезоруживающе милым, как и дремлющий крокодил. Вам становилось стыдно, что вы неправильно истолковали его поведение и ему пришлось оправдываться. Но на сердце у вас теплело оттого, что справедливость восстановлена и он занял подобающее ему место. Вы невольно расслаблялись. Но не так было с Саймоном Темплером.
– Боюсь, что это несколько не по моей части, – сказал он. – Я слишком плохо разбираюсь во всех этих случаях, где требуется точно определять время по секундам. В них так легко запутаться. Да и не верю я в то, что можно таким образом раскрыть преступление. Все это слишком походит на плохой детективный роман. В реальной жизни ведь никто не замечает время по минутам. И даже если бы это было так, то все равно часы у людей часто бывают не слишком точными. А как только в подобные расчеты закрадывается ошибка, они сразу же становятся бесполезными. Кроме того, существует множество способов сфабриковать факты, если вы когда-нибудь читали детективы.
– И я того же мнения, – печально согласился Кондор. – Лично я стал бы подозревать всякого, кто мог оказаться в доме между половиной первого и примерно четвертью третьего, когда полиция обнаружила труп.
– А как в отношении всех остальных, с кем вы успели поговорить?
– Вы имеете в виду, есть ли у них алиби?
– Да.
– Лазарофф и Кендрикс до половины третьего ночи работали над сценарием. Они вместе снимают квартиру. К ним приходит уборщица, но она не ночует там, так что их алиби подтвердить некому. Но они подтверждают алиби друг друга.
– А Грум?
– Вечером он был с дамой. Ушел от нее в половине второго и заглянул по дороге в бар 'Мокамбо' пропустить пару стаканчиков. Он сказал мне, что встретил там трех или четырех знакомых, так что, возможно, он действительно был там.
– Он тоже мог позвонить по телефону, – заметил Саймон.
Кондор молча размышлял, перекатывая во рту свою зубочистку.
– Но одно обстоятельство озадачивает меня, – произнес вскоре Саймон. – У Афферлитца была масса знакомых и помимо киностудии. Почему же вы ищете убийцу именно среди тех, кто связан со студией?
– Просто так удобнее начать расследование. Кухарка сказала, что Афферлитц, как правило, не принимал дома никого из тех, кто не был связан с ним делами, за исключением иной раз девушек, которым он помогал сделать карьеру. Кроме того, насколько мне известно, никто особенно не стремился навещать его дома. И потом, когда он пришел домой обедать вчера вечером, он сказал прислуге, что его ни для кого нет дома, если только это не будет кто-нибудь с киностудии.
– А как в отношении дел, которыми он занимался прежде?
– Он порвал со всеми прежними знакомыми, когда сделался кинопродюсером. Мы следим за некоторыми из них, так что это я знаю наверняка. К тому же никто из них не был в ссоре с Афферлитцем.
– Афферлитц по-своему честно вел свои дела, когда занимался рэкетом, не так ли?
– Он хорошо понимал, что для него выгодно. Нельзя надувать подобных ребят и оставаться живым и здоровым. Безопасно обманывать лишь простаков. – Казалось, эта мысль приносила детективу какое-то нездоровое удовлетворение. – Конечно же, он продолжал встречаться с некоторыми из своих прежних друзей, но никогда не приглашал их домой. Они считали забавным, что Афферлитц стал важной персоной. Но их это не задевало. Во всяком случае, я об этом не слышал... Безусловно, все эти данные нельзя считать окончательно доказанными, но надо же с чего-то начинать. Мой опыт подсказывает, что в большинстве убийств преступника не приходится искать далеко. Обычно убийцей оказывается тот, кто все время находился где-то поблизости.
Саймон закурил новую сигарету и молча затягивался несколько минут. Казалось, что Кондор уже сказал все, что хотел. Он принялся открывать ящики стола и просматривать бумаги, которые находил в них.
Вскоре Саймон поднялся.
– Пожалуй, не буду вам больше мешать, – сказал он. – Если у меня возникнут еще какие-нибудь блестящие идеи, я дан вам знать.
– Да, пожалуйста, – серьезно ответил Кондор. – Мы еще увидимся.
Святой вышел из кабинета и встретил робкую полуизвиняющуюся улыбку Пегги Уорден со спокойной веселостью.
– Ну и дела! – сказал он.
Она кивнула:
– Я ужасно себя чувствовала, потому что ничего не сказала вам, но лейтенант Кондор мне запретил. Я очень рада, что все обошлось благополучно.
