Гостям предложили фуршет. Всю еду выставили в зале на большом круглом столе, выдвинутом из читалки. Официанты, приглашенные для обслуживания вечера, едва успевали метать на стол тарелки с бутербродами (икра, семга, колбаса, сыр) и уносить пустую посуду. Напитки гости наливали себе сами в баре, устроенном на пока еще пустующем прилавке для продажи мобильных телефонов. Разнообразие горячительного было потрясающим, и молодежь налегала на спиртное. Но в нашей компании – все мы давно вышли из юношеского возраста – пили мало. Брат Шурик после женитьбы на Татьяне как-то естественно отошел от былого увлечения, мы с Татьяной тоже равнодушны к спиртному. Мы уединились втроем в читалке (стеллажи для книг еще пустовали) – кельнер привез нам на сервировочном столике всего понемногу, а также кофе и пирожные.
Говорили о жизни. Абсолютно полысевший Шурик был полон энтузиазма и фонтанировал идеями. Предлагал создать аппаратуру для художественных голограмм. Я заметила, что видеоарт популярнее. Шурик подхватил новую тему, но Татьяна перебила мужа, мол, пора опуститься на землю, подумать о внедрении их аппаратов. Шурик сник, буркнул, что она льет воду на мельницу Дениса, нового начальничка и наследника Игоря. А Денис – экономист, у него все переведено на рубли. Мне стало жаль брата: я так соскучилась по его фантазиям! Попыталась перевести беседу на другие рельсы.
Затем Татьяна высыпала свои жалобы на Веронику, свою непосредственную начальницу – Вероника заправляла медициной в фирме. Мол, требует полного подчинения – никакой самодеятельности, лишь продемонстрировать прибор клиенту, рассказать о его преимуществах. Но Татьяна верила во что угодно, только не в медицину. И вопреки запрету Вероники продолжала корректировать энергетику больных, сводить порчу, снимать заклятия. Вот и сейчас она со страстью внушала мне:
– Любая болезнь – это что? Отзвуки кармических нарывов!
– Нарывов?
– Узлов, нерешенных проблем, назови как хочешь. Никакие врачи с ними не совладают.
– Зачем же ты водила Пашку к врачам, когда он по ночам мочился? – напомнил Татьяне супруг.
– Ну да. Ребенок страдал энурезом, и я показала его медикам. Но прежде я вскрыла кармический нарыв, унаследованный Павликом от деда. Ваш с Леночкой покойный отец был причиной болезни ребенка.
– И чем же виноват наш отец? – обиделся Шурик.
– И ты еще спрашиваешь? Жил с твоей матерью, от другой женщины нажил дочку, нашу Леночку. С него как с гуся вода, а Павлик страдает.
– Любопытно! – Я придвинулась к Татьяне. – А мои беды тоже от отца? Или грехи матери отозвались?
Татьяна не успела выдать новую версию – в комнату ввалился Игорь:
– Вот вы где спрятались! О каких грехах речь?
– Мы говорим о причинно-следственных связях, называемых в народе кармой, – отрапортовал Шурик.
– Да, – кивнула Татьяна, – все делается по высшему закону. Все люди одной веревочкой связаны. Взять хоть эту галерею. Думаешь, Лена, все так просто? Захотела и устроила ее по своему хотению?
– Разумеется, нет. Только благодаря деньгам Олега Нечаева...
– А он откуда их взял? Раскручивал бразильские сериалы на телевидении и попутно лепил их книжных двойников. То есть брал у народа деньги, на культуру предназначенные. В общем, круговорот денег в природе. Только та культура была низкопробная, а эта галерея людей с настоящим искусством знакомит.
Шурик первый не выдержал сумбурной лекции жены, встал и вышел из комнаты. Но тотчас вернулся с новой бутылкой шампанского:
– Лучше выпейте, не спорьте из-за ерунды.
Мы взяли бокалы, пока играющие пузырьки окончательно не растаяли в шипучем напитке. Игорь включился в разговор:
– Все эти рассуждения о карме ерунда. Проблемы надо решать, а хорошим обстоятельствам радоваться.
– Как, Игорь, тебе галерея?
– Славненько получилось. Ты, Елка, хорошим организатором оказалась.
– Это не я. Спасибо молодым, Гальчику с Денисом. Кстати, ты в курсе их отношений?
– Да, и вполне одобряю. Гальчик – милая девчушка, и деловая в то же время. Буду рад, если она станет женой Дениса. А как моя протеже Рената?
– Кто-то меня звал? – В дверях читалки появилась Рената.
Сегодня Рената выглядела обворожительно. В коротком, воздушном, как у балерины, розовом платье. Вокруг шеи Ренаты вздымался вверх и топорщился лепестками затейливый воротник. Лепестки скрадывали довольно глубокое декольте, но привлекали всеобщее внимание. Попутно отвлекали внимание от неподвижного правого глаза художницы. Я не знала, то ли платье – дань моде, то ли– фантазиям художницы Тщательно уложенные волосы Ренаты тонули в этом стилизованном цветке.
– Входи, входи, Ренаточка – воскликнул. Игорь. – Я только что говорил, какая получилась отличная галерея. И ты сегодня – краса вица, и твои картины на стенах великолепны.
– Это картины Филиппа Шиманского. А вот фигурки из корней дерева – моих рук дело!
– Фигурки – чудо! И реалистичны, и фантастичны одновременно. Как этот стиль называется?
Разве в стилях дело, Игорь Дмитриевич? Вам нравится, и это главное. И спасибо вам, что пригласили меня работать в галерею. И Лене большое спасибо.
– Благодарить меня не за что, Ренаточка. Ты сама – подарок для галереи. Я рад, что вы с Леночкой нашли общий язык.
– Игорь Дмитриевич, пригласите меня танцевать!
– С удовольствием, Ренаточка. Только тебе придется меня учить, я эти современные танцы совсем не знаю. – И, обернувшись ко мне, добавил: – А ты, Елка, готовься к выходу, следующий танец танцуем с тобой. Потопчемся по старинке.
Дверь читалки осталась открытой, и я с улыбкой наблюдала, как Игорь тщательно подделывается под новомодные скачки Ренаты. От старания даже растрепалась его седая шевелюра, а одна прядь встала торчком, как ухо карнавального зайца. Отбыв номер с Ренатой, он вернулся в читалку. Когда заиграла более спокойная музыка, пригласил меня.
С Игорем я танцевала, прикрыв глаза, бездумно наслаждаясь забытым запахом когда-то любимого мужчины. И музыка была под стать. Человек в уголке, заправлявший музыкальными колонками, явно принадлежал нашему поколению. Звучали мелодии давней давности. Игорь, прислушиваясь к музыке, заметил:
– Любопытно, как в жизни все по кругу идет. Сейчас в моде ретро. Сделают аранжировку старой мелодии и снова подают к столу, точнее, к нашим ушам. Звучит недурно.
– Вот как? – удивилась я. – А мне казалось, это старую музыку гоняют.
– Старую музыку не очень-то погоняешь. Она на пластинках записана, а эта на лазерном диске.
Я, разумеется, знала, что сейчас в ходу лазерные проигрыватели, но все эти нюансы про аранжировки для меня стали откровением.
– А ты не отстаешь от музыкальных новинок! – заметила я.
– Просто это рядом с моими профессиональными интересами: электроника, мобильники, мелодичные звоночки.
– Тогда понятно.
Отличие новых записей от прежних все же имелось. Хотя диск крутился едва ли не полчаса и песни звучали разные, но запись казалась одним нескончаемым попурри, фоном которому шел бодрящий ритм. Да песни были те же, да не те.
– Елка, сегодня ты напоминаешь царицу Клеопатру. Золотой ободок тебе идет еще больше, чем серебряный. Придает чертовскую сексуальность. Признайся, притворщица, что необходимость в нем – отговорка! К тому же я и на шее других женщин вижу подобные ожерелья. Не удивлюсь, если именно ты породила эту моду.
– Ты прав, как всегда, Игорь.
– Нет, действительно. Я чувствую себя рядом с тобой помолодевшим, а с Ренаточкой – стариком.
